Я уже не знал, чем занимается Вжух, просто ощущал его присутствие. Меня больше ничто не интересовало. Кроме печати, разумеется.

Некто попытался растечься по степи, просочиться сквозь охранные барьеры и сбежать. Попытка предсказуемо провалилась. А всё потому, что я поменял местами парочку заклинаний, выставив барьер пораньше. Не хватало мне остаток жизни носиться по Пустоши в поисках этой дряни…

Призвать чудище тоже никого не могло.

Мой барьер не пропускал эманации.

Тревога и предчувствие скорого конца сменились нарастающей паникой и животным страхом. Тварь вновь попыталась сунуться… но на сей раз с иными целями. До моего разума донеслись обрывки нечеловеческих мыслей:

…прекрати… архимаг… я подчиняюсь… укажи на своих врагов… все умрут…

Жалкие потуги.

Я всё это проигнорировал и нарастил ещё один уровень печати.

…не только здесь… в любом из миров… буду служить… хватит…

Некто был зашит в камне и не мог пошевелиться. Невидимые ответвления пронизывали большой участок степи, но всё это больше не имело смысла. Контроль над ситуацией был утрачен.

При иных обстоятельствах я бы пошёл на сотрудничество с тварью. Иметь такого помощника… весьма соблазнительно. Вот только я не мог сковать существо сдерживающими и подчиняющими печатями, а на взаимном доверии далеко не уедешь. Сказать по правде, я вообще не доверял этому созданию.

Завершив печать, я помедлил пару секунд…

И активировал ментальное разрушение.

Печать вспыхнула, на доли секунды увеличив яркость в несколько раз. Я почувствовал, как мои каналы отдают энергию. Стремительно отдают, циркуляция с трудом успевает восстановить баланс. Магия примерно дюжины заклинаний накрыла обширный участок вокруг холма. Сам воздух начал мерцать и переливаться разводами. Вязь смела даже обрывки мыслей существа, которое вело со мной многодневную дуэль. Рушились связи, растворялись управляющие линии.

А потом Некто распался.

Шквал энергии захлестнул мой разум, заполнил астральные оболочки, затопил душу… и вынудил упасть в траву. Некто умирал, а я был не в силах переварить мощь, прижавшую меня к земле. Хватал ртом воздух, беззвучно орал, испытывая адскую перегрузку на всех каналах…

Мои глаза вперились в розовеющее сумеречное небо.

Пальцы скребли землю, рвали пучки травы.

Боги! Впервые так накрывает. Думаю, противник, которого я завалил, оказался слишком сильным даже для нынешнего меня. Получать столько энергии за раз… Можно, но я отвык. Ещё немного, и пришлось бы восстанавливать каналы, латать оболочки, на недели и месяцы оставшись без магии.

Я прогулялся по краю.

Но и награда была воистину царской. За этот рейд я сразу нарастил восьмую оболочку! Даже представить не мог, что такое возможно. Истребляя простеньких монстров, пусть даже десятками и сотнями, я бы прокачивался ещё полгода минимум. И это при самых радужных прогнозах. А с чудовищами уровня Легендарной Твари, Живого Хаоса, Мерцающего Дракона или Многомерного Кракена я в новой жизни ещё не сталкивался. В открытом противостоянии. И Некто по своей силе немногим уступал этим существам.

Хотя…

Ладно, не буду говорить про Хаос.

Это инфернальное порождение даже моим предкам не по зубам.

Тяжело выдохнув, я уселся на земле. Доспех спал, мышцы превратились в обычные, человеческие. Меня повело, и стоило немалых усилий остаться в вертикальном положении. К горлу подступила тошнота.

Вжух сидел в нескольких метрах справа. Наблюдал, стараясь не мешать. В глазах питомца застыла неподдельная тревога.

— Я… в порядке.

Голос был хриплым и очень слабым.

Надо бы водички попить, но гораздо важнее сейчас другое.

— Вжух, дружище… Мне как-то хреновато сегодня. Дотащишь до Крепости? В долгу не останусь.

— С тебя горчица, — заявил котоморф. — И ещё научишь меня считать.

— Да хоть аэрокар водить, — пробурчал я.

И рухнул лицом в траву.

Секретный госпиталь инквизиции в Минске

Девять часов утра

Бронислав мерял шагами коридор.

К нему было страшно приближаться — соратники никогда ещё не видели легендарного карателя в таком состоянии. Энергия так и бурлила вокруг, а сам инквизитор пребывал в ярости. Любая искра — и человек взорвётся. А это настоящая боевая машина, которую лучше не запускать.

За дверями шла операция.

Один из лучших хиропрактиков страны пытался спасти жизнь той, что была дорога Брониславу больше всего на свете. И он ничем не мог помочь. Ноль шансов повлиять на ситуацию.

Медсёстры обходили Бронислава стороной.

Паладины сидели на стульях с мрачными лицами.

В госпитале собрался весь отряд Бронислава. Почти весь. Дин Айминь балансировала на краю пропасти, и сейчас с ней работал морфист, помощник целителя. Удерживал в уютном конструкте, мешая переступить грань. Ростислав куда-то запропастился. На все запросы в имении Володкевичей отвечали просто: уехал по своим делам. Вероятно, надолго. Куда и зачем — не сказал.

Отец Бронислав подозревал, что его ученик отправился в Пустошь, чтобы усилиться. Было очевидно, что количество убитых монстров непостижимым образом перерастает в качество техник, применяемых этим юнцом в бою. Это прекрасно, что у Бронислава такой сильный ученик, но…

Сейчас — не самое лучшее время для разделения.

Кто-то целенаправленно пытается уничтожить отряд Паладинов. Лучший отряд Супремы. Валерий и Олаф тоже подверглись нападению. Асаби и Клавдий сумели уйти от ловушек лишь по одной причине — их предупредил Бронислав. Решающим фактором стала смена жилья. Резкая, без предупреждения. Во всех случаях были задействованы именно ловушки — каббалистические, с артефактными компонентами. Установленные с невероятной изобретательностью. Сложные и смертоносные.

— Мы не должны просто так здесь сидеть! — первым нарушил молчание Олаф.

Расхаживающий туда-сюда Бронислав повернул голову.

— И что ты предлагаешь? — спокойно поинтересовался Валерий.

— Ликвидируем этих ублюдков, — озвучил общее желание скандинав.

— Кого ты собрался ликвидировать? — уточнила Асаби.

— Корвина и Гинденбурга, — ответил Олаф. — И всех, кто с ними связан.

— Это огромная система, — заметил Валерий. — Ты прав, ловушки устанавливали ассасины Тёмной Реки. Но они умеют скрываться. Это люди-тени, они растворяются в неизвестности, ходят среди нас. А ещё у Гинденбургов мощная гвардия. Напоминаю, что они в клане…

— Да плевать на клан! — поддержал Олафа Клавдий. — Если вы не заметили, тронутые давно уже не соблюдают правила. Только мы их соблюдаем.

— Хватит! — рявкнул Бронислав.

Споры молниеносно прекратились.

— Вы что, не понимаете? — командир обвёл суровым взглядом своих подчинённых. — Дина может умереть. Сейчас только это важно.

— За неё нужно отомстить, — вновь выразил общее мнение Олаф.

— Нужно, — согласился Бронислав. — Но сперва мы должны обеспечить ей охрану. Своими силами. Не знаю, как вы… а я вообще никому больше не доверяю. Даже в этой клинике.

Клавдий хотел что-то сказать, но дверь операционной внезапно разомкнулась. Сегменты полотна втянулись в стены, и в коридор вышел Илья Семёнов, инквизитор и хиропрактик в одном флаконе. Целитель, давно перешагнувший порог третьего ранга одарённости.

Паладины вскочили со своих мест и обступили человека в белом халате.

— Ну как? — с надеждой в голосе спросил Бронислав.

Илья Трофимович нажал кнопку, запирающую дверь. В операционной что-то пикало, горели зелёные индикаторы, перекачивались по трубкам жидкости. Всё это было отрезано металлическими сегментами.

— Жить будет, — улыбнулся целитель.

Фраза утонула в воплях радости, но Семёнов повысил голос:

— Братья! Ведите себя нормально. Сестре Айминь прописан полный покой. Ближайшие сутки она проведёт в реанимации, ей будут заниматься мои помощники. Защиту во сне обеспечим. Потом переведу в отдельную палату, но… даже с её регенерацией… раньше, чем через неделю, выписаться не сможет.