— Не то чтобы думаю, — вздохнув ответил я. — Практически уверен в этом.

— Но я очень хочу вспомнить своё прошлое! — воскликнула Агата, чуть ли не плача.

— Ты можешь выпить стандартную дозу, которую я пил первый раз. Возможно, тебе этого хватит.

— Тогда пойдём в процедурную, пока мне кажется, что я на это готова.

Мы пошли в процедурную, Агата достала из шкафчика колбу с зельем и мерный стаканчик. Отмерила две унции, вернула колбу на место. Села на кушетку и некоторое время смотрела на стаканчик, затем перевела взгляд на меня. И я увидел в нём полную растерянность. Но испуга в нём не было, значит, стоило поддержать.

— Всё будет хорошо! — сказал я и поцеловал Агату.

— Спасибо, — ответила подруга, залпом выпила зеленоватую жидкость, отдала мне стаканчик и сразу же улеглась на кушетку.

Я подошёл к Агате и взял её за руку, она закрыла глаза, и мы начали ждать. Минут через пять тело моей подруги едва заметно затряслось, и она негромко застонала. Это длилось всего несколько секунд, после чего Агата словно потеряла сознание — все её мышцы расслабились, и она не издавала больше ни звука. Испугавшись, я тут же проверил пульс, но там было всё в порядке.

Ещё примерно через десять минут Агата неожиданно дёрнулась, вскрикнула и открыла глаза. Я помог ей приподняться и сесть на кушетке. Вопросов задавать не стал. Агата некоторое время сидела молча, затем, не скрывая разочарования, произнесла:

— Ничего не получилось.

— Куча воспоминаний о жизни в Восточном промелькнули как в клипе? — попробовал я угадать.

— Ага.

— Всё, как у меня. Как самочувствие?

— Нормально, — ответила Агата и заплакала, да так сильно, что я аж растерялся.

Я обнял подругу и попытался её успокоить, но ничего не вышло.

— Роберт, я очень хочу вспомнить, своё прошлое, понимаешь? — сквозь слёзы почти прокричала Агата, а потом неожиданно успокоилась, посмотрела мне прямо в глаза и спросила: — А ты точно Роберт?

— Нет, я не Роберт, — ответил я и добавил: — Пей ещё. Теперь тебя всё равно не отпустит, пока не вспомнишь.

— Я боюсь, что не выдержу.

— Шестикратную, как я в третий раз пил, может, и не выдержишь, а тройную должна. Будет неприятно и даже больно, но терпимо.

— Но она же тебе не помогла, — возразила Агата. — Какой с неё смысл?

— Она не вернула все воспоминания, но показала намного больше, чем то, что ты помнишь сейчас. Возможно, тебе этого хватит. Вопросов будет много, но я попробую на них ответить. В любом случае тебя это теперь не отпустит, поверь.

Агата кивнула, соглашаясь с моим последним утверждением, и сказала:

— Подай зелье.

Я достал колбу, отлил две унции в стаканчик, а колбу протянул Агате. Та быстро выпила содержимое, словно боялась, что настрой на это дело может пропасть. После чего вернула мне колбу, улеглась на кушетку и закрыла глаза.

Минут через пять Агату, как и в первый раз, затрясло, только теперь сильнее, и застонала она громче — было видно, что в этот раз она испытывает сильную боль. Впрочем, я отлично помнил все эти ощущения, и мне было искренне жаль подругу. Но вариантов у неё не было, я знал, каково это — хотеть вспомнить своё прошлое — ты ощущаешь себя чем-то не настоящим, и готов на всё ради того, чтобы узнать, кто ты на самом деле.

Мучения Агаты длились минут двадцать — она то стонала, то кричала, то её мелко трясло, а то словно пробивало сильным одиночным электрическим разрядом. Под конец она ко всему прочему ещё и побледнела так, что стала походить на фарфоровую куклу. Но несмотря на такой эффект, к моему удивлению, она не произнесла ни слова. А я, по её рассказам, во время второго приёма зелья требовал Ивана Ивановича и звал Милу. А вот Агата молчала, и причины такой реакции на зелье я не знал. Оставалось надеяться, что ей хотя бы в видениях пришло что-то значимое.

Когда Агата пришла в себя, она тут же скривила лицо и застонала.

— Голова болит? — спросил я. — Тошнит?

Подруга ничего не ответила, а лишь опять закрыла глаза, и я заметил, что она начитывает какое-то заклятие. Это длилось примерно секунд тридцать, затем ещё минуты две-три Агата просто молча лежала. За это время её бледное, практически белое как мел лицо вернуло себе здоровый цвет. Затем она поднялась, встряхнула головой и потянулась как ни в чём не бывало, а я подумал, что свои плюсы однозначно есть в том, чтобы учиться на лекаря.

— Ты как, Агата? Всё нормально? — осторожно поинтересовался я. — Что-нибудь вспомнила?

— Я не Агата, — неожиданно прозвучало в ответ.

— Ну что ж, — сказал я, невольно усмехнувшись и протянув подруге руку. — Давай тогда знакомиться. Я Роман!

— Похоже, что я Анна, — ответила бывшая Агата и пожала мою ладонь.

Агата-Анна выглядела настолько растерянной, что я даже не сразу нашёл что ей сказать. Некоторое время я просто держал девушку за руку и смотрел ей в глаза, пытаясь считать эмоции. К моему удивлению, ничего яркого я не почувствовал, все эмоции были приглушены — видимо, очень уж ошарашила мою подругу такая новость. Но хоть у меня и не получилось нормально считать эмоции, я не смог не отметить, что среди них не было страха. Уж его я бы почувствовал — он считывается очень легко.

То, что Агата не испугалась, было мне на руку — можно было попробовать рассказать ей, что с нами происходит на самом деле, и не бояться, что она со страху наделает каких-нибудь глупостей. Впрочем, прежде чем что-то рассказывать, нужно было попробовать выяснить, откуда её привезли в Восточный.

— Мне знакомы твои ощущения, — сказал я. — Это всё нелегко принять. Но я рад, что ты смогла хоть что-то вспомнить.

— Не так уж и много, — с нескрываемой досадой уточнила Агата и вздохнула.

— Но ты вспомнила своё имя, а это не так уж и мало.

— Я его не вспомнила. Всё очень непонятно. У меня в голове будто прокрутили обрывки каких-то видеозаписей, и я не поняла, что на них было. Судя по всему, это были мои воспоминания, но я не смогла узнать ничего из того, что увидела. Какие-то люди, непонятные места, большой город, и всё это показалось мне совершенно незнакомым. Понимаешь?

— Пытаюсь понять. Скорее всего, память показала тебе в виде сна что-то из твоего прошлого, а вот вернуться полностью не вернулась. «Звук» был у твоих «видеозаписей»?

— Да, конечно. Иначе с чего бы я решила, что меня зовут Анной? Какая-то красивая женщина меня так называла. Несколько раз. И мне кажется, это была моя мама. Что-то родное ощущалось при виде неё.

— Она что-нибудь ещё говорила?

— Да. Много чего.

— А поточнее?

— Она говорила на каком-то непонятном языке. По обращению ко мне я поняла, что Анна — моё имя, а вот всё остальное…

Агата-Анна тяжело вздохнула, а я поймал себя на том, что называю её про себя двойным именем. Надо было это прекращать — пока мы не покинули центр, путаться в именах не стоило, имело смысл продолжать называть девушку Агатой, и от неё требовать, чтобы называла меня исключительно Робертом, несмотря на то, что я раскрыл ей моё настоящее имя.

Сначала я решил, что погорячился с этим признанием, но потом подумал, что так лучше — это должно было нас сблизить. А ещё после слов Агаты, что она не смогла понять, о чём говорила женщина в видениях, я лишний раз отметил, что мы продолжали разговаривать на немецком языке. Это лишний раз показывало, что память к Агате не вернулась.

— Будешь третий раз пить зелье? — спросил я.

— Нет, — ответила подруга. — Я боюсь.

— Тогда просто расскажи мне, что ты видела — попробуем определить откуда ты.

— Не думаю, что по этим обрывкам получится определить мой родной город.

— Речь не про город, а про страну.

После моих слов Агата невольно вздрогнула, и я поспешил объясниться:

— Я вполне допускаю такую возможность. Ты ведь уже поняла, что ты не Агата, правильно? Так вот, вполне возможно, что ты и не полька.

— А кто я?

— У меня есть некоторые предположения, но, чтобы их проверить, ты должна мне рассказать всё, что видела под действием зелья. И слышала. Особенно важны имена, фамилии, названия.