— Я снова люблю дождь, — говорю я, из-под сени деревьев разглядывая открывшееся взору зрелище.

— М-да, не вдохновляет, — соглашается Стас.

Перед нами пустынная равнина. Иссохшая земля, местами сменяющаяся красной глиной и желтым песком, тянется во все стороны, насколько хватает глаз. Кое-где одиноко растут скрюченные деревья, поражая болезненно-изломанными линиями, или такие же кусты без единого листочка, сухими ветвями торчащие из земли. Раздается порыв ветра, поднимая в воздух пыль вперемешку с песком. Медленно шелестит перекати-поле, покоряя бесконечные просторы.

— Не думаю, что местные аллиры особо заботятся о своих землях, — наконец выдавливает Стас.

— Может, так выглядят только границы? — предполагает Терран. — Вдруг у них есть прекрасные цветущие места, где и живут люди?

— Ага, как Радужный город среди рабских селений.

— Пока не проверишь, не узнаешь, — я пожимаю плечами.

— Что ж, придется ехать дальше.

После короткого перекуса под слабым моросящим дождем, мы намереваемся пересечь границу, но виллеты неожиданно начинают упрямиться. Видать, все же не универсальны эти лошади. Если легко, с поразительной флегматичностью они входят в густой туман, то пустыню посещать отказываются наотрез.

Виллеты испуганно всхрапывают, взбрыкивают, бьют копытами о землю и даже пытаются встать на дыбы, норовя скинуть несговорчивых хозяев и броситься назад, к пушистым деревьям и падающим с неба каплям дождя. С трудом оставаясь в седле, я позволяю своей кобыле повернуть назад. Постепенно она успокаивается. Примерно так же поступают остальные, признавая поражение. Приходится спешиться.

— И что теперь делать будем? — спрашиваю, глядя на виллетов, которые с невозмутимым видом принимаются щипать траву.

— Хм-м-м, — глубокомысленно протягивает Стас, ероша челку. — Если логически подумать, то виллетов можно понять. Их пугает сухая земля и отсутствие травы. Им там даже питаться будет нечем.

— Придется оставить их здесь? — с грустью вздыхает Лина.

— Ну не тащить же их силой, — замечает Стас.

— Да вы посмотрите, — восклицает Лина, взмахом руки указывая на бескрайнюю пустыню, — эта равнина бесконечна! Нам самим никаких припасов не хватит, да и на своих двоих мы далеко не уйдем, рухнем под ближайшим деревом, и все! Оно даже от солнца не укроет…

— Можно набрать дождевой воды, — предлагаю я.

— Пешком идти не придется, — добавляет Терран. — Можно использовать крылья. Да и от жары тьма убережет.

— Видимо, другого выхода нет, — Стас сжимает кулаки.

Я подхожу к другу и осторожно касаюсь его руки.

— Не беспокойся, — говорю тихо. — Раздражительность и злость быстро пройдут. Я уверена в этом. Ты же видишь Террана. Он ни на ком не срывается, несмотря на использование тьмы.

— Ладно, пусть будет по-вашему.

Оставляем виллетов на территории Повелителей Дождей. Обращаемся к тьме и создаем крылья, после чего взлетаем над выжженной землей. О животных мы не беспокоимся — они достаточно умны, чтобы выжить без хозяев. А может, набредут на какое-нибудь людское селение, где у них появятся новые владельцы. Чистокровных виллетов здесь очень ценят.

Горячее солнце сушит воздух. Дотрагивается до нас колючими лучами, словно желая вытянуть всю влагу, что еще остается в наших организмах. Мощные, широкие крылья закрывают от прямых лучей, слегка, но не полностью оберегая от безжалостной жары. Тяжелые сумки, которые теперь приходится нести самим, мозолят плечи. С палаткой, к сожалению, приходится расстаться — слишком тяжелая. Впрочем, от этого становится легче ненамного.

Контролировать силой мысли сотканные из тьмы крылья каждое мгновение очень непросто. Постепенно растет напряжение. Крылья, будто самые настоящие, начинают уставать.

— Может, передохнем? — предлагает Лина, первой не выдерживая утомительный полет.

— Давайте, вон у того дерева, — соглашается Стас. — Хоть какая-то тень от него.

Мы спускаемся на землю. Сбрасываем с плеч тяжелые сумки и буквально падаем в пыль, не в силах стоять на ногах. От невыносимой жары кружится голова. Скрюченные ветви иссохшего дерева едва ли защищают от солнца. Сухой воздух обжигает горло и, кажется, даже застревает в нем. Откупоривая фляжку с водой, жадно припадаю к горлышку.

— Алиса, хватит, — спустя некоторое время предостерегает Стас. — По моим подсчетам, до ближайшего людского поселения мы доберемся только через два дня. Нужно экономить воду.

Понимая, что друг прав, я нехотя отрываюсь от фляжки. Правда, осознание его правоты не спасает от раздражения.

— Чертова пустыня! — злюсь я. — Не могу больше это терпеть.

Решая провести небольшой полезный эксперимент, призываю тьму. С каждым разом все меньше вспоминаю, что когда-то мы запрещали себе использование этой опасной, разрушительной силы. Она мягко окатывает меня и дарит долгожданную прохладу. Странно, наверное, я выгляжу в этом черном клубке, словно завернутая в одеяло — открытым остается только лицо.

Самочувствие сразу улучшается, тело постепенно начинает остывать, без сожаления расставаясь с накопленным от солнца жаром и отдавая его ненасытным глубинам тьмы. Уже легче дышать. Блаженно прикрывая глаза, откидываюсь на ствол дерева.

— Алиса, знаешь, ты подкинула мне очень хорошую идею, — задумчиво говорит Терран.

— Это какую же? — лениво интересуюсь, игнорируя недовольные взгляды Стаса. Если он до сих пор считает использование тьмы неприемлемым, это вовсе не значит, что я тоже должна страдать от жары.

Лина следует моему примеру, превращаясь в очередной слегка колышущийся комок. Тьма, словно живая, не желает замирать без движения, продолжая изменять форму и очертания.

— Насчет нашего передвижения в пустыне. Крылья — вещь хорошая, но почти не уберегает от жары, — поясняет Терран. — Есть другой вариант. Можно целиком укутаться во тьму и в ней же передвигаться.

— Это будет почти равносильно тому, что мы идем пешком, — возражаю я.

— А что если создать некоторый вихрь? Обычный смерч в природе довольно быстро движется. У нас же вместо завихрений воздуха будут завихрения тьмы. Это позволит нам быстро перемещаться по земле, что должно быть легче, чем контроль над постоянными взмахами крыльев.

— Надо попробовать! — оживляюсь я и поднимаюсь на ноги. Ощущение приятной прохлады быстро отгоняет прочь усталость. Тьма бурлит внутри и снаружи, поддерживая настрой — ей тоже не терпится начать активные действия.

Больше я ничего не замечаю. Лишь где-то на периферии сознания ощущаю близость друзей, экспериментирующих с новой идеей.

Тьма, до сих пор довольно спокойно опутывавшая меня, разделяется на множество тончайших нитей. С невероятной скоростью они начинают закручиваться вихрем, в центре которого оказываюсь я.

Со стороны может показаться, что это самый настоящий смерч, поднимающий в воздух пыль и землю, от чего становится совсем черным. Тонкие, почти неразличимые нити закручиваются вокруг меня, то сужая круг, то расширяя, они движутся настолько близко друг к другу, что кажутся сплошной пеленой, через которую ничего невозможно разглядеть.

Однако это тот, кто находился снаружи, ни за что не сумеет увидеть спрятанную в центре небольшого смерча меня. Я же, используя новые чувства, которые дарит тьма, прекрасно знаю, где нахожусь.

Отчетливо ощущаю иссохшее дерево, мученически поникшее и склонившееся к земле. Я ощущаю каждую песчинку, поднятую вихрем в горячий воздух. А рядом возникают еще два смерча. Спустя некоторое время появляется третий. Мы вновь чувствуем единство четверых, зная о каждом движении друг друга и даже улавливая течение мыслей, предназначенных для всех.

— По-моему, эксперимент удался! — весело констатирует Терран. — Чувствую, могу промчаться вихрем сквозь всю пустыню.

— Через всю не нужно, достаточно добраться до ближайшего города, — говорит Стас. Чувствуется, он тоже начинает получать некоторое удовольствие, позволяя тьме действовать, выпуская ее на свободу, а не сдерживая, как обычно.