— Значит, ты считаешь…

— Ничего не считаю! — закричал я и тут же понизил голос, поймав угрожающий взгляд в прорехах маски-колпака. — Наоборот, уверен в том, что удастся выпутаться. Как именно — пока не знаю. Буду думать…

И я невежливо отвернулся.

Честно говоря, в голове пусто, на ум ничего путного не приходит. Пообещать налетчикам солидный выкуп? Глупо и наивно. Разве рядовой сотрудник уголовного розыска способен «переплюнуть» сумму, которую потребовали бандиты у местной администрации? В нитку вытянусь, а не добуду и сотой части. Главарь — далеко не дурак, отлично это понимает.

Сбежать? Но как организовать побег, если два охранника разгуливают по коридору, не сводя настороженных взглядов с заложников, а третий маячит в вестибюле? Не успеешь добраться до забитого досками выхода в парк, как тебя перережут автоматной очередью…

И все же я пошел бы на риск, не будь со мой Лены. Она сейчас — кандалы на ногах, наручники на руках. Приходится поддерживать, помогать, направлять. Все это под внимательным контролем охранников.

Значит, побег тоже из области детских сказочек.

Что остается? Выдать себя за любимого внебрачного сына великого реформатора и народного любимца? Дескать, папаша отправил попутешествовать с зазнобой, развлечься и вот, что получилось — сплошное развлечение под прицелом автоматов. Почему разные фамилии? Неужели непонятно? Сынок-то не от законной супруженницы — приблудный!

Берегите, дорогие господа бандиты, столь ценного заложника, пыль сдувайте с него и с мамзельки, откармливайте разными вкусностями. А ещё лучше — отпустите обоих на свободу. За это откроют вам широченный коридор, по которому с почетом отвезут в любой названный вами пункт. От Чечни до Америки.

Бред собачий! Такое может привидиться только пациенту психиатрички. Да и то — хронику!

Единственная надежда — на случай, который навещает сыщиков так редко, что они только мечтают о его появлении. Скажем, удачный штурм захваченной больницы. В результате которого мы с Ленкой останемся живыми. Или выполнение местной администрацией требований бандитов.

Пожалуй, все. И незачем переутруждать и без того на славу поработавшую голову. Пусть извилины отдохнут — могут пригодиться…

Рядом со мной грузно опустился на пол… Дмитрий. Прижался мускулистым плечом, проводил злющим взглядом расхаживающего по коридору охранника. Прошептал.

— Слушай меня внимательно, паря. Гляди на этого нелюдя и слушай… Я тут побродил, поглядел в окошки, послушал людей. Больница окружена омоновцами…

Вот он, долгожданный счастливый случай! Но как его использовать, как выбраться из западни?

Грузчик продолжал шептать, щекоча сухими губами щеку.

— Главарь банды так и влип в телефонную трубку, мемекает что-то, грозится. Повизгивает, как собака, которой хвост прищемили. Наверно, денег требует и автобус… Кол ему в задний проход, чтоб голова не качалась, — ожесточенно выпалил он так громко, что я оглох, а охранник повел в нашу сторону автоматом. — Грозится, паскуда, побить заложников…

А что ему остается делать? Сдаваться? Ни за что на это не пойдет, знает чем грозит. Долгое пребывание на зоне, как минимум. Готовясь к захвату больницы, он обязательно просчитал все возможные варианты. В том числе и поражение. Значит, держит за пазухой какую нибудь провокацию…

— … думаю омон на штурм не пойдет, побоится людишек побить. За это по головке не погладят, орденов не навесят…

Святая наивность! И погладят, и навесят. Такое мы уже проходили.

— … бандюги в полночь вполне могут устроить расстрел. Похоже, им не привыкать. У них и без этого руки по локоть в кровушке, что им лишний ручеек. — Дмитрий помолчал, давая мне возможность сполна осознать создавшуюся ситуацию, и ещё тише добавил. — Удалось мне подслушать под дверью стасикова кабинета: в двенадцать собираются побить тебя с бабой… Главарь сказал.

Услышанное меня не поразило — ожидал нечто подобное. У нас имеется два выхода: погибнуть либо бежать, третьего не существует.

— Что посоветуешь?

— Выбираться отсюда. И — поскорей.

— Как?

Грузчик задумался. Видимо, перебирал варианты побега и не находил абсолютно надежного.

— Опасно, конечно, не без этого. Но кумекаю так: лучше рискнуть, чем подставляться под пулю… Кое-что могу предложить…

И снова прочно замолчал. Наверно, не решался открыться полностью, понимал, что грозит беглецам, если поймают. Я не торопил. Пусть ещё раз взвесит все за и против, проиграет в голове «сценарий» рискованной операции.

Наконец, решился. Заговорил ещё тише.

— Есть две дороги. Одна — через окно в туалете. Я побывал там, прикинул. Окошко, конечно, маловато, но протиснуться можно… В нужник бандюги пускают по одному человеку. Пока один не справит нужду и не выйдет, второму вход заказан… В этом — трудность…

— Значит, отпадает? — разочарованно спросил я. — Жаль…

— Почему отпадает? В нашей житухе все возможно сделать. Только покумекать требуется… Вот я и кумекаю помалу. Кое-что имеется…

— А вторая дорожка?

— Пожалуй, посложней первой. Через забитую дверь в парк. Она только кажется забитой, дерни посильней — отвалится. А там — что Бог даст, он не без милости… Только — все то же занозище. Нелюдь с автоматом… Гляди, как зыркает по сторонам из под бесовского колпака!

Террорист будто понял — двое подозрительных шепчутся о нем. Угрожающе повел в нашу сторону автоматным стволом. Дескать, все вижу и все слышу, в случае чего перережу очередью!

Я лихорадочно анализировал варианты грузчика. Дверь в парк можно, конечно, открыть, но с одним непременым условием — предварительно повязать дежурного боевика. А это невозможно — его «вестибюльный» дружан то и дело переглядывается с ним. С двумя одновременно не справиться. Тем более, что есть и третий…

Вариант с использованием туалета более реален. Над ним стоит поломать голову.

И я ломал её, до боли, до полубеспамятства, до тошноты. Приходили и тут же исчезали полуфантастические бредни. Их заменяли другие, более реальные, но связанные с таким риском, что внутри все холодело. За себя не боялся — привык, а вот как быть с Ленкой?

Дмитрий молчал, бездумно посасывая невесть откуда появившийся сухарь. Видимо, отлично понимал, какую трудную загадку пытается раскусить собеседник.

— Есть одна задумка, — наконец, ухватил я подходящую мыслишку. _ Но без твоей помощи…

— Считай — согласен, — решительно перебил мои сомнения Дмитрий. — Правда, однорукий двурукому не помощник, но силушкой Боженька меня не обидел, врежу кому при случае — не скоро опомнится.

— Спасибо, друг… Думаю, обойдусь один, ты — на случай осложнений… Прикроешь…

— Чего уж там благодарить, — засмущался великан. — Ежели при нашей гнилой житухе ещё и не помогать друг другу — в волков превратимся, друг дружке в горло вцепимся… Давай свое предложение. Обсосем его со всех сторон, будто карамельку…

Придуманный мной вариант бегства напоминает тонкую жердочку, переброшенную через провал. Малейшее неосторожное движение — она переломится и мы с Ленкой рухнем в черную пропасть. Но иного выхода просто не существует.

Выждав момент, когда сторожащий нас охранник встретился возле вестибюля с таким же мордоворотом, я приник к ушку Крымовой. Нажимать на ожидающие нас опасности — вызвать страх, умолчать о них — расслабить. Мешая простое и сложное, пройдясь легким намеком на возможную опасность, я посвятил Лену в суть задуманного побега. Так вертелся-крутился, путаясь в словах и предложениях, что снова разболелась голова.

Женщина восприняла информацию внешне спокойно. Будто ей предложили отправиться на прогулку по окрестностям Козырьково.

— Согласна. Когда?

Вот это выдержка! Впрочем, разобраться в любой женщине посложней, нежели, к примеру, в хитросплетениях высокой политики. А Лена — женшина вдвойне. Может быть, сейчас она замирает от страха или заранее радуется близкому освобождению. Не поймешь.