А тот уже подогнал машину чуть ближе и сидел сейчас в ней — нужен ему этот сбербанк… Поняв, что от нахождения в автомобиле отвертеться не удастся, Ольга приняла приглашение, которое заключалось в раскрытой изнутри передней пассажирской двери. Она села в автомобиль и протянула Саше бумагу.

— Пишите.

Саша с готовностью положил себе на колени жесткую папку, вынул ручку…

— Блин, — с досадой произнес он.

— Что-то опять не так? — недовольно спросила Ольга.

— Я свои паспортные не помню, — сказал Саша.

И солгал — Ольга эту ложь услышала совершенно отчетливо.

— Ну, тогда в другой раз. — Точилова требовательно протянула руку за договором.

— Да подождите минутку… Я заскочу на почту, у меня там тетка работает, она точно мои данные знает.

— Мне тоже туда тащиться?

— Посидите в машине. Я сейчас, это быстро…

Ольга и моргнуть не успела, как Саша выскочил из «ниссана» и шустро запрыгал по щербатым ступенькам отделения связи. Ну и тип!

Прошло пять минут. В двери почты входили одни люди, выходили другие. Вот знакомая девушка, кажется, минувшего года выпуска в зауженных брючках сбежала со ступенек… От нечего делать Ольга начала разглядывать салон автомобиля. Футбольный мячик под зеркалом заднего вида… Пачка сигарет на консоли… Образки православных святых на торпеде… Запел телефон. Ольга взяла трубку — ага, это Толик.

— Я слушаю тебя, — произнесла Точилова.

— А ты где, Оль? А то я уже не чаю хочу, а уж извини, чего-то совсем обратного…

— Намек поняла. Но ты прости, небольшая заминка. Я сижу в машине возле нашей почты, мы тут бумаги оформляем.

— Не насчет хаты?

— Нет, другая тема.

— Ясно. Может, мне подойти?

— Ну, если только меня долго не будет…

— Ладно. Потерплю еще пять минут.

Толику пришлось терпеть не пять минут, а почти десять, так как Саше понадобилось времени раза в два больше. Наконец он появился в дверях почты и начал вприпрыжку спускаться с крыльца, помахивая договором — на этот раз уж наверняка подписанным. Он открыл дверь, сел в машину и широко улыбнулся белоснежными зубами:

— Готово.

— Давайте.

Но тут он сделал неуловимо быстрое движение, и бумага оказалась где-то в дверном кармане.

— Может быть, хватит дурью маяться? — с досадой спросила Точилова.

— Возьмите, вот же он.

Тянуться к двери через сидящего Сашу и прикасаться к нему не хотелось. Да еще руль мешает… Ольга дернула ручку своей двери… Но та не открылась. Саша сидел, ухмыляясь. Уже не сказать, что добродушно.

— Открой дверь, — ведьминым голосом произнесла Ольга.

— Она открыта.

— У тебя центральный замок. Ты его заблокировал. Нажми кнопку.

— А ты сама нажми.

— Чего ты задумал?

— Оля, ну ты же умная девушка.

— Какая я тебе «девушка», конь ты в пальто! Быстро отдал мне договор и открыл дверь.

— Сама возьми, я ведь уже предлагал…

И в знак своей лояльности даже двинул сиденье чуть назад. Ольга молча потянулась к карману водительской двери (для этого ей пришлось почти что лечь на колени к Саше и коснуться его спиной… В тот же миг ощутила ласковые ладони на своей груди, прикрытой тонкой блузкой и лифчиком (плащ она давно расстегнула). Дергаться и вообще делать резкие движения было ни к чему. Ольга спокойно взяла документ из кармана, и ей еще хватило хладнокровия нажать кнопку разблокировки — она знала, где у подобных машин находится нужный переключатель.

Теперь надо было думать, как освободиться от навязчивых объятий и не удариться о руль.

— Оля, ты знаешь, я в тебя влюбился… — вдруг заговорил Саша. — Еще в тот момент, когда мы впервые встретились… Даже если ты хоть что сейчас сделаешь, я те минуты никогда не забуду…

«Сейчас я сделаю то, что ты точно никогда не забудешь», — подумала Точилова. Изловчившись, она переложила документ из одной руки (которая в этот момент была внизу) в другую, немного приподнялась, и… изо всех сил свободным локтем двинула Саше в грудную клетку.

Вероятно, ей было даже больнее, чем парню, который зашипел и зарычал, словно рассерженный дикий кот. Ольга, морщась от боли в локте, успела немного распрямиться, но Саша решил, что просто так добычу упускать не следует. Бормоча какую-то ахинею, он поймал Ольгины кисти рук, пока она не начала царапать ему лицо.

«Ну почему они всегда хватают за руки?» — с досадой и отвращением подумала Ольга. И вдруг со стороны водителя дверь распахнулась — кто-то дернул ее наружу.

— Э, ты че, нах, творишь, а? — послышался вопрос, полный негодования. — Ну-ка, быро отпустил ее, ска!

— Ты кто? — выдохнул Саша.

— Щас узнаешь! — ласково пообещал Толя и начал вытаскивать незадачливого ловеласа из машины.

— Толик, оставь его, — сказала Точилова. — Мы уже решили вопрос. И я выхожу.

— Точняк? — спросил Толя, остановившись.

Ольга кивнула. Заглянув в бумагу (там действительно были заполнены нужные строчки и внизу появилась размашистая подпись), сложила ее вдвое и вышла из машины. Толик между тем все еще подергивал водительскую дверь и продолжал делать внушение:

— Слышь, короче, ты понял, да? Если хоть пальцем, ска, мою сестру тронешь, нах, я тя ур-рою, падла!.. Ты че сокращаешься?! Че сокращаешься, ска, нах?!

— Толя, — негромко сказала Ольга, похлопав двоюродного брата по плечу. — Оставь этого недоноска. Он запомнит.

— Не, ну ты слушай, ведь его реально урыть надо было! — проговорил Толя. — Вот козел же, ну ты что скажешь, а?

Двоюродный брат сидел за кухонным столом и, стуча ложкой, с аппетитом поглощал борщ, собственноручно приготовленный Ольгой накануне. Она сидела с другой стороны стола и с непонятным самой себе удовольствием и даже умилением смотрела, как тот ест — она уже забыла, когда последний раз кормила у себя дома мужчину, и насколько, оказывается, это бывает приятно.

— Тольчик, спасибо тебе, солнце. Ты очень вовремя там оказался.

Толик приосанился. Мальчик, что с него взять… Но славный. В определенной степени, действительно уже мужчина.

— Вот видишь. Ты меня просила помочь разрулить одно дело, а получилось, что два…