— И что же вы для них сделали? — интересуюсь я.

— Одним из наших экспериментов было создание обряда бессмертия.

— Неужели вы решили сделать людей подобными себе? — В это верится слабо.

— Мы не всегда относились к людям так, как сейчас, — со странной улыбкой замечает Альрайен. — Вместе с прекращением войны было высказано много разных мыслей, теорий. Кто-то утверждал, что мы должны взять на себя обязанности богов, покинувших мир, и заботиться о слабых, потому что нам подвластны стихии. Кто-то считал, что люди равны нам, пусть не обладают такими силами. Теория равенства получила широкое распространение. Тогда и был создан обряд, позволяющий человеку стать бессмертным.

— И… такое возможно? — спрашиваю я, широко раскрывая от удивления глаза.

— Мы нашли способ. Это свадебный обряд, Алиса.

После этих слов Альрайен некоторое время с насмешкой любуется моим ошарашенным выражением лица, после чего продолжает:

— Свадьба — единственный обряд, который освящается богами. Боги ушли из нашего мира, но Высшие остались с нами. В отличие от богов, Высшие не вмешиваются в происходящее, но согласились освящать свадебные обряды вместо них. А у Высших достаточно сил, чтобы соединить аллира и человека. Именно благодаря этой связи человек обретает способности аллира, его магию и бессмертие. Правда, если аллир погибнет, человек лишится всего, однако аллиры со времен войны больше не умирают.

— То есть, аллир делится своими силами с человеком? — наконец выдавливаю я, замечая, что уже достаточно долго глупо хлопаю ресницами и с невменяемым видом смотрю на Альрайена.

— Именно.

— А зачем вам это было нужно?

— Как я уже говорил, в то время была широко распространена идея равенства между людьми и аллирами. Только люди, обезумевшие от желания стать бессмертными, попытались нас использовать. Если раньше они нас боялись, то теперь, поскольку обряд был свадебным, стали любить и восхищаться. А полученные силы они начали растрачивать впустую.

— Ну, может, не все стремились к власти и бессмертию.

— Все. Такова природа людей. Поняв это, мы уничтожили тех, кто получил нашу силу.

— Так, постой… Хочешь сказать, что аллиры женились и выходили замуж за людей, а потом убивали своих супругов?

— Не все так просто. Когда-то среди нас существовали привязанность и симпатия. Свадьба была не просто обрядом разделения силы. Были люди, которым мы действительно хотели подарить все, что имеем. Но люди предавали нас, одного за другим. Потому они понесли наказание и были уничтожены. С тех пор идея равенства больше не поднималась. Не может быть равенства между теми, кто подобен богам, и простыми смертными.

— Вот как. И неужели не может быть исключений?

— Нет, не может.

— Думаю, на сегодня хватит. Отведи меня обратно.

На душе вдруг становится мерзко и противно. Я не понимаю тех задумчивых взглядов, которыми меня одаривает Альрайен, тех странных улыбок, не вяжущихся с его привычным холодным образом. Но мне казалось, что он относится ко мне как-то по-другому, по-особенному. И я до сих пор не понимаю, зачем ему все это нужно. Зачем он забирает меня с тренировок и показывает красоты замка. Зачем разговаривает со мной, зачем проявляет столько внимания, зачем выделяет среди других. Но теперь я знаю одно: исключений нет.

— Алиса, хватит или нет, решать буду я, — ласково говорит Альрайен, от чего на душе становится еще противней. — Я не просто так все это тебе рассказал. Теперь ты понимаешь, что ты — лишь мое развлечение, не более того. Твое дело — развлекать меня, поэтому ты будешь развлекать. Пока я не разрешу, ты не покинешь мое общество.

— Прекрасно. Можешь смотреть на меня, сколько захочешь, но разговаривать тебе придется самому с собой, — отвечаю со злостью.

Подавить тьму внутри себя непросто, но я справляюсь. Зато внутренняя борьба отвлекает от окружающего мира. Когда я вновь обращаю на аллира внимание, ловлю на себе его взгляд, прожигающий насквозь. Какое-то мгновение мне кажется, что он ударит меня или применит силу ветра, чтобы указать мое место, однако он не делает этого. Альрайен отворачивается и шагает к выходу из сада.

Все это время сохраняя отстраненно-злое выражение лица, я следую за ним.

Я просыпаюсь, чувствуя ноющую боль. Она толчками пробивается сквозь странное онемение тела. С трудом приоткрываю глаза, ощущая, как ресницы при этом чего-то касаются.

Проходит некоторое время, прежде чем я наконец соображаю, что это повязка на глазах. Поскольку вокруг лишь темнота, можно сделать вывод: либо ткань настолько плотная, либо ночь еще не закончилась. Либо и то и другое одновременно.

Пытаюсь пошевелиться, но это мне не особо хорошо удается. Что-то с силой сдавливает руки и ноги. Меня связали, что ли?!

Так, спокойно. Главное — не паниковать. Похитили меня из непреступного замка аллиров или те сами решили так поиздеваться, но вряд ли мое теперешнее положение хуже того, что ожидает на игре. Значит, бояться нет смысла.

Таким образом пытаясь себя успокоить, выравниваю дыхание. Затем пытаюсь высвободить руки. Долго пытаюсь, однако веревка слишком прочная. Увы, мне не удается. Только запястья еще сильнее теперь давит, от чего я окончательно перестаю чувствовать кисти, лишенные и без того слабого притока крови.

Лежу еще какое-то время. Со стоном переворачиваюсь на другой бок.

До чего же неприятное ощущение! Словно я валяюсь на этом каменном полу целую вечность, а на мне успело потоптаться стадо слонов, бегемотов и прочих крупных представителей живности.

Холодно. Каменные плиты беспощадно забирают остатки тепла, а я даже не могу понять, где нахожусь.

Слегка наклоняя голову, пытаюсь поддеть плечом повязку, но та сидит на мне надежно и не двигается ни на один миллиметр.

Неожиданно поблизости раздается шорох. Потом еще один, еще. Я же, наоборот, лежу тихо, опасаясь сделать вдох. Меня окутывает все та же кромешная темнота. В детстве я боялась ее. Отчаянный, бесконтрольный страх подчинял себе детское сознание, как только я оказывалась в темноте. Казалось, в ней пряталось что-то зловещее и тянуло ко мне руки, намереваясь утащить в свое мрачное царство. С возрастом же она начала привлекать. Тогда и способности впервые проявились. Эта загадочная тьма не может не привлекать, в ней столько тайны, глубины, которую невозможно познать простым человеческим разумом. Она уже была не вокруг, а внутри — это я поняла не так уж давно, когда мы с друзьями разобрались в сущности наших сил. То, что вокруг, лишь бледный отголосок, пустой, не содержащий в себе ничего. Но то, что внутри…

Поэтому я не испытываю страха, замечая, что нахожусь здесь не одна, без возможности что-либо разглядеть.

Наверное, стоит подать голос, но я продолжаю молча вслушиваться в тихие шорохи, похожие на чью-то возню. Может, крысы? Лицо передергивает в гримасе отвращения. Ненавижу крыс. Не стоило о них вспоминать. Еще один шорох — и моей головы что-то касается. В то же мгновение над ухом раздается испуганный вскрик:

— Кто здесь?

— Лана? — Узнаю ее голос.

— Алиса? Это ты?

— Я.

— Ох, Алиса… как же я рада, что это ты! Честно говоря, мне показалось, что наткнулась на… — девушка вдруг осекается, не договаривая.

— На кого наткнулась? — интересуюсь я.

— На крысу… — смущенно бормочет она.

— Что?! — возмущаюсь я. — Хочешь сказать, что мои волосы похожи на крысиную шерсть?!

— Ну извини! Кого еще можно ожидать встретить, оказавшись связанной в какой-то темнице?

— А мы в темнице?

— Не знаю, у меня на глазах повязка.

— У меня тоже, — отвечаем мы одновременно с Гарвэлем.

— О, и ты здесь! — радуюсь я.

— Да. Нужно попытаться избавиться от веревок.

— Есть предложения, как это сделать?

— Есть, только мне нужно знать, на достаточном ли расстоянии от меня вы находитесь.