В досужее время, если не транслировали хоккей или футбол, и никто не звал пить пиво, Дима или читал умную книгу по истории России, или сидел в интернете. Но в сети он не делал ничего определённого, а занимался всякой ерундой. Например, просматривал на форумах обсуждения реального положения вещей в современной России. А когда становилось совсем скучно, он искал ответы на беспокоящие его каверзные вопросы. Как то: «Что помогает космонавтам обойтись без секса?» Или: «Как отмыть следы от почек на кузове автомобиля?» Либо, на худой конец, вводил какие-нибудь сочетания известных фамилий, скажем, «Путин и Кабаева».
Всё это было так, пока Дима не встретил Николая, пока не погрузился в удивительный мир далекого детства. Когда же погрузился, когда прошёл первые круги испытаний, – когда связался с кагэбэшником, – Кукарский уже стал совсем иным. Он почувствовал, что жизнь его вдруг круто изменилась, и, причём, бесповоротно.
Дошло до того, что Дмитрий решил взять отпуск пораньше, наплевать на путёвку в Турцию, и целиком провести отпуск в СССР.
Нет, вернее, сначала дошло до того, что он отправился в следующее путешествие в одиночестве, без Герасименко.
И лишь параллельно взлелеял план срочного ухода в отпуск, пусть даже за свой счёт. Потому что после второго путешествия в прошлое приступить к служебным обязанностям оказалось куда тяжелее, чем даже после первого.
Прежде всего, Дима получил втык за то, что сильно опоздал. И не от кого попало, а именно от Шахини. Как назло, начальница искала его с самого утра, чтобы выдать новые порции «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». А Дмитрия долго не было.
Впрочем, он оправдался очередной полуправдой – дескать, совершенно случайно попал в отделение, так как стал свидетелем некой бандитской разборки. Шахиня, как ни странно, поверила и, к счастью, подробности её не заинтересовали.
Весь в мыле, Дима отправился исполнять новые поручения. И сам этот процесс разозлил его, и вот тут-то он и задумался вплотную о заявлении про отпуск за свой счёт. Отсутствие оплаты взятых в оборот дней его не беспокоило – стоило лишь провернуть на пару с Колей какую-нибудь крупную товарно-денежную операцию в прошлом. Дима даже удивился сам себе, как это манящие турецкие пляжи перестали его манить, как это Советский Союз оказался интереснее и краше?!
А ну её, эту Турцию! Чего он там не видал?! Зачем он вообще туда собирался? Потому что каждый россиянин патриотом может и не быть, а в Турцию слетать обязан? Иначе чем, какими фотками, россиянин будет хвастаться виртуальным дружкам в социальных сетях? (Хотя эти друзья ради настоящей дружбы в реале и гроша ломаного не дадут!)
В общем, путешествия в восемьдесят третий куда важнее и приятнее Турции, решил Дмитрий! И если застрять в застойном прошлом надолго, то и будет отпуск куда покруче банальной турецкой пошлятины! Ведь там, в восемьдесят третьем, сущий рай!
В этот рабочий день, получив серьёзный пистон от Шахини — с повышением голоса, с противным тоном разговора, — Дима съездил на два объекта. По закону подлости объекты расположились в другом конце города относительно заветного сожжённого дома и по другому пути. И посмотреть итог поджога получалось только вечером.
По дороге Кукарский проклял пробки. Люди в соседних машинах вызывали лишь презрение. Зачем все едут? Куда все едут? Слишком много развелось автомобилей. То ли дело было в застойную советскую эпоху!
Дмитрий вспомнил, как ходил по улицам старой Перми. Тамошние люди понятия не имели о пробках! Ведь автомобиль являлся гордостью и роскошью на душу населения, а не средством передвижения и не рабочей лошадкой. А примитивная Вазовская «шестёрка» своим видом вынуждала соседей хозяина сего чуда покрываться пятнами от зависти!
Впрочем, «АВТОВАЗ» недалеко ушёл нынче от пресловутой «шестёрки», с усмешкой думал Дима, оглядывая соседние машины. «Ну что эта «Приора», разве это машина двадцать первого века? Ну, ведь курам же на смех! Сущее извращение!»
Кстати, нынче люди в пробках ненавидели друг друга, по крайней мере, так считал Кукарский. И ещё он в один момент вдруг вывел для себя вот какую истину. Объективная особенность нашего времени в том, что люди окончательно разлюбили друг друга!
Вывел он сию аксиому уже на одном из объектов. В небольшом магазине «Мастерок», на окраине спального района, по залу Диму сопровождала молодая серьёзная дама – управляющая супермаркетом.
Дама, несмотря на свои лет двадцать семь или двадцать восемь и на очаровательное, в общем, лицо с аккуратной рыжеватой челкой, выглядела настолько серьёзной, и казалось, так по жизни была увлечена работой, читай, карьерой, что Диму это только расстроило. Как ни пытался он её раскачать шутками, когда они двигались вдоль торговых рядов, девица лишь со странными взглядами косилась на старшего менеджера из центрального офиса.
Девушки, которые слишком ко многому стремились, много учились и много работали, по определению вызывали у Кукарского стойкую душевную тошноту. Они казались ему ущербленными в чем-то глубинном, главном, а именно, в любви и сексе, и поскольку некуда им было девать ласку и любовь, занимались они, по разумению Димы, всякой ерундой.
Вместе управляющий и гость проверили состояние торгового оборудования и наполнение полок товаром. Так и не смогши расшевелить человеческое начало в девице, Дима распрощался со спутницей, прикупил кое-что себе и пошёл на кассу.
Он стоял в очереди и думал, до чего же нынче люди загружены, замкнуты, и сколько у них напыщенных масок, что даже шутками их не пронять! Но от невесёлых мыслей его отвлекло какое-то необычное оживление, сотворившееся у соседней кассы.
Дима поднял голову и увидел следующее: какой-то лысый коренастый мужичок, из тех, что ходят с вечно злобным лицом, недовольно обругал копошащегося соседа — худощавого типа в бейсболке, жующего жвачку.
– Молодой чемодан, побыстрей нельзя? Люди-то ждут! – И указал на скопившуюся очередь.
Но «молодой чемодан» взъелся и ответил что-то грубое, мол, знаешь что, мужик, иди ты к чёрту, понял, да?!
Это необычайно разозлило коренастого. Завязалась паскудная перепалка, как говорится, слово за слово и пошло-поехало!
Однако последовавшего за всем этим поворота событий никто не ожидал. Услышав очень обидное слово, лысый мужичок (оба уже стояли за линией касс, снаружи магазина) вдруг ударил под дых типа в бейсболке. Тот поначалу прижал руки к животу, но через несколько секунд сумел перегруппироваться и накинулся на зачинщика. Они вцепились друг в друга и начали как-то нелепо крутиться по холлу, скрипя подошвами ботинок.
Слава богу, сиюминутно подскочили охранники магазина. Последние и разняли неожиданно завязавшуюся драку в общественном месте. Они развели петухов в разные углы. И кто-то уже заговорил про едущую полицию, а какая-то бабка под боком у Кукарского возмущённо забормотала о том, до чего, мол, опустились люди, друг друга сгрызть готовы!
Выйдя на улицу, Дима огляделся — как раз навеяло тучу, и собрался дождь. Под стать погоде мысли полезли совсем унылые. Эта строгая карьеристка, эти два мужичка, — весь этот серый мир настоящего так разительно отличался от вчерашнего путешествия, от тех милых людей, добродушно подаривших патефон! Тут Дима и вывел истину, что люди разлюбили друг друга.
И тут же он окончательно утвердился в мысли, что вступил на правильный путь — что не зря связался с кагэбэшником, представившимся Игорем Кирычем. Что теперь уже, несомненно, надо будет заняться изменением прошлого во благо будущего.
Но сначала надо было убедиться, к чему, собственно, привёл небольшой тренировочный эксперимент с подожжённым домом.
Вечером Дима, отстрелявшись на работе, заехал-таки в тот район, где либо стоял (если восстановили), либо не стоял чёртов дом. Пока Кукарский ехал, разошёлся дождь. Капли то колошматили по окнам «Логана» со всей дури, то превращались в скупые небесные слёзы.
Когда Кукарский прибыл, дождь уже перестал. Дима вылез из машины и ноздрями втянул превосходнейший аромат майского естества после дождя. И одновременно Кукарский уже узрел, что памятник старины, им спалённый, отсутствует на старом месте.
