Сейчас, однако, эти крошечные слабости никак не мешают нашему пути…
А путь наш не столь и долог – до Борисоглебского монастыря всего около трех дней конным ходом. Это, конечно, если ехать без приключений, соблюдая все меры предосторожности. Как и сказал князь, летучие отряды мятежников рыскают по округе в поисках наживы или доглядывая за войском Скопина-Шуйского по указанию гетмана Сапеги… На дорогах тут и там встречаются разграбленные телеги и подводы, лежат без погребения несчастные, коим не повезло встретиться с разбойниками…
Но ничего. Нас всего двое. Если что, должны успеть сбежать. А если нет – что же, к нашим телам наверняка добавятся тела тех, кто рискнет попытать счастья в схватке с двумя хорошо вооруженными всадниками!
Стрелец, кстати, на удивление хорошо сидит в седле и правит лошадью, безропотно выдерживая многочасовые переходы, – как позже выяснилось, он происходит из детей боярских, преимущественно воюющих конными. Что же, это многое объясняет, в том числе и неожиданный выбор лука вместо пистолей, коими московиты владеют не хуже татар. Собственно, как я понимаю, поместная конница и создавалась в противовес татарской, переняв вражеское вооружение и приемы боя…
Интересно, как там сейчас Лермонт и Тапани, получается ли у них переучивать сынов боярских рейтарской тактике боя? Согласен с тем, что для московитов она чужда и непривычна, но, как верно тогда подметил Орел, караколировать можно и с луком.
Н-да уж… Конечно, мне было жаль оставлять своих людей, своих верных соратников, даже более того – друзей! Но, во-первых, приказ есть приказ – его можно обжаловать, лишь после того, как выполнишь! По крайней мере, приказ человека масштаба Михаила Скопина-Шуйского… Во-вторых, вряд ли ситуация изменится коренным образом до нашего возвращения – по последним донесениям, гетман Сапега не оставляет надежды взять Сергиев монастырь и заметно ослабевшее войско царского племянника не считает серьезной угрозой. Хотя, конечно, все может перемениться за один день, и все-таки я уверен: успеем. Успеем вернуться!
Ну и в-третьих, я оставил эскадрон под общим командованием Лермонта, а шотландцу я доверяю как самому себе.
Вот кстати, о шотландцах…
– Правда?! Мужики в Шотландии юбки носят?!
Сотник весьма изумился, услышав мой рассказ о необычных особенностях родины Лермонта, узнав о которых впервые, я и сам был весьма заметно удивлен. Но сейчас искреннее недоумение Тимофея вызвало у меня невольную улыбку.
– Ну, это все же не совсем юбка – это килт. Здоровое полотно, как скатерть. Носят его только горцы, хайландеры, заворачиваясь в килт и закрепляя его на плече. Похоже на древнеримскую тогу – я видел изображения в Италии, только килт короче.
– Италии? Это… Страна фрязей? Где Рим?
Я согласно кивнул, а стрелец после недолгой паузы уточнил:
– И что, в Риме также в юбках ходят? У нас фрязины в портках разгуливают, все честь по чести.
Слова Орла вновь вызвали легкую усмешку:
– Я же сказал: древнеримская тога. Одежда незапамятных времен, от которых остались лишь живописные руины, статуи и много раз переписанные хроники… Но вот согласно уцелевшим записям и фрескам, в ДРЕВНЕМ Риме тогу носили все – от простолюдина до патриция.
На мгновение прервавшись, я с легкой тревогой осмотрелся по сторонам – лес все сильнее стискивает дорогу с обеих сторон, а в чаще и темнее, и прохладнее.
– Впрочем, в землях Московии и древние римляне отказались бы от тоги в пользу портков и кафтанов. Замерзли бы!
Тимофей коротко хохотнул, также оглянувшись по сторонам.
– Странные эти горцы-шотландцы. Ни в жизнь бы не поверил, что мужики юбки носят! Но тебе, Себастьян, верю… Слушай, а тебя, случаем, нарекли не в честь Святого Севастьяна? Он, кстати, был римлянином.
– Нет, друг мой. У нас нет такой традиции. Но я слышал об этом святом. Его пытали и бросили в римскую клоаку, а девушка достала его тело и похоронила как полагается… Не думал, что его здесь также почитают.
Сотник только хмыкнул, но говорить ничего не стал. Московиты очень серьезно относятся к вопросам религии.
Чего не скажешь обо мне – я нерадивый христианин. В моей семье не было строгого религиозного воспитания, хотя католики, наоборот, считают лютеран слишком радикальными. Поглядели бы они на моего отца!
Стрельцу, конечно, я об этом говорить ничего не стал. Он и так считает меня неправильно верующим по той простой причине, что исповедую я не греческий обряд… И так же наверняка сомневается в правильности выбора меня спутником на пути к старцу Иринарху.
И по-своему он прав.
Хотя мне действительно интересно – каков он, этот «прозорливый», то есть видящий будущее старец?! Неужели действительно умеет предсказывать то, что случится? Задумываясь об этом, я испытываю невольный страх – а вдруг старец увидит мое будущее, в котором я погибну здесь, в Московии? Или будущее, в котором я вернусь к Виктории, уже выданной отцом замуж и родившей ребенка какому-нибудь жирному и вонючему, но богатому торговцу?!
Такое будущее хоть и возможно, вот только знать о нем совсем не хочется… Потому как пока это лишь мои потаенные страхи, терзающие душу, но не мешающие жить с надеждой на лучшее. С надеждой на то, что я вернусь к Виктории с солидной суммой денег, что смогу взять ее в жены… И в конце концов, почему бы мне не открыть собственное дело, навсегда повесив перевязь с рейтшвертом на крюк?!
Так что зря князь сватает меня на русскую службу – отработаю свое и вернусь домой, только поминай как звали! Хотя у меня и самого порой закрадываются в голову подобные мысли, но я пока просто не рассматриваю их всерьез.
Вот если я вернусь, а Вики замужем! Вот тогда все может быть… Может, и вернусь в Московию.
Да, в таком случае мне потребуются цель и новая надежда.
Потому как без надежды и цели жить и вовсе нельзя…
Нет уж, Виктория меня дождется, наверняка дождется! И я обязательно выживу в Московии, обязательно!!! А сейчас главное – просто благополучно доехать до монастыря, взять благословение для Скопина-Шуйского у старца и без происшествий вернуться в лагерь. И если московскому войску это благословение действительно поможет, если оно поднимет дух солдат и укрепит их веру в победу, что же, значит, все не зря.
Главное – не задавать старцу вопросов о будущем!
…Мы продолжаем двигаться на восток, несмотря на то, что солнце все увереннее клонится к горизонту, а проезжая дорога, миновав поля и открытые участки, углубилась в протяженный, дремучий лес. Правда, сотник обрадовал сообщением, что глубоких рек на пути не будет, все больше ручейки и крохотные речушки – проследуем верхом, не намочив сапог. Больше следует опасаться болот – здесь они встречаются довольно часто. Поляки, кстати, уже смогли на себе это ощутить: ходят слухи, что несколько отрядов мятежников сгинули в местных топях, да так, что и духа не осталось!
Но места здесь действительно мрачные. Вот едем, а кроны деревьев над головой уже практически касаются друг друга. Кажется, еще чуть-чуть, и сузившаяся дорога обернется звериной тропой лишь для одного всадника! А потом и вовсе оборвется… Изредка раздается резкий птичий крик, и даже привычное стрекотание сороки или карканье ворона заставляют меня вздрогнуть от неожиданности. Вроде и в лесу мы, но как-то слишком тихо здесь, что ли, жутковато… Мертво. Только скрип деревьев при редких порывах ветра и стремительно густеющие сумерки. Словно я попал в сказку про брата и сестру, коих чуть не съела в лесной чаще жуткая ведьма!
Видно, что как-то не по себе стало и московиту. Но тут последний вынул из походной сумы увесистую краюху свежего ржаного хлеба с еще хрустящей корочкой и, оторвав приличный кус зубами, начал смачно так, аппетитно жевать! Не знаю, начал ли стрелец есть, чтобы отогнать накативший страх или нет, но когда к его хлебу добавился сочный такой шмат копченого сала и зеленый лук, мистический страх отпустил и мое сердце, заставив задуматься о вещах более насущных…
