— Требуется некоторое время, — залепетал Сурженко, но увиденная картина заставила его остановить свои разъяснения и перевести взгляд на Верстака.

Иссохшее тело старика начало биться в конвульсиях. Старого уголовника подкидывало, как от мощных разрядов дефибриллятора. От увиденного Бух пришёл в ещё большую ярость. Кинувшись к пахану, бандит метался около кровати, пытаясь хоть чем-то помочь боссу, изо рта которого уже выплёскивалась густая пена. Паника основательно завладела сознанием Буха.

Тесак оставался в тени, сохраняя спокойствие, хладнокровие и скрываемую радость. Одно его напрягало — сумма, которую придётся отдать на организацию пышных похорон босса.

— Падла! — не зная что сделать и как действовать, Бухтияров вытащил пистолет и направил его в голову Сурженко. — Ты урод, ты че с ним сделал, конь?

— Это…временно…скоро всё пройдёт, — щебетал в страхе Анатолий.

Отходя к двери с линии огня, Сурженко пытался собраться с мыслями и навести порядок в голове. Умирать он не хотел, а таких простых и магических слов для объяснения этому бандиту реакции Верстака на «эликсир», он никак не мог найти. Бандит был в гневе и Анатолий всем своим нутром понимал, что развязка будет плачевной. Сердце фармацевта готово было разорваться. С каждым его бухающим стуком, Сурженко понимал, что миокард отсчитывает последние минуты его жизни.

Неожиданно раздался выстрел. Голова Сурженко дёрнулась назад, выпустив сопровождаемую осколками костей черепа и ошмётками мозга девятимиллиметровую пулю. Падающий труп Анатолия, сбил столик с графином, грохнулся около кровати пахана и остывая, начал заливать весь пол жирной багровой лужей.

— Бух, ты на хера его грохнул? — спокойно спросил Тесак, смотря в стеклянные глаза Сурженко.

— Ты не видишь что ли? — указывая на дёргающееся тело пахана из которого уже выходил сиреневый дымок, проорал Тесаку Бухтияров. — Он батю завалил, урод. Ты смотри старшего ломает как дустамана конченого. Надо пацанам звонить, пусть жмуром этим займутся, — смотря на распластавшийся труп директора «Фармстара», паниковал в истерике бандит.

Конвульсия Верстака закончилась. Тесак ещё раз порадовался кончине босса. Бухтияров подошёл к старику и склонившись над его телом, взял в свою крепкую ладонь его сухую кисть и поднеся её к губам принялся вымаливать у пахана какое-то прощение. Тесака этот цирк забавлял и с каждой секундой его живот трясся ещё сильнее, пытаясь выпустить наружу дикий лошадиный гогот. У Тесака ещё получалось контролировать приступы смеха и не заржать на весь дом.

Бухтияров ещё раз что-то проговорил и рука пахана отозвалась на его слова глухим стуком пульса. Уставившись на босса, Бух увидел как всё его тело покрылось каплями пота. Вздувшиеся фиолетовые вены пытались вырваться из-под кожи. Увидев эти изменения в боссе, Тесак потерял радостное настроение и подошёл ближе.

— Че происходит с ним? — смотря на пахана, кожа которого начала разглаживаться убирая все морщины и старческие складки, удивлённо произнёс Бух.

Тесак не мог вымолвить ни одного слова. За ним не было никакого «плохого душка», перед авторитетами он был чист. Без ошибок и нареканий, Тесак вкалывал на благо общака. Он жил с отличным статусом, честно заслуженном в криминальном мире, но сейчас он почему-то стыдился своих планов насчёт управления группировкой и недавнего внутреннего смеха. Взгляд Тесака воткнулся в наколки, украшающие ключицы пахана. Татуировки показывали композицию из звёзд в середине которых оскаливались черепа. Такие «партаки» кололи себе авторитеты, получившие уважение за своё хладнокровие, живодёрство и готовность убить любого, даже за неправильный взгляд. Своё прозвище Верстак получил за то, что пытал врагов на одноимённом рабочем столе столяров и плотников. Продолжая смотреть на физические перевоплощения босса, Тесак вытер пот со своего лба и прикоснулся пальцами к вздувающимся вискам. Голову проколола резкая боль. Превозмогая поганое самочувствие, он цепко наблюдал за трансформацией пахана.

Вены старика продолжали вздуваться, быстро оплетая всё его тело, которое уже приобретало атлетическую структуру молодого, физически развитого мужчины. На его иссохших руках начали вздыматься твёрдые мышцы, лысая голова покрылась копной чёрных волос, изъеденное старостью, никотином и алкоголем копченое лицо обновилось свежей кожей. Всё это действо никак не вписывалось в реальность. И чтобы поверить в эту трансформацию Верстака, надо было находиться в тот момент рядом с ним и наблюдать за его сверхъестественными физическими изменениями. Глаза бандитов округлились, разум отказывался принимать такую картину. От ужаса Бухтияров начал креститься, что-то бубнить и отходить к двери. Тесак продолжал стоять у кровати, внимательно наблюдая за омоложением босса.

Всё закончилось. Открыв резко глаза, как потревоженный вурдалак, Верстак быстро спрыгнул с кровати. Потирая голову и лицо, уголовник уставился на Тесака, медленно перевел взгляд на бледного Буха и прищурившись, всмотрелся в труп фармацевта.

— Че за параша в моей комнате? — проорал помолодевший на несколько десятков лет матёрый уголовник.

— Это…это — начал Бух, сбиваясь от страха, — тот урод который тебя вирусом заразил, батя!

Объяснения испуганного Буха ему были не интересны, он перевел взгляд на собранного и хладнокровного Тесака.

— В тюрьме, где ты парился, этот урод тему провернул с главврачом, — начал уверенно Тесак и сделал вдруг паузу от резкого скачка давления и головной боли.

— Давай дальше излагай. Че стопоришься как обиженный!!! — не отводя от бандита своих серых глаз, проорал уголовник.

— Они запустили в тюрьму вирус, заразили им шестьдесят процентов пацанов. Заразу создал в своей лаборатории этот фармацевт, выделенные блатными деньги на вакцину, которая была уже сделана, они поделили на двоих. Провернули всё на пять. Несколько зэков погибло, но практически всех вылечили. Ну а у тебя начал «тубик» прогрессировать, все болезни вылезли, ты в кому ушёл. Тебя амнистировали…Нам удалось выйти на «полкана» того, главврача тюремной больницы, а через него узнали об этом умнике который вирус создал. Полковника грохнули, а этому ботанику дали время, что бы искал лекарство для тебя. Сегодня он принёс какую-то херню…сделал укол и вот ты с нами, свежий как огурец.

— Нормально, — осматривая своё молодое тело и теребя гениталии, довольно проговорил Верстак. — Зеркало мне!

Бух кинулся в соседнюю комнату и вскоре вошёл со снятой со шкафа зеркальной дверцей. Поставив его напротив пахана, Бухтияров радостно улыбнулся.

Верстак посмотрел на свое отражение. Из зеркала на него смотрел, поджарый, жилистый мужик средних лет. Верстак узнал себя таким, каким он был в далёком прошлом. Постоянные тренировки, всегда держали его тело в крепком мышечном корсете и тонусе. Развитые от отжиманий руки, плечи, два твёрдых бугра грудных мышц, уходили в развитый пресс, прокаченный до каменного рельефа. Взглянув на член, пахан покраснел от злости:

— Сука, где «шары» и «шпалы»? Как куропаток шевелить? — усмехнулся Верстак. — Ладно, всё отлично, — заключил пахан. — А кто этого профессора «кислых щей» уделал? — резко, он перешёл на гневный вопль.

— Я его вальнул, паскуду эту! — горделиво заявил Бухтияров.

— Я смотрю ты вообще, у нас инициатор всяких нужных дел? Да, малыш? — цинично процедил сквозь зубы Верстак. — Шмаляешь бля, как «ворошиловский стрелок» налево, направо… А в башке-то одни сухарики да семечки. Бычара! Му-му, хрю-хрю, чучело тупое.

Бухтияров уже не знал, куда деть зеркало. Побледнев, «бык» догадывался к чему может привести гнев пахана.

— Ты хоть узнал, что он мне вколол, а имбецил!? — разразился яростью уголовник.

— Нет, — промямлил Бух.

— Может ты сначала узнал откуда он взял эту приблуду, от которой я скинул несколько лет к чёртовой бабушке и чувствую себя как младенец? А, клоун? Узнал у него, где он выкопал тему эту?

— Нет, — пробубнил бандит.

— У-у-у сукааааа, ну ты и даун! Я тебя поздравляю, дебил! — развёл в стороны руки пахан. — Зато хлопнул его, как высморкался. Придурок! — хватая со столика графин и рванув с кровати к Бухтиярову, проорал Верстак.