— Все хорошо, мам. Правда-правда! Так все хорошо, что самой не верится.

Сижу на подоконнике в коридоре, щурюсь на зимнее солнце, которое реально греет. Это на улице мороз, а в универе тепло — окна новые, хорошие, из них не дует.

— Мне точно не верится! — мамин голос возвращает в реальность, и я обреченно вздыхаю. — После всего того, что случилось!

— Мам, с Ромой все закончилось, ты ведь рада? Признайся. Тебе он никогда не нравился.

— Рада, что ты, наконец, это поняла. Но меня смущает твой друг, не думала, что ты будешь с ним продолжать общаться после того, как он подрался с Ромой. Твоя тетя мне уже два раза звонила. Юль, почему все новости я узнаю от нее?!

— Не знаю, — улыбаюсь в трубку, потому что ничто не может убить мое настроение. — Мам, моя тетя любит все контролировать. И ей не нравится Янош. Но он очень хороший.

— Хороший?! Роман до сих пор лечится, я недавно видела его и его мать.

О, боже!

— Рома очень неплохо себя чувствовал, когда я его видела в последний раз, мам. И он много чего такого наговорил… Я не оправдываю Яноша, но тогда он меня защищал, понимаешь?

— Не понимаю!

— Рома мне изменял. — Не хотела все это рассказывать, но приходится. — Янош это узнал.

— Вот же мерзавец! — с чувством выругалась мама. — Понятно, чем он в своей Испании занимался. Но он туда не вернется больше, Юль. А тебе надо возвращаться домой.

— Что? — Мне показалось, что я ослышалась. — Зачем?

— Я согласилась на твою учебу так далеко от дома только потому, что ты встречалась с Баскаковым. Сейчас какой смысл там оставаться?

У меня внутри все похолодело. На секунды. Потом я встряхнулась, спрыгнула с подоконника, выдохнула с шумом и сказала:

— Мам, я никуда не переведусь отсюда, это даже не обсуждается. Вуз нормальный, да, далеко от тебя, но тут хорошее бюджетное место, я уже ко всему привыкла. И мне здесь очень нравится.

— Ты совсем не переживаешь из-за разрыва с Ромой? Изменял, значит?! Ну пусть Баскакова еще мне что-нибудь скажет!

— Все хорошо, мам, правда! Не надо мне никуда переводиться. Я на каникулы приеду, и все обговорим, ладно?

— Ладно.

Я слышу в ее голосе недовольство и понимаю, что главный бой еще впереди. Хорошо, что не сказала про Яноша, и Вася, видимо, матери своей не рассказала. Но все это до поры до времени. Внутри ничего не дрогнуло, когда она про Баскакова рассказывала, мне совершенно безразлично, вернется он в Испанию или останется здесь. Вообще не хочу его видеть.

Я пока так и не сказала Яношу, что все знаю: про их первую встречу, про то, как Рома девчонку в баре снял. Мы вообще не говорим о Баскакове — как будто его нет. Наверное, ни я, ни Разумовский просто не хотим это вспоминать.

Уже третью неделю встречаемся, еще ни разу даже не поругались. В универе, кажется, начинают привыкать, что мы и правда вместе. Ставки на то, что мы очень быстро расстанемся, не сработали — кто-то упорный продолжает пытаться сделать на нас деньги, но я больше не реагирую. Лишь Солдатенкова время от времени рассказывает новости, я в чат Таньки не захожу принципиально. Да и некогда, сессия скоро. Хотя с клоуном мне сдавать ее будет намного проще, чем остальным. Даже латынь больше не страшна.

Посматриваю на время — надо еще испанский и языкознание успеть сделать, иначе в кино не успеем. Идем вместе с Солдатенковой и новым соседом Яноша по общаге. Типа двойного свидания. Посмотрим, что из этого выйдет.

Разумовский задерживается, уже час сидит у своего куратора, отвечающего за учебу иностранных студентов. О чем можно столько времени разговаривать?!

Два раза прошла по коридору туда и обратно, а потом ноги сами повели к кабинету Вероники Ивановны — может, Яноша пора уже спасать?!

Я слышу его голос, не дойдя один поворот до нужной мне двери, — Разумовский с кем-то по телефону напряженно разговаривает. Ругается явно, в выражениях совсем не стесняется. Ему по боку, что тут как бы администрация сидит. Подхожу чуть ближе, но Янош сразу же замечает меня и прекращает разговор, обрывает на полуслове. Просто нажимает на отбой, даже не попрощавшись.

— Что-то не так? — спрашиваю.

Не собираюсь делать вид, будто ничего не замечаю. Дело не в ревности, просто не понимаю: чего скрывает-то?

— Все так! — Лениво улыбается и обнимает, закинув руку на плечо. — Так, маленькие хлопоты. Ну что, Солдатенкова готова? Хочу посмотреть, как она на итальянском будет болтать!

— Итальянском? — От меня не ускользнул перевод стрелок на Аринку, неприятно цепануло в душе. — Ты говорил, Антонио испанец!

— Перепутал! — Радостно пожимает плечами, и я мысленно возвращаюсь на несколько месяцев назад: клоун не меняется, лишь бы стебануть кого.

Но я видела мельком этого Марио: Арина ради такого красавчика китайский выучит и не поморщится.

— Надо успеть сделать домашку, если хочешь посмотреть кино. Испанский и языкознание. Андрияш точно будет? Мне понравился его семинар по скайпу.

— Будет, конечно. Он официально здоров, только в больнице все равно пропадает.

— Это из-за Лады, да? Мне Вася рассказала. Такой ужас, жалко ее. Она же такая молодая!

Янош молча кивает, но я вижу, что мысли его не со мной. Наверняка думает о том разговоре, который я случайно прервала. Ненавижу тайны!

— Разумовский?

— М?

— Ничего рассказать мне не хочешь?

— О чем?

Чувствую себя ревнивой дурой, но все равно продолжаю:

— Я помешала твоему разговору, прости, но ты сейчас сам не свой.

— Я? Да отлично все, Заноза. Пошли делать языкознание с испанским. Не парься.

Молчу, хотя внутри все неприятно сжалось: у меня нет от Яноша никаких секретов, а у него есть, значит?

С трудом, но все-таки не возвращаюсь больше к этой теме. Честно делаю задания, даже немного увлекаюсь. Все-таки клоун прирожденный педагог, мало кто из преподов так доходчиво разъясняет.

Ведет себя как обычно, может, мне показалось самой? И я просто ревнивая неуверенная в себе дурочка? Нет, не показалось!

Когда подходим к кинотеатру, Солдатенкова уже на месте, а вот нового соседа Яноша не видно. Клоун вытаскивает мобильный.

— Слушай, а как вы с ним общаетесь, если он итальянец? Ты же не знаешь итальянского!

— Нормально общаемся. Я ему по-испански, а он мне на итальянском. Поверь, все поймешь. Привет, Солдатенкова.

Та лишь кивает. Лицо бледное, расстроенное. Вижу, что не по себе девчонке. Волнуется из-за свидания? Так это, скорее, просто дружеская встреча.

— Арин? Случилась чего? — тихо спрашиваю, пока Янош пытается дозвониться своему соседу.

— Да, кошмар! Ты видела, что девчонки с юрфака постят? Страшно уже учиться!

— Чего? — Недоуменно листаю ленту в ВК. — Чисто вроде все!

— Преподавателя убили! Смотри!

Она сует мне под нос свой телефон, я от неожиданности даже отпрянуть не успела — взгляд вцепился в знакомое лицо. Вполне себе живое и очень довольное.

— Кого? Его?

Янош быстро отбирает телефон у Аринки, я вижу, как его глаза расширяются от удивления.

— Началось! — обреченно выдыхает Разумовский.

До меня не сразу, но все же доходит: знакомое улыбающееся лицо принадлежит преподавателю с юрфака Жабину. Тому самому, чей разговор мы с Яношем невольно подслушали осенью и которому грозил пулей в лоб дядя Полины и по совместительству приятель Екатерины Мамаевой Кирилл.

И правда началось!

— Так, давай по порядку, с самого начала, Янош. — Заноза еще раз проверяет дверь своей комнаты, хотя знает, что всего минут пять как собственноручно заперла ее. — Я, конечно, предпочла бы ничего этого не знать, но…

— Тебе так же интересно, как и мне. — Чуть пододвигаюсь, чтобы ей было куда сесть. — И потом, Юль, мы с тобой свидетели.

— Только сами не знаем чего.

Она усаживается рядом, напряженная такая, и мне это совсем не нравится. Я, вообще-то, совсем по-другому собирался провести этот вечер.