— Что это? — спрашивает Лина, тем самым озвучивая общий вопрос.

— Лес молний, — довольно небрежным тоном поясняет Альрайен. Надо признать, иметь аллира в качестве спутника в путешествии по Аль’ерхану довольно удобно. — Можно сказать, местная достопримечательность.

— Значит, вместо деревьев там молнии?! — с изумлением восклицает подруга.

— Именно.

— Но это же… невозможно.

— Ты забываешь, что находишься на земле аллиров, — с улыбкой замечает Альрайен.

Пока он не заводит любимую тему «для аллиров нет ничего невозможного», спешу его отвлечь:

— Ты сказал, что это местная достопримечательность. Получается, лес молний создавался специально. Для чего?

— Да, он действительно создавался специально, — подтверждает Альрайен. — Это произошло сразу после краха эпохи смешанных браков. Как я уже рассказывал тебе, Алиса, когда-то аллиры связывали свои жизни с людьми. Позже, поняв, что люди недостойны и готовы изображать чувства ради обретения власти и бессмертия, аллиры предприняли необходимые меры, чтобы указать людям их место. Создатель леса, Гелиан, в то время был главой клана Повелителей Молний. Он очень любил свою жену-человека и ни за что бы не убил ее, однако она сбежала, как только начались массовые расправы над людьми, с которыми аллиры связали свои жизни. Этот побег Гелиан счел доказательством того, что жена обманывала его и за любовь выдавала неуемную жажду аллирской силы. Поэтому приложил все усилия, чтобы отыскать ее. Спустя несколько месяцев Гелиану удалось найти сбежавшую женщину и убить. Он не предоставил ей возможность все объяснить.

— Тогда это уже не любовь, — замечаю я. — Если бы он по-настоящему любил жену, то дал бы ей объяснить, почему она так поступила. В конце концов, она могла просто испугаться…

— Алиса, — перебивает Альрайен. — Мы сейчас не пытаемся определить, что Гелиан испытывал к своей жене. Я всего лишь рассказываю историю появления леса молний.

— Продолжай-продолжай.

— Гелиан тяжело переживал смерть жены…

Сам виноват, нечего было убивать, и переживаний было бы меньше. Я фыркаю, однако на этот раз молчу.

— Ему захотелось доказать людям, что они всего лишь люди, низшие существа по сравнению с аллирами. Тогда он и создал лес молний, призванный служить доказательством могущества и величия аллиров, бессмертным напоминанием о безграничных силах, с которыми ничто не сравнится.

Кажется, мы пришли к тому, с чего начали. Вернее, к тому, от чего я пыталась увести тему разговора. Опять это могущество аллиров, на фоне которого люди — лишь мелкие букашки, которые должны бояться и трепетать!

— Так ли уж ничего не сравнится, — насмешливо хмыкает Терран. — Мы и не такие фейерверки устроить можем! Ну или во тьму все погрузить, тогда аллиры забудут о своем могуществе и забьются, как крысы, в свои норки.

Альрайен собирается уже что-то ответить, но его опережает Стас:

— Боюсь, тебе уже не до аллиров будет. Да и ты вряд ли сможешь существовать в том, во что превратишь Вселенную.

— О нет, я смогу существовать! Я чувствую, что мы с тьмой — единое целое, и лично мне, как, впрочем, и вам, она не причинит никакого вреда. Она подарит нам все, что мы пожелаем. Захотим уничтожить миры — пожалуйста! Захотим ими управлять — и это возможно!

— Терран, да что ты такое говоришь?! — ужасается Лина. — Это не ты, это тьма руководит твоими словами!

Я со вздохом поторапливаю виллета, чтобы уехать чуть вперед. Разгорающийся спор теперь может продлиться до самого вечера, а день только начинается! И ведь если б в этом был какой-то смысл. Но каждый слушает только себя.

Терран уже не помнит, каким он был до того, как поддался тьме, до того, как она начала изменять его сущность, извращая, выворачивая наизнанку человеческие ценности. Бесполезно что-либо ему объяснять. Остается лишь надеяться, что мы успеем добраться до Первозданного Света и избавиться от тьмы, прежде чем Терран окончательно потеряет над собой контроль или просто решит, что хватит подыгрывать нам, и со скуки устроит встряску целому миру.

— До чего же вы нудные! — доносится из-за спины голос Террана. — Тьма не может нами завладеть, потому что она всего лишь инструмент для достижения наших целей. Берите пример с аллиров. Они считают себя могущественными, они пользуются своим могуществом, раз за разом показывая остальным, на что они способны. А мы сильнее аллиров! Так давайте всем покажем это! Хватит переживать о мирах, о какой-то абстрактной Вселенной, когда есть мы и есть вполне конкретные наши желания!

Постепенно его голос отдаляется. Наконец уже невозможно разобрать слова — теперь до меня доносятся только крики и возмущенные возгласы. Нет, в такой компании мы скорее друг друга поубиваем, чем куда-нибудь приедем!

— А тебя эти споры, я смотрю, совершенно не интересуют, — насмешливо замечает Альрайен, нагоняя меня.

— Да каждый раз одно и то же. Терран нас не понимает и не поймет.

— Не опасаешься, что он выйдет из-под контроля?

— А ты никак испугался? — поддеваю с усмешкой.

— Когда слишком долго живешь, как-то незаметно перестаешь бояться смерти.

— Так это хуже смерти. Или ты хочешь оспорить слова Дербиана?

— Нет, он все верно сказал. Но бессмертие тела помогает забыть о бессмертии души.

— Альрайен…

— Да?

— Если ты знал, чем все может обернуться, то почему не убил меня сразу, как только узнал о Первозданной Тьме?

— Другие аллиры тоже долго думали, прежде чем пришли к решению, что вас необходимо убить. На данный момент вы себя контролируете, а значит, некоторое время нам опасаться нечего. За это время можно многое успеть.

— Например, вдоволь наиграться, — мрачно предполагаю.

— Например, — соглашается Альрайен.

Наверное, мне стоит устроить истерику с выяснением отношений. Но какие могут быть отношения, если я всего лишь человек, к которым аллиры относятся столь пренебрежительно? Странно, эта мысль удивительным образом успокаивает, не вызывая ни капли раздражения. Почему-то хочу улыбаться.

— Знаешь, сейчас, когда они там ругаются, ты самый адекватный из нашей компании, — весело заявляю и перевожу тему: — А мы побываем в лесу молний или мимо проедем?

Некоторое время Альрайен удивленно смотрит на меня. Но растерянность быстро проходит, сменяясь привычной насмешливой улыбкой:

— Желаешь во всей полноте испытать наглядную демонстрацию аллирского могущества?

— Необходимо знать возможности противника, чтобы убедиться в собственном превосходстве, — «признаюсь» со зловещей улыбкой. — Так как?

— Побываем. Неспроста этот лес расположен на главной дороге — Гелиан постарался, чтобы его посетило как можно больше людей.

Обычные деревья расступаются, словно врата, ведущие в другой мир, и открывают взору совершенно невероятное зрелище. Несмотря на то, что мы готовились к подобному, потрясение столь велико, будто мы только что гуляли по заснеженной тундре и вдруг оказались в самом центре жарких джунглей.

Каждое дерево в лесу молний изумительно. Начинается оно от самой земли, как обычное дерево, вот только ствол не имеет четких границ и состоит из нескольких десятков переплетенных между собой молний фиолетового цвета. Молнии искрятся, извиваются, меняя толщину и расстояние друг между другом, но при этом остаются постоянными и не растворяются в пространстве, как привычные для нас молнии, что вспыхивают в грозовом небе и почти сразу затухают.

Стволы тянутся к небу и на высоте около двадцати метров отдельными молниями расходятся в разные стороны, словно лепестки цветка или листья пальмы. Эти пушистые шапки из фиолетовых, тихо потрескивающих молний, соприкасаются друг с другом, образуя над нашими головами пульсирующий купол, который почему-то ассоциируется с прозрачным мрамором — внутри него оживают и приобретают подвижность тонкие прожилки.