Моё сердце ёкнуло, когда я подалась вперёд и взяла её в руку.

Она не похожа на те стильные голубые ленты, что популярны сейчас. Эта внушала серьёзность — большая, сделанная из шёлка. Я прошлась пальцами по ткани. Первое место: Художественное искусство — Кубок Губернатора Кентукки.

Кто-то в моей школе выиграл Губернаторский Кубок. Да это же офигеть как круто! Каждый ученик-художник мечтает выиграть этот конкурс.

Может, какой-то младшеклассник был обладателем выдающегося таланта. К чёрту папу — как только миссис Колинз меня отпустит, я наведаюсь в кабинет рисования и увижу этот талант собственными глазами. Чтобы выиграть Губернаторский Кубок нужно быть чёртовым гением.

Когда я ещё раз пробежалась пальцами по ленте, в моей голове загремели аплодисменты. Всплыло изображение моей протянутой руки, принимающей её.

Я перевела взгляд на миссис Колинз, и моё сердце громко застучало.

— Это моё.

Громыхание сердца переместилось в голову, а грудь сжалась при появлении нового изображения. В мыслях я получала не только ленту, но и сертификат. Я не видела, чьё имя было там напечатано, но видела дату. Ту самую.

Удары электричества прошлись по моей руке прямо в сердце.

В ужасе я швырнула ленту и спрыгнула со стула. Мои колени стукнулись об стол, вызывая острую боль под коленными чашечками. Я упала на пол и начала отползать подальше от неё, пока моя спина не врезалась в дверь.

Миссис Колинз медленно отошла от стола и пересекла комнату, чтобы поднять ленту.

— Да, твоя, Эхо. — Она говорила так, будто мы тут пиццу едим, а не боремся с моим припадком паники.

— Это… этого… не может быть. Я… никогда не выигрывала Губернаторский Кубок. — Туман заполнил мою голову, затем последовала яркая вспышка красного. Момент просветления показал более молодую меня, заполняющую формуляр. — Но я подала заявку… в девятом классе. Я выиграла окружной конкурс, потом районный, и перешла к государственному. А потом… потом…

Ничего. Черная дыра поглотила красный и серый. Осталась лишь тьма.

Миссис Колинз расправила чёрную рубашку и села передо мной. Может, ей никто не сказал, но сидеть на полу во время сеанса терапии было ненормально. Она осадила свой лабрадорский энтузиазм и заговорила спокойным, обнадёживающим голосом.

— Ты в безопасности, Эхо, и это безопасное воспоминание. — Она погладила ленту. — То утро было у тебя очень счастливым.

Я склонила голову и прищурилась.

— Я… выиграла?

Она кивнула.

— Я большой поклонник искусства. Предпочитаю картинам статуи, но и те мне тоже нравятся. Походу в кино я предпочту визит в галерею.

Эта дамочка — напыщенная шарлатанка. Тут без вопросов. И всё же среди раздражающе оптимистичных табличек висела доля правды. Университет Луисвиля был настоящим учебным заведением, как и Гарвард, где она, по идее, заканчивала учебу. Я сосредоточилась на дыхании.

— Я не помню, как выиграла её.

Миссис Колинз положила ленту на край стола.

— Потому что ты подавила воспоминания о целом дне, не только о ночи.

Я уставилась на свою папку.

— Вы расскажете, что со мной произошло?

Она покачала головой.

— Боюсь, это не по правилам. Если хочешь вспомнить, то должна начать активно работать на наших сеансах. Это значит, что ты будешь честно отвечать на мои вопросы. Больше никакого вранья. Никакой полуправды. Даже если с нами будут твои родители. На самом деле, особенно если с нами будут твои родители.

Я потянулась к месту, где висела бы на шее подвеска Айреса, если бы я её надела. Мои глаза не отрывались от папки.

— Вы вообще её читали?

Она методично почесала пальцем подбородок.

— Естественно.

Я закусила щеку.

— Тогда вы знаете. Я уже пыталась вспомнить, и это оказалось невозможным.

Не без разделения моего разума на две половинки. Летом после инцидента один психолог пытался открыть дверь в чертоги моего разума, и из щели повалили демоны. Я потеряла сознание на два дня и очнулась в больнице. Мои кошмары превратились в ночные страхи.

— Хотите правду? — спросила я. — Вы правы. Я очень хочу узнать, что произошло. Доказать, что я не… чтобы знать… потому что, иногда я задумываюсь… не сумасшедшая ли я, как она. — Я так и слышала, как отец кричит мне заткнуться из тёмных уголков разума, но плотина рухнула, выпуская мои страхи. — Потому что я похожа на неё, знаете ли. Мы похожи внешне, обе художницы, и люди всегда говорили, что мне передался ее дух. Я горжусь нашей схожестью. Потому что она моя мама, но я не хочу…

Быть сумасшедшей.

Миссис Колинз схватилась рукой за сердце.

— Эхо, нет, ты не биполярна.

Но зачем испытывать судьбу? Однажды я уже пыталась. Разве этого недостаточно? Миссис Коллинз не понимала, куда ей?

— Если вы мне расскажете, я узнаю. Думаю, мой разум дал трещину, потому что терапевт пытался заставить меня пережить это вновь. Возможно, воспоминания слишком ужасны. И если вы мне расскажете, ну, там, просто пару фактов, тогда чёрная дыра в моей голове заполнится, кошмары исчезнут, и я не сойду с ума в процессе. — Я посмотрела в её добрые глаза. — Пожалуйста.

Уголки её губ опустились.

— Я могу зачитать тебе отчёт полиции, твоего отца, мачехи, даже твоей матери, но это не уберёт кошмары. Ты единственная, кто может это сделать, но это значит, что тебе следует перестать убегать от проблемы и встретиться с ней лицом к лицу. Поговори со мной о своей семье, Айресе, школе и, да, о своей матери.

Я начала открывать и закрывать рот, пытаясь выдавить из себя слова.

— Я не хочу сойти с ума.

— Ты не сойдёшь, Эхо. Мы будем работать постепенно. Ты мчишься вперед, я устанавливаю скорость. Я могу тебе помочь, но ты должна мне довериться и упорно работать над ситуацией.

Довериться. Почему не попросить меня о чём-то попроще, например, доказать существование Бога? Даже он меня бросил.

— Я уже потеряла кусочек своего разума. Я не могу доверить вам то, что осталось.

После занятий я заметил Эхо, пробивающуюся сквозь толпу в коридоре. Она скользнула в кабинет главного офиса за секунду до того, как я успел догнать её. Вторник был моим единственным выходным, и я планировал поиграть в баскетбол с Исайей. Я стукнул кулаком по шкафчику рядом со мной.

Теперь мне придётся ждать, пока эта высокомерная выскочка закончит свою встречу с терапевтом.

Я побродил по коридорам, а затем устроился напротив шкафчика Эхо.

У неё не было с собой рюкзака или куртки, поэтому я догадался, что ей придётся забрать их, прежде чем уйти. Спустя сорок умопомрачительных минут, я подверг сомнениям своё решение. У Эхо проблемы с курткой. Подождать её у машины было бы умнее.

Стук по линолеуму оповестил о её приближении.

Её красные волнистые локоны подпрыгивали при каждом шаге. Крепко прижимая к груди книги, она шла с опущенной головой. Каждый мускул моего тела напрягся, когда она прошла мимо. Я спокойно относился к тому, что она игнорировала меня во время занятий, но быстро проходить мимо меня в пустом коридоре было более чем стервозно. Повернувшись ко мне спиной, она пыталась набрать код на своём замке. Металлический шкафчик открылся.

— Чёрт, да ты самый грубый человек, которого я когда-либо встречал. — Я оттолкнулся от земли. Да пошла она, вместе с миссис Колинз и дополнительными занятиями. Я сам найду способ подтянуться по предметам. — Дай мне мою гребаную куртку.

Эхо развернулась. На секунду на её лице отразилась чистейшая боль, но затем в её глазах забушевала буря. Буря, требующая предупреждений об урагане и срочной эвакуации.

— Неудивительно, что тебе нужны дополнительные занятия. У тебя самый скудный словарный запас, который я когда-либо слышала. Ты когда-нибудь пытался выучить слово, состоящее больше, чем из четырёх букв?

— У меня есть для тебя ещё одно. Пошла на хрен. Ты вернулась к своему парню и не могла выдержать мысли, что отдашь мне мои вещи на людях.