— Я хочу своё снотворное. Я устала, и мне нужно поспать хотя бы одну ночь.

Эшли скользнула к отцу, кладя руку ему на плечо. Она ни разу не посмотрела в мою сторону.

— Я принесу. Доктор сказал, ты можешь принимать до 10 мг.

— Я буду у себя.

Я ухожу, не заботясь о том, заговорю ли когда-нибудь снова со своим отцом.

Эхо позвонила прошлой ночью, пока я был на работе. Девушка оставила сообщение о том, что пьёт снотворное и не сможет ответить на звонок до утра. Голос у неё был… мягко говоря поникший.

Я нервно наматывал круги вокруг её шкафчика перед занятиями, но она так и не показалась. Весь урок по бизнес-технологиям я просто сходил с ума. Оставил ей три сообщения, хоть никогда раньше не делал ничего подобного. Куда она пропала?

Я смотрел на её пустое место перед собой, взывая к сверхъестественным силам, чтобы она появилась. Мистер Фостер что-то бубнил на заднем фоне. Каждая секунда длилась в три раза дольше, чем обычно. Мой карман завибрировал, и я сделал вид, что уронил карандаш, чтобы достать телефон. Исайя и Рико оглянулись на меня, услышав звук.

Увидев номер, я почувствовал, как моё сердце перевернулось в груди. Эхо.

— Мистер Хатчинс? — позвал мистер Фостер.

Чёрт.

— Да, сэр? — Сотовый перестал вибрировать, включая голосовую почту.

— Уж не телефон ли я слышу?

— Да, — встрял Исайя. — Простите, сэр. Я забыл его выключить утром.

Учитель переводил взгляд с него на меня, явно не поверив ни единому слову, но все же протянул руку парню.

— Вы знаете правила. Заберёте в конце дня.

Исайя молча вручил ему мобильный и лукаво улыбнулся мне, возвращаясь на своё место. Я кивнул в знак благодарности. Что я сделал, чтобы заслужить такого отличного брата?

Как только мистер Фостер вернулся к своей тягомотине, он наклонился ко мне:

— Передай ей от меня привет.

***

Я выбежал из класса в рекордное время, нажимая на кнопку вызова. Моё сердце замирало при каждом гудке. «Ну же, возьми трубку!». С другой стороны раздался её прекрасный голос: «Это я. Вы знаете, что делать».

— Малышка, ты меня убиваешь. — Я отключился и подошёл к своему шкафчику, закидывая книги и проверяя голосовую почту. Исайя подошёл с другого бока и прислонился к стене. Бет присоединилась через секунду, в её руке была незажжённая сигарета.

— Что происходит?

— Эхо звонила на уроке, а он не смог ответить. Теперь бесится, — ответил Исайя.

— Вовсе нет! — рявкнул я, хоть это была правда.

Исайя пожал плечами, пытаясь подавить улыбку.

Эхо оставила короткое, ничего не выражающее сообщение: «Привет. Видимо, придётся набрать тебя позже. Люблю тебя».

«Чёрт возьми, Эхо! Этого недостаточно».

Ланч и ещё три урока. Я не выживу.

— Я пойду перекушу. Увидимся в столовой.

— Погоди, мы тоже пойдём, — крикнула Бет. — Позже покурю.

Я не брал с собой обед, потому пошёл прямиком к очереди, пока ребята занимали наш столик. Маленькие подружки Эхо сгрудились за своим, не задумываясь, что где-то по другую сторону школьных стен страдала их приятельница. Я чуть не споткнулся, когда увидел направленный на себя взгляд голубоглазой девушки.

Лила что-то яростно напечатала на телефоне, прежде чем позвать меня.

— Ной! — Весь столик замер и оглянулся на меня.

— Лила? — удивлённо выпалила Грейс.

Та окинула её убийственным взглядом и подошла ко мне. Должен признать, она стала выше в моих глазах.

— Ты говорил с Эхо?

— Переписывался. Что происходит?

Девушка посмотрела мне за плечо. Я обернулся и увидел внимательно следящего за нами Люка.

— Не знаю. Она звонила мне прошлым вечером, но я гуляла со Стивеном.

В этот момент оба наши телефона запищали, уведомляя о пришедшем сообщении. Мы одновременно достали их, и я резко втянул в себя воздух, читая слова Эхо: «Я стою через дорогу».

«Спасибо, солнышко, за эти прекрасные слова».

— Пошли, — буркнул я Лиле, поворачиваясь на пятках, но замешкался, когда та не двинулась с места, продолжая пялиться в телефон.

— Я нужна ей. — Её телефон снова пикнул. — Но она не обидится, если я не приду. — На её лице промелькнула буря эмоций. — У меня тест на последнем уроке…

— И ты не прогуливаешь.

Она пригладила волосы.

— Слушай, она всё время мне рассказывает, какой ты замечательный. Сможешь поразить меня и помочь моей лучшей подруге до окончания занятий?

Я бы поступил иначе на её месте. Я мог бы позаботиться о ней сейчас и после школы.

— Хорошо.

— Передай, что я люблю её, — сказала Лила. — Я приеду, как только смогу.

— Ага. — Эта девчонка действительно беспокоилась об Эхо. — Будет сделано.

***

Эхо сидела с опущенными окнами за рулём серой «Хонды Сивик». Отец решил заменить её «Додж Неон». Я остановил машину рядом с ней, но девушка тут же завела двигатель. Я опустил окно.

— Я хочу кое-куда съездить, но мне нужна поддержка. Прости, что заставляю прогуливать уроки.

Я ни о чём не жалел.

— Я отвезу тебя, куда захочешь.

Надеялся, что она хоть улыбнётся, но Эхо просто покачала головой. Что бы вчера ни случилось, это сломало её.

— Поедешь за мной? Я хочу ещё пару минут побыть в одиночестве.

— Как пожелаешь. — Хоть мне и очень хотелось дышать тем же воздухом, что и она.

— Ной? — позвала она, прежде чем я закрыл окно. — Спасибо, что прогуливаешь ради меня.

И, наконец, она улыбнулась. Не улыбкой, полной радости и удовольствия, но хоть как-то.

— Всё для тебя.

***

Мама любила такие дни: тёплые, весенние, с пушистыми облаками на фоне голубого неба.

Но какой бы ни была погода, я ненавидел это место. «Рестхевен» всегда будет напоминать мне о том сером дождливом дне июня, когда мы с братьями стояли в криво поставленной палатке. Тайлер хватал меня за шею, плача по маме, а Джейкоб спрашивал, не намокнут ли родители, объясняя снова и снова, что мама ненавидела намокать. Она даже не разрешала плескаться в ванной. А на папе костюм, он расстроится, если тот промокнет.

Тогда мне впервые в жизни мне захотелось умереть. Я жалел, что не спал в кровати и не умер вместе с родителями. Но был бы я тогда дома, этого никогда бы не случилось.

Чувство вины было верёвкой вокруг моей шеи. Моей ношей.

И когда я окончу школу, то всё исправлю. Я соберу вместе свою семью.

Я припарковался за Эхо у восточного сада под высокими дубами. По дороге сюда девушка быстро вклинилась в строй машин, я же задержался, давая ей фору. Теперь она сидела по-турецки на кладбище, положив голову на сложенные руки и глядя на белое мраморное надгробие. Её рыжие кудряшки развивались на легком ветру, а лучи света окутывали её в слабое сияние — она была как ангел посреди ада.

Эхо не отрываясь смотрела на надгробие.

— Спасибо, что согласился на это, Ной. Я знаю, тебе тоже нелегко здесь находиться.

Это мягко сказано, но тем самым я мог показать, насколько она мне важна.

— Как думаешь, миссис Колинз обвинит меня в твоём неожиданном порыве прогулять школу?

Девушка открыла было рот, но тут резко выдохнула. Я хотел поднять ей настроение, но она была слишком поглощена своим горем.

Я присел рядом и провёл рукой по волосам, струящимся по её спине. Не мог сдержаться, прикосновение к ней казалось необходимым. Мне нравилась простота надгробия: «Айрес Оуэн Эмерсон: сын, брат, морской пехотинец».

— Что ты вспомнила?

Она потёрла подбородок.

— Он бросил меня с мамой. Я звонила, но безрезультатно. Он… э-э… просто не отвечал. — Эхо опустила голову.

Я продолжил гладить её шёлковые волосы и слушал пение птиц. Плечи девушки не содрогались, слезы не скатывались по лицу. Самые тяжкие страдания незаметны — рыдания в углу, разрывание на себе одежды. Нет, хуже всего, когда твоя душа плачет, и что бы ты ни делал, её невозможно утешить. Её часть чахнет и становится шрамом на той части твоей души, что выжила.