И по тому, что происходит дальше, я понимаю: Разумовский точно не шутит!

— Почему мы сразу не поняли? — Янош не собирается засыпать, задумчиво гладит мое плечо и продолжает рассуждать. — Я как подумаю, сколько времени мы потеряли… Заноза, его обязательно надо наверстать!

— Конечно! И такое ощущение, что ты намерен это делать именно сейчас.

Провожу пальцем по его спине, кажется, нащупываю свежие царапины, которые буквально только что оставила на его коже. Не испытываю от этого ни малейших угрызений совести. А еще тихо радуюсь, что сейчас уже зима — в открытом сарафане я сама бы завтра на улицу не вышла.

— Конечно, намерен делать. От «я» до «я», Заноза, нам с тобой еще наверстывать и наверстывать.

— Чего? — От удивления окончательно изгоняю из себя сон. — Ты хотел сказать от «а» до «я»?

— Я сказал от «я» до «я». Янош и Юлия. Мы с тобой начинаемся и заканчиваемся на одну и ту же букву — на «я». Обещаю, что путешествие будет очень приятным.

— Который час?

Она соскальзывает с кровати, я не успеваю ее удержать, хватаю руками воздух, а в ответ слышу лишь тихий смех.

— Ого! — В темноте вспыхивает зеленый свет телефона, озаряя лицо Занозы. Она хмурится, а потом выдает: — Мне Василиса звонила, а до этого твой брат. Что-то случилось?

Андрияш. Звонок пару часов назад, я даже не посмотрел, кто это был. Помню лишь, что кинул телефон на кровать Юлиной соседки.

— И мне звонил, — выдыхаю через минуту. — Не только он. Три пропущенных от Бессмертного. Однозначно что-то случилось.

Смотрю сообщение от Кощея.

— Срочно позвони. — Юля отрывает взгляд от своего мобильного. — Василиса мне написала.

— То же самое, что и Бессмертный. У брата телефон отключен, — сообщаю, едва услышав металлический голос «вне зоны действия».

В темноте подбираю штаны, быстро натягиваю на себя. Понятно, что алфавит придется изучать позднее.

— Вась? — Заноза дозвонилась до сестры. — Что случилось? О господи!

Не хотел ее будить, она заснула только к утру, всего несколько часов на беспокойный сон. Хотел уйти тихо, отключив ей звук на телефоне и кинув эсэмэску ее тусовщице-соседке, чтобы не смела заявляться раньше полудня.

— Янош? Уже пора? — сонный голос остановил меня в двух шагах от двери. — Я с тобой.

— Спи, я сам разберусь, Юль. Тебе надо отдохнуть. Не ходи сегодня в универ, хорошо?

Она натягивает на себя одеяло, взгляд заспанный, куда ее в таком состоянии тащить?

— Я позвоню, ладно? — Возвращаюсь обратно к кровати и обнимаю теплую податливую Занозу. — Кощей меня там встретит. Поспи, хорошо? Я люблю тебя.

Кивает и через секунду закрывает глаза. Надо идти, Бессмертный даже машину за мной прислал, но не могу сдвинуться с места: спящая Вьюгина вызывает нежность, на которую я никогда не был способен. Так бы и смотрел.

Андрияш, твою же… Главное, что родители ничего не знают, надеюсь, они не смотрят российские новости.

До городской больницы доезжаем быстро, водила Кощея свое дело знает. Рано, конечно, но меня пустят. В голове крутятся несколько отбитых шуток, которые понравятся Профу. Если раньше не выгонит из палаты.

— Здрасте, я к Разумовскому, вечером вчера привезли с сотрясением мозга, после аварии.

— Это на Красина которая была? — зевает толстуха в белом халате. — Всю ночь врачи оперировали, но нельзя к ним. Посещение родственников…

— Мне можно, — перебиваю женщину и примиряюще улыбаюсь. — Моего не оперировали, вывих плеча и ушибы. Вас должны были предупредить.

— Все равно нельзя! — рявкает и отворачивается к допотопному телефону. — На часы посмотрите. Больница, здрасте!

Она продолжает что-то говорить в трубку, я уже отошел в сторону, набираю Бессмертному.

Звонок слышится где-то совсем рядом. Оборачиваюсь — легок на помине.

— Ты, надеюсь, здесь не ночевал? — Жму руку Кощею, который выглядит так, будто не спал всю ночь. Хмурый и бледный.

— Час назад приехал. Здесь еще Лада с Андреем. От них только что.

— Не понял? Они что… все вместе были?

— Идемте, Андрияш уже проснулся, к нему можно ненадолго.

Только сейчас замечаю тщедушного мужика в белом халате рядом с Кощеем.

— Как он? Вася вчера сказала про большую аварию, о ней утром все пишут. Гололедица, двадцать машин, половина всмятку. Он легко отделался? Точно?

— Точно.

— Ни одного перелома, а его с двух сторон зажали, сотрясение легкое, сегодня, максимум завтра можем выписать, — встревает мужик в халате. — Буквально на пять минут, не больше, вашему брату нужно отдыхать.

— Про Ладу ничего не говори, он не знает еще, — тихо предупреждает Кощей и кивает на дверь в самом конце коридора.

— А что там случилось?

— Потом, — обрывает Бессмертный.

Пререкаться с ним времени нет — в белой палате человек на восемь со скучающим видом лежит Проф. Тут не надо быть семи пядей в лбу, чтобы понимать: сегодня же отсюда свалит. Ненавидит больницы, ну я тоже, кстати, не фанат.

— Здоров, фигово выглядишь, — приветствую брата. — Говорят, тебе еще повезло.

— Родителям не сообщай, — первым делом произносит Андрияш. — Я им утром звонил, спрашивал про маму, она поправляется и ждет твоего звонка, кстати.

— Позвоню сегодня, — обещаю. — Как плечо?

— Болит, неделю, не меньше дома проваляюсь. Но, говорят, другим повезло еще меньше. Там армагеддон настоящий вчера образовался.

Кощей быстро бросил на меня взгляд. Да понял я, понял, молчу о Ладе. Интересно все же, как они вместе оказались.

— Тебе принести что? Ну там…

— Не надо ничего, сказал же: завтра уже дома буду. Верно, доктор?

Костлявый док покорно кивает. Ну что ж, не все так страшно.

Нас с Бессмертным вежливо просят на выход. Бросаю последний взгляд на брата — он уже прикрыл глаза и, кажется, собирается спать. Спокойный такой, явно про Ладу ничего не знает.

— Ну вроде нормальный, — говорю Кощею, как только он закрыл дверь палаты. — Неугомонный, бесится, что лежать приходится, но вроде пронесло, да? Так что там с Ладой?

— Она в тяжелом состоянии, ночью операцию делали, возможно, еще потребуются. — Давно я не видел Кощея таким мрачным. — Их с Андреем машину вынесло на встречку, удар пришелся на пассажирское место, хорошо еще, сработали подушки.

Капец просто! Сажусь рядом с Бессмертным, тут же в голове вылезает исповедь матушки недельной давности. Лада, Лада…

— А Мамаев?

— Сотрясение, пара переломов, но вне опасности, больше всего досталось Ладе. У них же свадьба весной… — Кощей невесело усмехнулся. — Надо же было им всем троим в одну аварию попасть.

— Долго в молчанку будешь играть? Проф тебе морду набьет, если промолчишь.

— А так устроит драку в больнице, вы же оба буйные. Сначала бьете, потом разбираетесь. Андрей не виноват, там никто не справился бы с управлением.

Помалкиваю, потому что во всех красках и без цензуры мысленно вижу и слышу реакцию Профа.

— Устроит, я бы устроил. Мне не нравится твой партнер, скользкий тип. Что врачи говорят про Ладу?

— Повреждены внутренние органы, много крови потеряла. Если выкарабкается, то восстановление займет много месяцев. И это благоприятный исход.

— И когда понятно будет?

Я в полном афиге, представить себе Ладу беспомощной, принимающей еду с чьих-то рук совершенно невозможно.

— Скорее всего, уже сегодня. Хочу, чтобы сначала твой брат отсюда выписался, потом скажу.

— Бесполезно, он вернется. Я бы вернулся за своей женщиной. Даже если б она решила выходить замуж за другого.

— Наслышан. Просил ведь не трогать девочку.

— Ты хуже Андрияша. Не лезь, а? — Встаю со стула, потому что больше мне разговаривать с ним не о чем. — Это нас с Юлей касается. Даже матушка уже не лезет, а ты куда?

— Когда ты уедешь? В мае? В июне? И что дальше?

— А я не уеду. Здесь не только Юля, есть еще неоконченные дела. Так что рано прощаешься.