— Дожать? — я изогнул бровь.

— Ты попал, милый, — губы Фурсовой коснулись моего уха. — Теперь не отвертишься.

Отец Валерий вышел на связь в начале двенадцатого.

Слушаю.

Ты выезжаешь немедленно. Это официальное задание, так что одевайся по всем правилам. Оружие и артефакты уставные.

Стоп-стоп. Куда мне выезжать?

В Москву.

Значит, мои условия будут выполнены?

Пауза.

Будут.

Детали?

С тобой летит Клавдий. Он и введёт в курс дела. Орден выдаёт полный карт-бланш. Можно убивать всех, кроме Нарышкина. Это понятно?

Кристально.

Вот и хорошо. Справишься — выдвинем тебя на Паладина. С присягой, по всем правилам. После сдачи на шестую ступень, естественно.

Как мило с вашей стороны. А где меня ждёт Клавдий? И на чём добираться?

Добирались мы, как и следовало ожидать, на инквизиторском самолёте. Компактном, быстром и, как объяснил брат Клавдий, невидимом для радаров. Типа там конфигурация хитрая, лучи не отражаются. Я толком не допетрил, как это работает. Не магия, а очень хитрая, заимствованная, технология.

— Род Нарышкиных вроде как вольный, — объяснял мне Клавдий, откинувшись в удобном кресле с поворотным механизмом. За иллюминатором раскинулась тьма. Без огоньков, вообще без ничего. — Они фундаментально не имеют права вступать в кланы. Потому что князь разбирает конфликтные ситуации между Великими Домами.

— Соборный Трибунал, — киваю в ответ.

Вжух в разговоре не участвовал. Читал книгу, изредка делал пометки в блокноте. И когда он успел всё это протащить на борт? А главное — в чём?

— Нарышкин — арбитр, — продолжил объяснять Клавдий. — Персона неприкасаемая. Но сейчас его судьба в стадии редактирования. И этот факт… наделяет нас неограниченными правами. Так что император не вмешается. Лидеры кланов — тоже.

— Хорошо, — я сделал глоток из коробки с надписью «ДОБРАЯ ГРУША». Точнее, потянул этот самый сок через трубочку. — А как быть с его гвардией?

— Вот здесь мы подходим к самому интересному, — оскалился инквизитор. — Дворец Нарышкина стоит в одном из престижных районов Москвы, но не в самом лучшем. Я говорю о Замоскворечье.

— И что с ним не так?

— Да всё так, — поморщился Клавдий. — Просто район старинный, там куча дворцов, элитных гостиниц, дворянских клубов и всего такого. Дорогущая недвижимость, плотная застройка. Надо работать аккуратно. Чтобы… соседние здания не пострадали.

И косится так на меня.

Дескать, никаких стихийных ударов по площади.

— А что с гвардией?

— Ну, самое вкусное напоследок. Гвардия нам мешать будет, но не очень сильно.

— Это ещё почему?

— Я же сказал, вероятности складываются не в пользу Нарышкиных. Князь лишён должности арбитра и ему объявил войну один из давних врагов. Так что большая часть его боевиков находится за пределами столицы. Но прогулка лёгкой не будет.

— А когда нам было легко? — я снова приложился к соку.

Вжух отрастил длинный коготь и почесал себя за ухом.

Дворец Нарышкиных в Замоскворечье

Три часа ночи

Ахмет Рамзанов, начальник княжеской СБ, всерьёз задумался над тем, чтобы упаковать вещи и свалить куда подальше. Не просто из Москвы. Лучше из страны. Или даже в Пустошь. А всё потому, что его наниматель очень сильно не угодил… и Рамзан догадывался, КОМУ.

Дела Нарышкиных рухнули в одночасье.

Взрывы на заводах, горящие склады и магазины, падающие дирижабли, выходящие из строя мехи. В довершение ко всему, Иллариона Дмитриевича вышвырнули из Соборного Трибунала. По другому и не скажешь, ведь исключение арбитра — процесс многоступенчатый. Вначале император шлёт запросы лидерам Великих Домов, затем решение утверждается и скрепляется подписями, после чего Его Императорское Величество издаёт окончательный указ, к которому всё это прикладывается. Если хотя бы один клан выступит против снятия арбитра, чиновник сохраняет свою должность. Подобные случаи известны.

Получается, Нарышкины не угодили всем?

Так и получается.

Лидеры всех Великих Домов объявили князю вотум недоверия, после чего Илларион Дмитриевич лишился большей части своих привилегий. И статуса неприкасаемости. А как только Нарышкины стали «прикасаемыми», их захотели попробовать на зуб старые враги — Род Прозоровских. Официальное объявление войны, затем — молниеносные нападения на важные стратегические объекты. Князь пришёл в ярость и отправил основные ударные силы к родовому гнезду Прозоровских, расположенному в Подмосковье. Две армии схлестнулись в лесной глуши, и вот уже битый час от командира гвардии Елисея Череватова нет никаких вестей. Связаться с ним невозможно даже с помощью телепата. Как и с его заместителями.

Ахмет, конечно, слышал о верности своему Роду, но…

Верность хороша до тех пор, пока корабль не начнёт тонуть. А тут — полная амба. Все мыслимые и немыслимые неудачи обрушились на Нарышкиных, и случилось это за считанные дни. Плотный поток событий, на которые невозможно повлиять. Как предотвратить взрыв цистерны на химическом заводе или землетрясение на одной из уральских шахт? Там землетрясения раз в сто лет бывают, и то — не больше пяти баллов. А здесь — целых восемь баллов! Разрушения такие, что производство хрен восстановишь. А главное — ведь окрестные населённые пункты не пострадали… Возможно, геомант работал, но уж очень большая площадь поражения. С третьим рангом целый горнодобывающий комплекс не угрохать…

Ахмет за последние три дня почти не спал.

Расследования шли одно за другим, а результатов — ноль. Возникало ощущение, что если существует ничтожная вероятность какой-нибудь катастрофы, то она непременно случится.

А ведь все знают: так работают мойры.

Далеко не всегда провинившихся отступников по телевизору показывают. Кормчие принимают решения по своим врагам без оглядки на всякие там Супремы и международные полицейские организации. Мойрам никто не указ. Захотели — и втоптали в грязь чью-то судьбу. Они не обязаны ни перед кем отчитываться. Конечно, такие казни должны быть показательными, чтобы другим неповадно было. Вот поэтому неприятности вначале обрушиваются на семью и бизнес отступника, а затем — на него самого. Чтобы хорошенько проникся, раскаялся, осознал. И тут не обойтись без трансляций — все должны понимать, что происходит.

Но были и городские легенды.

Которые утверждали, что мойры порой действуют исподтишка. Если не хотят привлекать к операции лишнее внимание.

Ахмет пил кофе, нервно курил и смотрел на экраны видеонаблюдения, когда по дворцу жахнули кинетикой. Из ближайшего переулка, сметая фонари, чахлые кустики и скульптурные группы, вылетело нечто, подозрительно напоминающее старый грузовик. Нечто врезалось в каббалистическую бронированную дверь, и раздался взрыв.

Дверь выстояла.

— Ну-ну, — хмыкнул начальник СБ, и его рука потянулась к тревожной красной кнопке. — Только не в этой жизни, уродцы.

Что за «уродцы» осмелились напасть на Нарышкиных, он понятия не имел.

Кинетик, швыряющийся грузовиками, должен стоять близко. На дистанции около пятидесяти или ста метров. А учитывая конфигурацию примыкающих к зданию улиц — ещё ближе.

Ахмет отдал мыслеприказ — и на позицию телепортировались два прыгуна.

Радар, установленный на крыше, показывал, что в небе опасностей нет…

Вот только не учёл Рамзанов, что его противники владеют гораздо более обширным арсеналом технологий, чем его хозяин.

Сначала дверь покрылась льдом. Потом ударила молния. Яркий электрический разряд даже на экранах выглядел эпично.

В следующую секунду потухли экраны.

Ахмет почувствовал себя слепым. Двадцать четыре камеры, обеспечивающие круглосуточное наблюдение за территорией! И не только за территорией, а ещё и за крышей. Плюс коридоры, холл и лестница.