На меня ринулся очередной противник, сжимающий в руках трофейный кацбальгер, но его резкий выпад я сумел отклонить в сторону, от души рубанув по короткому клинку собственным «кошкодером»! А следом в висок мятежника смачно впечаталось «яблоко», венчающее рукоять перехваченного за ствол пистолета… Шотландец также срубил преградившего ему путь ляха, ловко обезоружив его сильным ударом, пришедшимся на лезвие сабли у самой рукояти. И одновременно с тем от третьей лестницы донесся яростный боевой клич финских рейтаров:

– Хаккаа пяялля! Хаккаа пяялля! Хаккаа пяялля!

А вроде все не так и плохо идет?!

Да, я мог так думать, пока от обеих полуразрушенных башен, из бойниц, располагающихся над самой землей (в голове само собой всплыло название «подошвенный бой») не грянуло сразу два орудия.

Пока два заряда картечи не хлестнули по скопившимся у стен рейтарам…

Моим рейтарам.

– Себастьян, справа!!!

По ушам больно хлестнул отчаянный крик Лермонта, и я, оцепенело замерший при виде безжизненных тел десятков своих солдат, начал разворачиваться к новой опасности… Но недостаточно быстро.

Приклад мушкета, разряженного крепким поляком с рыжеватого цвета усами в кого-то из рейтаров, с чудовищной силой врезался в мой подбородок! В глазах все померкло…

Я лечу. Тело не касается земли. Но лечу как-то медленно. Вокруг кромешный мрак.

Значит, это конец.

Прости меня, Виктория.

Я готов к твоему суду, Господи!

– Ты представляешь?! Все настолько ярко было, в красках, в лицах… Не знаю, как еще объяснить – просто полное ощущение присутствия. И сколько подробностей!

Я согласно киваю головой, стараясь не глядеть в горящие лихорадочным огнем глаза Стасика – приятеля по универу, с которым мы учились в одной группе на истфаке. Давненько это было, вот уже практически десять лет прошло, как выпустились… Теперь же встречаемся пару раз в год да периодически созваниваемся.

Так вот, все, о чем так возбужденно рассказывает Стас, можно было бы принять за попытку талантливого развода. Ну, или сослаться на разбушевавшуюся фантазию на фоне нервного истощения морально перегруженного учителя истории, ведущего предмет сразу у нескольких параллелей и взявшего непростой (даже очень непростой класс) в руководство. За одного дурака, ворующего шоколадки в магазинах и вечно влипающего в какие-то истории, в школе Стасику нередко прилетает от директора, а последняя, скажем так, излишней компетенцией и эмпатией не страдает… Наконец, я мог принять рассказ приятеля за бред сумасшедшего, если бы прошедшей ночью не видел сон, максимально похожий на сон Стаса! Нет, все действующие лица у нас были совершенно разными, зато историческая эпоха одна и та же.

И как кажется, даже одни и те же события…

Да, пока я шел на встречу с одногруппником в пиццерию, облюбованную нами еще во времена студенческие, мне привиделись еще несколько крайне ярких фрагментов сна – в них стрелецкий сотник вступил в рукопашный бой. Да у меня даже руки задрожали от увиденного: такой мощный выброс адреналина в кровь получил, как никогда ранее! Потому Стасика я отлично понимаю – он-то, судя по всему, успел увидеть гораздо больше моего…

– Ну а кончилось все, как я понял, падением со стены. К сожалению… А ведь мне этот ротмистр так понравился! Словно у меня с ним какая-то близость душ – блин, ощущение было, что настоящий родственник!

Я вновь удивленно-восторженно покачал головой, дослушав до конца горячий рассказ Стаса. Если честно, приятель мой просто пытался выговориться, особо не запариваясь тем, насколько внимательно я его слушаю. Да оно и понятно…

Вот только я, к собственному удивлению, не испытываю совершенно никакого желания делиться с одногруппником тем, что увидел в своем сне. Может, потому, что увидел лишь несколько фрагментов, а не целую историю. Или, может, потому, что все увиденное кажется мне чересчур личным… Не знаю. Но уже открыв рот, чтобы начать свой рассказ, я вместо этого лишь задал вопрос:

– Так ты считаешь, что увидел битву под Тверью царских войск с отрядами второго Лжедмитрия?

Стас энергично закивал головой:

– Да! Это была определенно она – и последующие штурмы Твери наемниками Делагарди.

Я вновь покачал головой, раздумывая о том, что привидевшаяся мне ночная схватка также могла быть частью сражения под Тверью. По крайней мере, тогда Скопин-Шуйский действительно решился на ночную атаку вражеского лагеря после неудачи в полевом бою…

Пообщавшись с другом еще примерно с полчаса, я покинул пиццерию, прикрывшись неожиданно возникшими «срочными делами». Отыграл на тоненького, но Стас вроде и не обиделся – когда приятель наконец-то выговорился, его нервное возбуждение очень быстро сменилось легкой такой хандрой и апатией. Плавали, знаем – такое случается нередко, когда на очень ярких эмоциях словно опустошаешь себя, а после наступает этакий «эмоциональный голод»…

Вернувшись домой, я сел за ноутбук, решив освежить память о Тверской битве, почитать о Скопине-Шуйском да и о Смутном времени в целом. В итоге купил на ЛитРес «День народного единства» Валерия Шамбарова – и залип. Залип до вечерних сумерек…

Исключительный, конечно, автор Валерий Евгеньевич Шамбаров. Так живо, красочно и патриотично, одновременно с тем доступным и эмоциональным языком написать публицистику мало кто сможет! Будто и не историческую публицистику читаешь, а художественный роман – настолько яркой и живой выходит у Валерия Евгеньевича история, настолько яркими и живыми получаются реальные герои… Шамбарова многие критикуют за то, что он непрофильный историк по образованию. Хочется таких критиков спросить – ребят, вы серьезно?! Какими такими особыми умениями и навыками обладают всякие доценты исторических наук, преподающие в университетах? Или изучение истории помимо банального чтения (учебников, энциклопедий, статей и, конечно, первоисточников) предполагает иные формы обучения?! Типа решения задач, постановок опытов, создания электронных алгоритмов или освоения специальной и дорогой техники?

Нет, не предполагает. И если на то пошло, тот же Клим Жуков, которым все так восторгаются, почитая едва ли не за гуру от истории, по своему образованию оружиевед, специалист весьма узкого профиля. Вот только этот специалист первым догадался стать блогером от истории, популяризировать ее через «Ютуб»! В общем-то, в этом он молодец, вот только, «пиля контент», уважаемый Клим Саныч порой ныряет в темы, изученные им поверхностно. И при этом безапелляционно навязывает свое, порой ошибочное, мнение об исторических событиях! Валерия Шамбарова в последнем не упрекнешь – человек тщательно работает с материалом, прежде чем его подать. И потому я уверен, что все «гонения» на вышеуказанного автора связаны прежде всего с его ярко выраженной патриотической позицией (это чувствуется едва ли не на каждой странице его произведений) и глубокой верой. А ведь для определенного круга лиц творчество православного патриота органически не переносится именно потому, что создано оно православным патриотом.

Ладно, кому интересно, сам откроет тот же «День народного единства» и почитает. А мои мысли плавно смещаются к Смутному времени…

Эпоха, необходимо признать, крайне богатая и на события, и на яркие личности, и на беды, потрясшие Россию до основания, едва не погубив ее государственность. Плюс в том, что наша страна выстояла в этом испытании и сумела сохранить себя. Что в конечном счете стало заслугой прежде всего простого народа, сумевшего самоорганизоваться вокруг народных же лидеров.

А вот те самые люди, кто правил и за народ отвечал, эту самую Смуту фактически породили…

Как правило, истоки Смуты ищут в оболганном царствии Иоанна Четвертого Грозного. На самом же деле они старше и залегают глубже…

Так, при изучении останков его матери Елены Глинской (как и любимой супруги Анастасии) обнаружено рекордное превышение ртути! А у самого царя и царевича Ивана еще и мышьяка со свинцом… При этом кто-то пытается вывернуться, ссылаясь на то, что царицы пользовались средствами для макияжа со ртутью. Или обвиняют царя в лечении той же ртутью от венерических заболеваний! Тем более что старшего наследника злой батька и вовсе собственной рукой уложил! Если верить Карамзину, описавшему царствие Иоанна Четвертого с западных источников… В то время как в наших летописях дата смерти Ивана Ивановича «старше» на три года, и причиной ее указывается болезнь.