Мышцы на моём затылке напряглись.

— В последний раз говорю, я не сплю с ней или кем-либо ещё. Но назови её мазохисткой ещё хоть раз, и я буду поджигать каждую пачку сигарет, которую ты купишь.

Бет рассмеялась.

— Господи, Ной. Как всё печально. Не говори потом, что я тебя не предупреждала.

— Если вы двое закончили, я бы хотел поесть. Единственное, что было в холодильнике этим утром, был кусочек болоньи и горчица, — сказал Исайя.

Бет выкинула сигарету за дверь и закрыла её.

— Только горчица. Я съела болонью на завтрак.

***

Она так и не пришла на ланч. Весь её стол был занят отверженными фарфоровыми куклами, но Эхо не было. Сначала я не переживал. Терпеливо ждал, что она покажется на физике, а затем на бизнес-технологиях. Ни на одно занятие она не пришла. Хотя любимые приятельницы Эхо нашли способ меня отшить. Каждая задрала свой маленький носик вверх, глядя в мою сторону. Я просто улыбнулся, досаждая им до чёртиков.

— Здорова, мужик, — сказал Рико Вега, садясь рядом со мной в конце кабинета испанского.

— Здорова, — ответил я. — Почему они позволяют тебе ходить на испанский, когда ты говоришь на нём половину чёртового времени?

— Почему они позволяют кучке gueros[12] ходить на английский? Вы, гринго, должны быть тупыми, чтобы не выучить его за восемнадцать лет.

Прежде чем я успел ввернуть ответное слово, Эхо зашла в кабинет.

Вид у неё был как у загнанного в клетку зайчика, но, по крайней мере, на этот раз она встретилась со мной глазами. Пока её выскочки не вмешались и не направили её к месту в начале.

— Почему Лила так сердито поедает тебя глазами, hombre[13]? — спросил Рико. — Хотя я был бы не против, если бы такая лакомая culo[14] признавала моё существование. — Рико сморщил губы, посылая мокрый поцелуй в сторону Лилы. Я засмеялся, когда та откинула свои золотые волосы через плечо и уставилась в досуха вытертую доску.

Миссис Бэйтс, ходячая реклама презервативов, перевалилась через дверной проём. У неё скоро должна была быть тройня.

—Hola[15]. Сегодня мы будем работать над нашим разговорным испанским.

Комната наполнилась восторгом. Разговорный испанский означал распределение по группам и ничего не деланье всю оставшуюся часть пары. Мы с Рико стукнулись кулаками. Мне нужно было поспать.

— Да-да. Не радуйтесь. Я уже выбрала вам партнёров. Я ожидаю потока испанской речи в кабинете. — Она села на стул, и он заскрипел, когда её задница коснулась сидения. — Лила Маккормик… вашим партнёром будет Рико Вега.

Лила застонала.

— Нет.

Рико дважды ударил кулаком в сердце, а затем поднял палец в небо.

—Gracias a dios^[16].

Лила подошла к доске.

— Прошу, миссис Бэйтс. Я всё сделаю. Только дайте мне Эхо в партнёры.

Миссис Бэйтс скривилась и потёрла рукой живот.

— Мисс Маккормик, похоже, что я сочувствую вашему положению? Садитесь вместе с Рико. Ной Хатчинс, вы в паре с Эхо Эмерсон.

Лила схватилась за волосы и понизила голос:

— Нет.

Миссис Бэйтс продолжила со своим списком назначенных партнёров, пока Лила склонилась перед ней на колени, моля о пощаде.

Рико засмеялся.

— Пойду, подниму свою партнёршу с пола.

Подходя к Лиле, он закричал:

— Casate conmigo, diosa[17].

Эхо собрала книги и отправилась в долгое путешествие по проходу ко мне. У вселенной было странное чувство юмора. В прошлом семестре мы едва с ней переглядывались. Теперь нас пихали друг к другу при каждом случае. Не то, чтобы я был против. Она заняла место Рико и уставилась на парту из поддельного дерева.

— Впервые сзади? — спросил я. Все пары распределились, большинство сдвигали парты вместе, чтобы остальные не слышали их отстойный испанский. Когда она ничего не ответила, я продолжил: — Я впечатлен. Последовательница правил прогуляла сегодня пару уроков.

— Нет, не прогуляла. Миссис Колинз освободила меня, чтобы я подготовилась к сдаче АСТ. Я сдаю его на выходных. — Она глубоко вдохнула, из-за чего её грудь поднялась. На лбу девушки появились взволнованные морщинки. — Ной, насчёт вчерашнего…

Вчера Эхо позволила мне мельком заглянуть в свой мир. Меньшее, что я мог сделать, это впустить её в свой. Даже если это меня чертовски нервировало.

— Mi primer padre adoptivo me pegaba.

«Мой первый приёмный отец бил меня».

Её широкие глаза встретились с моим взглядом.

— Lo siento.

«Мне жаль».

Я постучал карандашом по парте и продолжил говорить на испанском:

— Теперь мы в расчете. У тебя есть грязь на меня, и я знаю кое-что о тебе. Можно перестать меня избегать.

Она закусила губу, мысленно переводя, прежде чем ответить:

— Tu hablas bien ell espanol.

«Ты хорошо говоришь на испанском».

Эхо послала мне мягкую, скромную улыбку, говорящую, что у нас всё хорошо.

— Mi madre era una profesora de espanol.

«Моя мама была преподавателем испанского».

Я никому никогда не рассказывал об этом раньше. Изображения моей смеющейся матери, говорящей со мной на испанском, наполнили мою голову.

— Mi madre era una artista. Muy brillante.

«Моя мама была художницей. Гениальной».

Нога Эхо начала качаться под партой.

Мы сидели в тишине. Бормотание ломаного испанского и английского распространялось по кабинету. Вскоре ручка в её руке застучала в такт ноге. Я понимал её ритм. Это чувство, когда всё внутри скручивает так, что если ты не найдешь способ для облегчения, то взорвёшься. Я жаждал предоставить ей покой.

Я положил свою ладонь поверх её. Моё собственное сердце отдыхало, пока я гладил пальцем гладкую кожу девушки. Она уронила ручку и схватила пальцами рукава — её вечная защитная реакция.

Нет. Если она что и хочет схватить, то пусть это буду я. Мой палец прошёлся между её и рукавом и освободил мертвую хватку Эхо на ткани. Я обхватил пальцами её хрупкую руку.

Прикасаться к Эхо было так легко и привычно…

Её безымянный палец скользнул по моему, вызывая электрический поток в моей крови. Она снова им двинула. Только на этот раз движение было медленным, целенаправленным и самым соблазнительным прикосновением во всём мире. Всё внутри меня требовало коснуться её ещё.

Бет была одновременно права и не права. Эхо никого не могла ранить, особенно когда сама казалась такой ранимой. Но нужда, которую я чувствовал — быть тем, кто удержит её мир от разрушения, — лишь подтверждала теорию девушки. Я влюблялся в неё, и это сводило меня с ума.

Громкоговоритель в классе запищал. Эхо убрала от меня свою руку, положив конец, наверное, самому эротическому моменту в моей жизни.

Я заерзал на стуле, пытаясь взять себя в руки.

— Миссис Бэйтс? — позвала миссис Маркос по громкоговорителю. — Мне нужен Ной Хатчинс, его вызывают в офис миссис Колинз.

— Вы слышали, мистер Хатчинс. Идите.

Я не сомневался, что наш мозгошредер был зол на меня. Вчера я ждал недостаточно долго, чтобы узнать, зачем меня позвали. Когда Эхо ушла из офиса, я последовал её примеру. Отчасти чтобы убедиться, что она нормально дошла до машины, отчасти потому, что меня трясло от подслушанного. Разборки с миссис Колинз требовали от меня ста процентов, а узнав об Эхо, я даже и близко к пятидесяти не был.