Чарльз склонился в поклоне и принялся лить елей на самолюбие Тхалберга:

— Как же все это сложно! Как ты умудряешься руководить всем этим... этим всем? Просто жуть, до чего же это все наверное хлопотно!

Крокодил-морф мрачно покачал головой:

— О да! Повара, прислуга, лакеи, пажи — все, все до одного — бездельники и тунеядцы. Никто работать не хочет! Всем бы только подвиги да кровопролитные битвы, а вот дрова таскать — ни единого добровольца!

— Как я вас понимаю, — сочувственно вздохнула леди Кимберли. — У нас с папочкой было всего четверо слуг, но как же трудно было заставить их хоть что-то сделать!

Маттиас и Тхалберг еще раз поклонились друг другу, Кимберли тоже присела в реверансе и крокодил наконец удалился.

— О, Эли, создатель дорог! — Ким осторожно села на пышный диван. — Все, все до одного непременно лентяи!

— Вне всякого сомнения! — присоединился к ней Чарльз. — И никто, никто не желает таскать и выносить!

Прижавшись друг к другу, они хором засмеялись.

— Но должна признать, — отсмеявшись, Кимберли обмахнула себя и кавалера веером, — что по-своему он очень элегантен и можно даже сказать, в каком-то смысле, мил.

Маттиас пощекотал ей ушко усами-вибриссами и согласился:

— Очень точно замечено. В каком-то смысле. Правда, доступен этот смысл лишь избранным.

— Крокодилицам... крокодильшам, — уточнила Ким.

— Совершенно верно! — кивнул Чарльз. — Но хватит уже об отсутствующих. Как тебе наши парадные залы?

— Очень красиво и уютно. Гобелены на стенах просто великолепны. И... — леди смущенно опустила голову, — если это не будет выглядеть назойливым любопытством, я бы хотела посмотреть их поближе. Пока еще нет других гостей.

— Но это же прекрасно! — воскликнул Чарльз. — Нам всего-то нужно встать и обойти зал. Сударыня, позвольте вашу лапку...

Вино было великолепно. Легкое, прохладное, чуть пузырящееся в высоких бокалах... Чарльз подал Ким и отхлебнул сам.

— Не могу не признать, — утолив жажду после танца, леди подняла к глазам сияющий резными гранями бокал, — что лорд Хассан действительно очень богат. Не каждый король может позволить себе поить гостей из хрусталя.

Начало приема было... удачным. Первый танец, ведомый лично лордом — простым и веселым, вино и закуски, расставленные на столах вдоль стен — в меру приятными и легкими. И даже реакция других гостей была вполне терпимой. Метаморцы слегка удивлялись и улыбались, хотя некоторые метаморские дамы — как-то... кисло. Приезжие глазели, но в меру, что впрочем, неудивительно.

— Разумеется, лорд не беден, — вмешался в беседу роскошно одетый конь-морф, — но называть его богатым я бы на вашем месте не торопился.

— Добрый вечер лорд Боб. Все ищете, как бы еще уменьшить расходы? — Маттиас слегка поклонился новому собеседнику. — Леди Кимберли, позвольте вам представить моего регулярного оппонента и главного придворного вымогателя... ох, что я несу, разумеется, лорда придворного казначея, Боба Стейна, барона Чемберленского. В свою очередь леди Кимберли, баронесса Братас.

Кимберли склонилась в реверансе и продолжила беседу:

— Но ваше превосходительство! Почему вы обвиняете лорда Хассана в бедности? Посмотрите вокруг! Хрустальные бокалы! Мой батюшка в молодости бывал на приемах у одного из королей Среднего Мидлендса, так там, по его рассказам, у подобной посуды охрана стояла! А здесь? Стекла в каждом окне! Даже мое окно застеклено! В парадных залах стены из витражей! А внутренние сады? Да стекла с любого из внутренних садов, хватит, чтобы купить иное королевство все целиком! Что же это, как не богатство?!

— О, леди, — тяжко вздохнул лорд-казначей, — вы, несомненно правы... но в то же время столь же несомненно ошибаетесь. Вы путаете два совершенно разных богатства. Богатство Цитадели непредставимо. А вот богатство его светлости герцога Томаса Хассана IV, увы и увы, не столь велико.

— Но как такое возможно?! — Ким осторожно поставила бесценный бокал на стол и увлекла кавалера в сторону от вина. — Разве все богатства Цитадели не являются собственностью ее герцога?

— Номинально — да, — кивнул конь-морф. — А вот фактически... К примеру, вы упомянули оконные стекла. Что может быть проще — продать часть и выручить немалые средства. Не так ли? Но... их нельзя вынуть. Совсем. Можно выломать, но получите вы при этом лишь мельчайшую стеклянную пыль. Вот так. Цитадель позволяет нам сэкономить на очень и очень многом. Ремонт стен, крыш... да даже вода. Напомните мне, баронесса, каких трудов вам стоило принять ванну в родном замке? А ремонт? Замок такого размера, пожелай мы содержать его обычными средствами, потребовал бы просто непредставимых средств и усилий. Ведь только внешняя стена имеет протяженность больше десяти миль. Или вот еще один пример — ледяной подвал. Мы храним в нем продукты для всей округи, на три дня пути. Оцените его объем. Но вот прямой выгоды с него практически нет.

— Но почему? — удивилась практичная баронесса Кимберли. — Его же можно сдавать в аренду!

— Кому? — вопросил не менее практичный лорд-казначей. — Лорд не желает разорять собственных фермеров, ведь их и так немного. Купцы к нам заходят редко, да и зачем им ледяная пещера? Вот и результат — подвал есть, уменьшение убытка есть, а прямой выгоды — нет.

В это время опять зазвучала музыка, и Чарльз пригласил Ким на еще один круг танца.

Разгоряченные и слегка запыхавшиеся, они отошли к приоткрытому окну, выходящему на балкон. Ким осторожно обмахивалась веером, Чарльз молча сжимал ей лапу и как раз хотел предложить прогуляться на свежем воздухе, когда через окно донесся шорох одежды и меха, урчание, тихий стон а следом жаркий шепот:

— Ну же! Ах-х... Нахал... Еще!.. О-о-ох-х!..

Чарльз и Ким переглянулись и на цыпочках отошли вглубь зала. Там леди прикрыла мордочку веером и мелодично рассмеялась:

— Нравы при дворе лорда Хассана просто потрясают своей легкостью!

— Что поделать, — склонился в поклоне Маттиас, — дамы и джентльмены легкого поведения встречаются повсеместно. Но какая жалость! Такое удобное место и уже занято!

— А нам остаются только скучные танцы и однообразные променады по залам, в ожидании ужина... — томно и театрально поднесла к глазам платочек леди Кимберли.

— Так давайте же циркулировать! — не менее театрально воззвал Маттиас. — Ваша красота, о моя несравненная, просто требует показать себя свету! Да и я... рядом постою.

— Скажи уж лучше, ты хочешь продемонстрировать себя всем местным красоткам, пока я чахну за твоей спиной!

Продолжая перебрасываться шутками, они неторопливо обходили зал, улыбаясь знакомым Чарльза, иногда перебрасываясь парой фраз или случайно подслушивая чужие разговоры.

— ...трехмесячный запас масла. Лорд желает заменить все коридорные факелы масляными светильниками.

— Похвальное желание...

— ...не встречали сегодня леди Малиссу?

— Нет, что очень странно! Она обещала...

Уже заканчивая обход, Маттиас обратил внимание, как естественно держится леди Кимберли. Ни малейшего напряжения в движениях, и в то же время — прямая осанка, легкая улыбка, лишь взгляд скользит по фигурам гостей и висящим на стенах гобеленам. Несколько раз леди даже подходила ближе — в первый раз, поговорить со знакомой женщиной, во второй — рассмотреть один из гобеленов.

Ведя Ким, и машинально улыбаясь другим гостям, Чарльз задумался о жителях Цитадели. И об изменении. Многие метаморцы ненавидели само имя Насожа и проклинали сделанное им. И все же, и все же... как минимум самому Чарльзу нравилась дарованная ему новая жизнь. Она была счастливее и... свободнее той, человеческой. Он сумел ускользнуть от прошлого, от обязательств, наложенных на его судьбу, быть может он даже смог ускользнуть и от самой судьбы. От силы, чье прозвание он до сих пор не решался произносить даже в мыслях. Платой стала жизнь в крысиной шкуре.