— Держи. Сегодня ведь Нат за рулем, да?

— Ага. — Я взяла стаканчик и залпом допила пиво. На вкус мне было плевать, но когда его пьешь из бочонка….

Я наслаждалась тёплым чувством головокружения.

В этот момент острые углы моей жизни не казались столь безобидными. Вторая неделя второго семестра отличилась моей первой уединённой терапией с миссис Колинз, отсутствием работы и страхом, что Ной Хатчинс передумает и расскажет всем о моих шрамах. Мы оба вновь вернулись к взаимному игнорированию.

— Миссис Колинз спрашивала, не пью ли я. Мне надоело ей врать. — Майкл Блэр, хозяин вечеринки, прошел мимо с подносом пива для очередного бирпонга. Лила незаметно взяла два стаканчика и передала один мне.

— Взрослые сами хотят, чтобы мы врали. Они ожидают от нас вранья. Они хотят жить в своём маленьком идеальном мирке и делать вид, что мы только тем и занимаемся, что едим печеньки да смотрим телевизионные шоу.

Я сделала глоток пива.

— Но мы и вправду едим печеньки и смотрим телевизионные шоу.

Лила поперхнулась и сузила на мне взгляд.

— Именно. Мы делаем это, чтобы сбить их с толку.

Тёплое чувство головокружения, помогавшее смягчить углы, также замедлило мой мыслительный процесс. Я дважды обдумала её слова.

— Бессмыслица какая-то.

Она помахала рукой, будто собиралась всё объяснить. Её ладонь продолжала двигаться, но рот оставался закрытым. В итоге она её опустила и сделала ещё один глоток.

— Без понятия. Давай танцевать, именинница.

Мы выкинули пустые стаканчики в мусорную корзину и начали пробираться сквозь толпу к источнику ритмичной музыки. Музыка… танцы…

Люк сказал, чтобы я нашла его. Я открыла рот, чтобы сказать об этом Лиле, но та неожиданно остановилась.

— Мне нужно пописать. — Девушка резко повернула налево и закрыла за собой дверь уборной.

Я прислонилась правым плечом к двери и прислушалась — на случай, если её тошнит.

Нет, она определённо писает.

Боль пронзила мою левую руку, когда кто-то врезался в меня и продолжил идти дальше. Я оглянулась через плечо.

— Осторожнее!

Девушка с длинными угольными волосами, с ног до головы одетая в чёрное и с пирсингом в носу, подошла ко мне. Она стала так близко, что я могла пересчитать реснички на её налитых кровью глазах.

— Свали с дороги, и проблема исчезнет.

Ладно. Я слабачка. Никогда раньше не ввязывалась в рукопашную драку. Делала всё, чтобы избежать недовольства и криков других людей в мою сторону. Ночами беспокоилась, что случайно обидела кого-то. Так что когда эта байкерша встала с широко распростертыми руками, ожидая от меня ответа или удара в лицо, меня начало подташнивать.

— Отвали, Бет, — отозвался глубокий, хриплый голос позади меня.

Вот дерьмо. Я знала, чей это голос.

Взгляд байкерши Бет остановился за моим плечом.

— Она накричала на меня.

— Ты первая в неё врезалась.

Рядом со мной стоял Ной Хатчинс. Его бицепсы касались моего плеча.

Уголки её губ поползли вверх.

— А ты не говорил, что спишь с Эхо Эмерсон.

— О Боги, — простонала я. Она знала меня и думала, что я занимаюсь с ним «этим». Комната накренилась, и любимое мной головокружение исчезло.

«С днём рождения меня».

— Она подтягивает меня по предметам.

Я прислонилась к стене и отчаянно пожелала, чтобы всё перестало двигаться.

— Пофиг. Увидимся снаружи, когда закончишь со своими занятиями.

Байкерша пошевелила бровями и ретировалась.

Ну просто блеск. Ещё один слух на мою голову. Мне нужно убраться подальше от него. Ной Хатчинс приносил лишь беды. Сперва он поднял меня на смех. Затем увидел мои шрамы. Затем разрушил надежду на починку машины Айреса. Затем вбил в голову людей мысль, что мы занимаемся «этим».

Я попыталась открыть дверь в уборную, надеясь присоединиться к Лиле, но она не открывалась. Закрытые двери были прямым нарушением Кодекса друзей. Да пошло оно всё к чёрту. Я оттолкнулась от двери и поплелась к заднему выходу. Воздух. Мне нужно много воздуха.

Я вышла на веранду и сделала глубокий вдох. Холодный воздух обжег мои лёгкие и моментально остудил открытые участки кожи на шее и лице. Я слышала смех и голоса в темноте за газоном внутреннего дворика. Наверное, наркоманы курят свою хрень.

— У тебя какие-то тёрки с куртками?

Да ла-а-адно, чёрт бы его побрал. Почему я не могу просто от него избавиться? Я развернулась и чуть не врезалась в Ноя. Восприятие окружающего и пиво никак не вязались друг с другом.

— Ты настроен испортить мне жизнь? — «Заткнись, Эхо». — То есть, тебе больше нечем заняться, чем мучить меня? — «Достаточно. Теперь можешь остановиться в любой момент». — Ты пришёл на вечеринку, чтобы рассказать всем о моих шрамах?

И я официально стала примером, почему подростки не должны напиваться.

Я смотрела в его глаза и ждала ответа. Никто из нас не двигался. Господи, Натали и Лила были правы. Он сексуален.

Как я могла не заметить такое телосложение? Его расстегнутая куртка открывала вид на облегающую футболку и очертания мышц. А эти тёмно-карие глаза…

Ной приподнял голову и холодно ответил:

— Нет.

Прохладный ветер задул на веранду, вызвав у меня дрожь. Ной снял свою чёрную кожанку и накинул мне на плечи.

— И как же ты будешь меня учить, если заболеешь грёбаной пневмонией?

Я изогнула бровь. Какая странная комбинация романтичного жеста и ужасно грубых слов. Я вцепилась в его куртку, поборов желание закрыть глаза, когда сладкий, мускусный аромат окружил меня. Мой медленный разум начал крутить колёсиком.

— Ты уже дважды упомянул учебу.

Ной засунул руки в карманы. Его волосы упали на глаза, закрыв мой новый любимый вид.

— Рад знать, что твой мозг все еще работает, когда ты в грёбаном алкогольном опьянении.

— Ты часто используешь это слово. — Я покачнулась. Может, мне не нужен воздух. Скорее, стенка. Я споткнулась и прислонилась спиной к холодному кирпичу. Маленькая мятежная часть моего мозга скандировала Кодекс друзей вновь и вновь.

«Да-да, я вернусь к нему… через пару минут».

Ной придвинулся и остановился меньше чем в дюйме от меня. Так близко, что тепло его тела окутало каждый сантиметр моего.

— Какое слово?

— На «г». — Вау. Он стоял ближе, чем Люк ранее. Так близко, что, если бы захотел, мог поцеловать меня.

Его тёмные глаза вглядывались в мои, а затем опустились, чтобы осмотреть остальные части моего тела. Я должна была его остановить, сделать саркастический комментарий или, по крайней мере, почувствовать себя униженной, но ничего подобного не случилось. Пока его губы не изогнулись в улыбке.

— Ну что, заслуживаю твоего одобрения? — Мой голос сочился сарказмом.

Он рассмеялся.

— О да. — Мне нравился его глубокий смех. От него у меня все щекотало внутри.

— Ты под кайфом.

Потому что никто в здравом уме не посчитал бы меня привлекательной. Особенно когда этот человек видел мои печально известные шрамы.

— Пока нет, но собираюсь. Хочешь присоединиться?

Мне не нужно полное функционирование мозга, чтобы ответить на это.

— Нет. Я предпочитаю работающую башку. Он может пригодиться, на случай если… ой, я даже не знаю… ты захочешь подумать.

Его злобная усмешка вызвала у меня улыбку. Не вынужденную — настоящую.

— Смешно. — Молниеносным движением он положил обе руки на кирпичную стену, заперев меня в оковах своего тела. Парень наклонился, и моё сердце забилось со скоростью, о возможности которой я и не знала. Его теплое дыхание ласкало мою шею, растапливая обмороженную кожу. Я наклонила голову, ожидая тепла его тела, прижатого к моему. Вновь видела его глаза, и эти тёмные зрачки кричали о голоде.

— Я слышал один слух…

— Какой? — Я попыталась выбраться.

— Сегодня твой день рождения.

Испугавшись, что разговор разрушит чары, я облизала внезапно пересохшие губы и кивнула.