— Нет, у меня эликсира нет, — ответил Храпцов. — Его можно достать в «квадрате». Дело в том, что мы покупаем такие вещи у наших поставщиков — так называемых «орионов», старателей, которые добывают их нам в самом «квадрате», а в него попасть можно только имея «плазон», такой камень, он очень похож на «чёрный кремень». Надо найти проводника с «чёрным кремнем», добытым в «квадрате».

— Ясно всё, шиза полная, — махнув в сторону учёного, произнёс Верстак. — Тесак, надо покумекать над эликсиром. А в этот «квадрат» чёрт бы его съел, пару быков отправь. Пусть разнюхают там всё, поляну пробьют.

— Ничего у ваших людей не получится, — решительно вмешался в разговор Храпцов. — Нужен проводник с «плазоном».

— Давай, завали свой хавальник, чмо! — проорал в гневе Верстак.

— Это очень специфическое место, — начал профессор, стараясь не упоминать монстров и мутантов, — и оно требует соблюдения особых правил выживания, которые можно изучить только после того, когда проживёшь там год-два. Эта местность очень опасна и требует от человека определённых навыков, которыми не способен обладает человек, живущий вне квадрата. Пусть даже и самый лучший спецназовец возьмётся за дело, ему всё равно там не выжить. Простые обыватели там не продержаться и десяти минут. Вам нужен только опытный человек, и только из квадрата. Остальные варианты не пройдут.

— Ты кто такой? — смотря на профессора, спросил уголовник. — Кто ты, головастик? Все мозги мне засрал! — начал психовать пахан.

— Вам нужен кто-нибудь из артели «Орион», — произнёс профессор, стараясь не смотреть на залитый кровью кафель и трупы проституток. — Это охотники. Они добывают дикоросы и ценные органы мутантов. Они себя иногда ещё бродягами называют. Они живут там годами, знают всё как свои пять пальцев.

— Бродягиииии, — ехидно протянул Верстак, оскалив уголовную ухмылку. — Совсем попутали там? Ты вообще, терпила, знаешь кто такой бродяга!? А? Чёрт «закатай вату», паришь мне тут шалу какую-то! Бродяги… — допивая виски, ещё раз ухмыльнулся уголовник. — Тесак, мне этот Гудвин все мозги уже залил помоями своими!

— Какие планы? — спросил у пахана бандит.

— Ты одолел своими планами, чувак! — проорал Верстак. — Кубатурь сам, братуха! Давай сначала определимся, чё нам надо. А надо нам ещё найти эликсира. Быка какого-нибудь подыскать матёрого. Этого, как его, — главарь посмотрел на учёного.

— Орион вам нужен, — проговорил Храпцов.

— Тьфу ты, параша какая-то, — хватая из россыпи белого порошка недопитую бутылку виски, взревел Верстак. — Орион… Кто это вообще такой?

Тесак уже хотел уйти из этого дома и не возвращаться сюда никогда. Хотя хлопнуть Верстака тоже было в приоритете. Тем более сейчас, когда пахан помолодел на несколько лет. В тоже время Тесак пытался собрать в одно целое все свои мысли, а принимать необдуманные решения он не собирался. Сложившиеся обстоятельства набирали мощные обороты и раскалялись добела. Как объяснить старшим все фасмагории случившиеся с паханом, Тесак не знал. В считанные секунды, Верстак трансформировался из чахлого старика в молодого мужчину. Как это всё растолковать людям, которые большую половину своей жизни провели в тюрьмах строгого режима и верят только себе? Рассказывать такие байки главарям синдикатов и группировок было не просто глупо — это сравни подписать себе заочно смертный приговор. Бандиты могут подумать, что их держат за дураков, а это уже оскорбление, которое смыть можно только кровью обидчика. Тесак решил не торопиться, тем более что эта история с эликсиром начала занимать его. Ведь в этом деле были и его интересы — он тоже хотел оставаться здоровым и всегда быть молодым. Тем более эта набирающая оборот история сулила огромные деньги. Успокоившись и взяв на контроль свои эмоции, бандит обратился к пахану:

— У нас есть время подумать и решить все головняки!

— Ты умный? — раздражённо выпалил Верстак. — Давай врубайся в делюгу!

— Надо определиться с тем, кого отправим в этот квадрат, — неуверенно размышлял Тесак.

— Кого, на фиг ты собрался туда отправить? — произнёс уголовник. — «Победа требует подготовки!» Слышал такое, а?

— Нет, — ответил Тесак. — Я слышал другое: «Если не найду дорогу, то проложу её САМ!»

Верстак улыбнулся, ставя зачёт Тесаку.

— Делай, Тесак, — смотря подчинённому в глаза, проговорил твёрдо рецидивист. — Сам понимаешь, кореш, сейчас у меня только ты один остался. Вся надежда на тебя, братан. Если я сейчас покажусь своим и буду им парить, что я такой молодой и крепкий, а не тот дряхлый Верстак, дышащий последние пять лет на ладан, то жить мне останется считанные секунды… Что я им скажу? Братки, я тут «яблочек молодильных» обожрался? Меня же грохнут как пса помойного. Обосновать не смогу им ничего. Короче, Тесак, собери пацанов нормальных. Займись этим, братишка. Надо эликсира ещё добыть, а потом уже носопырку высовывать.

— Я всё понимаю, — безразлично к проблемам пахана ответил бандит. — Сейчас мотаться придётся до фига и больше, а «хрусты» все в котле подбиты. Надо подождать чуток, пока партию не закатаем…День, может быть два. С общаковских брать не буду. Мне их в котёл надо завтра скинуть.

— Это не проблема, — ухмыльнулся Верстак. — Насчёт общака правильно говоришь. Не тронь никогда святое. Я на чёрный день тоже кое-что оставил. «Рыжья» и зелени пригрел на такой случай. Дай мне лист и ручку, сейчас тропу начиркаю.

— А что со мной будет? — тихо произнёс Храпцов.

— Ничего, — спокойно произнёс Верстак, отдавая Тесаку листок.

Схватив за горлышко пустую массивную бутылку со стола, уголовник кинулся на Храпцова. Повалив учёного на кафельный пол, Верстак принялся раскалывать толстым дном тары профессору череп.

— Урод, все мозги мне засрал! — продолжая крошить голову Храпцову, орал в бешенстве рецидивист.

Пробуждение было тяжёлым. Артёму снилось, что он тонул в гнилом, вязком болоте и вдруг какая-то неведомая сила, начала медленно выталкивать его из трясины на поверхность.

Сначала закрытые веки прожёг солнечный свет. Не открывая глаз, орион ощутил своё тело: слабое и вялое, лежащее на чём-то мягком. Нос принял запах свежего белья и тропического ароматизатора. Вздохнув полной грудью, орион медленно разомкнул веки. Его взгляд выхватил квадраты потолочной плитки, до безумия белой и гладкой. Артём следил за своими чувствами. Боли абсолютно не было — всё тело размякло от слабости и истомы. Силы покинули его. Такое же состояние он испытывал после комы. В голову лезли глупые, никчёмные мысли, пролетающие рваными кусками. Приятный запах от подушки затягивал в бездну сна. По телу продолжала расплываться слабость, а внутренний голос твердил одно: «К чертям всё Артёмка! Давай-ка в люлю! Надо спать».

В первую очередь, он боролся с собой: двигаясь к своей цели он боролся с голодом, холодом и конечно же вел войну со сном. И сейчас, чтобы просто закрыть глаза и вырубиться, набраться сил и энергии, он всё равно продолжал противиться наступающему сну. Он понимал, что ему сейчас ничто не угрожает, он не на открытой местности и рядом не бродят кодлы кровожадных мутантов. Сознание продолжало его убаюкивать не оставляя ему никаких шансов на борьбу. Найдя в себе остатки сил, которые он потратил на то, чтобы поднять голову и посмотреть на висящую на белой стене огромную черно-белую фотографию Детройта тридцатых годов.

«Городом моторов…когда-то был…» — пронеслось у него в размякших мозгах. На более плодотворную, ментальную работу серое вещество плюнуло с высокой колокольни.

Не прошло и минуты, как голову ориона вновь затянула в свои объятия мягкая подушка и укутала лёгкими ароматами и теплотой.

В этот раз Морфей с измотанным разумом Артёма повеселился на славу:

В странном сне, орион шёл по мёртвому лесу. Сухие, абсолютно обнажённые деревья, напоминали человеческие фигуры, тянущиеся своими руками-ветками к солнцу. Под ногами скрипела галька и выеденные временем и ветром хрупкие человеческие кости. Повсюду валялись трупы огромных крыс-мутантов с трепанированными черепами, из которых вываливались мозги с подсоединёнными к ним трубками и проводами. В голову почему-то наведался отрывок из когда-то вычитанной статьи о сновидениях. В ней большой лоб, профессор сонмологии писал о том, что мозг во сне на сто процентов отдыхает лишь тогда, когда не рисует человеку сновидений. Иногда объективные мысли и решения не покидают человека даже во сне, случается это очень редко, но сонмолог утверждал, что анализировать и подчинить царство сна своей воле все-таки можно. Продолжая идти, орион смотрел на рваные обрывки пространства, сменяющиеся как на цифровом рекламном баннере всё новыми картинками и слайдами. И вот уже море, а вот ночной город, сверкающий разноцветными огнями. Но всё равно, сталкера не покидало ощущение того, что он находится в жутком лесу. Высохшие кроны деревьев, под ногами серая галька перемешанная со щебнем и человеческим прахом. Ноги не ощущали твёрдости и каждый раз проваливались по щиколотку в глубокие ямы из которых вырывались огромные щупальца и обвивали его ноги. Разрывая эти путы, он шёл дальше. В поле зрения попадали воткнутые в землю сапёрные лопатки, черенки которых торчали из мёртвой почвы, из горы щупальцев и огромных оторванных рук мутантов на каждом метре. Очередной шаг становился невыносимо тяжёлым. В метрах трёх показалась заплаканная мать, чуть поодаль от неё возник отец с младшим братом. Орион ощутил колючий холод, по телу прошлась мерзкая дрожь. Захотелось орать, бежать и вырваться в реальность, но он был в полном оцепенении и не мог сделать ни единого движения. Как монолит он стоял напротив подходящих к нему фантомов родителей.