Стоило задуматься, почему Жанна так испугана. В молодости ей приходилось сталкиваться с настоящими выродками и даже жить бок о бок с парочкой подобных. Оба плотно сидели на крокодиле и зарабатывали деньги на наркотик, как умели. Одного уже давным-давно нет, а второй, вроде бы досиживает очередной срок. Те придурки могли пустить в ход нож, если им, скажем, не понравился цвет твоего шарфа. Однако, даже в этих уродах оставалась частичка чего-то человеческого, пусть и погребённого под кучей дерьма, а тут…Такое ощущение, словно с ней разговаривала ядовитая змея.

Жанна уже поняла, что умудрилась влезть во что-то, очень неприятно, смердящее за тысячу световых лет и это ей определённо не по зубам. Институт, о котором никто не знает или делает вид, будто не знает; машины-призраки, растворяющиеся в воздухе посреди белого дня и фальшивые полицейские с дьявольскими глазами. Список продолжался настоящими полицейскими, которые видят то, чего нет и не замечают реальных вещей. Ну и вишенка на торте: непонятная тварь, притаившаяся в глубинах пригородного леса.

Ко всему прочему интуиция, которой Жанна привыкла доверять, с тревожных звоночков перешла на тревожный набат. А это означало, что запас везения Зориной, всегда имевший некоторый избыток, на этот раз подошёл к концу. Стоило ожидать серьёзных неприятностей. И единственная возможность их избежать — собирать манатки и быстро топать к жирдяю Селезнёву за своей тачкой. А потом, как можно быстрее добираться до цивилизованных мест, где менты — именно менты, а не хрен пойми кто.

В этом месте её внезапно застопорило. Логика подсказывала, что большинство конспирологических слухов о деятельности спецслужб так и остаются теми же дурацкими слухами, но вдруг в этот раз она реально влезла в какую-то операцию ФСБ? Тогда сообщив обо всём произошедшем дерьме можно вляпаться в другое ь- погуще и поглубже. Оставить всё, как есть? Сдаться? Да ни за что!

Так, тогда, как она и решила поначалу: вернуться в номер, позвонить Жеке Самойлову и спросить, какого чёрта он успел нарыть, коль устроил такую истерику. Заодно заручиться какой-никакой страховкой — пусть знает, где её носят черти. Потом таки растормошить Селезнёва, а если толстый алкоголик продинамил срочную работу, возвращаться на Королле, авось рухлядь выдержит долгую дорогу.

Она остановила свою развалину почти у самой вывески Континенталь и едва не бегом вошла внутрь. Такое ощущение, будто никуда и не уходила: тот же дремлющий старикан за стойкой и мерное тиканье часов, навевающее дремоту. Видимо разбуженный дробью шагов, портье поднял голову и прикрыл рот морщинистой ладонью. Улыбка, которую он пытался изобразить, больше напоминала гримасу боли.

— Уезжаете? — равнодушно поинтересовался старик и один его глаз сделал попытку закрыться.

— Скорее, приезжаю, — хмыкнула Жанна, — Не подскажете, телефон в номере имеет выход на межгород?

На физиономии портье появилось скорбное выражение, словно он припомнил похороны любимой бабушки.

— Сожалею, но — нет, — глаз упорно стремился закрыться, — Пару месяцев назад прошла ужасная буря — настоящий кошмар! Говорят, выворотило сразу полсотни столбов. МЧСники восстанавливают, но очень медленно.

Всё, глаз закрылся. Теперь и второй пытался проделать тот же фокус.

— Просто зашибись! — пробормотала Жанна, лихорадочно размышляя, как выкрутиться из ситуации, — А вы не позволите воспользоваться вашим мобильником? Я заплачу.

Сначала ей показалось, что старик пытается клюнуть носом стойку, но тут же выяснилось, что он просто достаёт телефон. Впрочем, Зорина рано радовалась.

— Мобильная связь в нашем районе не работает, — портье всхрапнул. Второй глаз почти закрылся, — Пару месяцев назад прошла ужасная буря — настоящий кошмар! Свалило все вышки. МЧСники восстанавливают, но…

— Но очень медленно, понятно. Чёрт бы побрал ваших ремонтников!

— Если что-то очень срочное — обратитесь в, — старик уже не скрываясь зевнул, — полицейский участок. Там помогут.

Всё, уснул.

— Огромное спасибо! — фыркнула Жанна и до хруста сжала пальцы. Очень хотелось кого-нибудь стукнуть, — Непременно обращусь. В следующей жизни.

Она торопливо взбежала по скрипучим ступеням и принялась складывать вещи. К счастью вчера девушка не стала полностью распаковывать рюкзачок, поэтому это не отняло много времени. Засовывая мыльницу, журналистка глухо материла местных работников. Два месяца восстанавливать вышки и столбы, надо же! Из Эстонии их привезли, что ли? Нет никакой связи, блин! Как в каких-то сериалах, про затерянные городишки под контролем инопланетян. Ладно, главное — вырваться отсюда, а потом — всё остальное.

На всякий случай девушка сняла трубку аппарата и обнаружила, что гудков нет совсем. А вчера вроде бы что-то трещало. Странно. К чёрту! За номер она заплатила вперёд и возвращать деньги не собиралась — не та сумма, пусть старикан порадуется. Подхватив рюкзак, Зорина направилась к полуоткрытой двери и вдруг замерла, прислушиваясь.

Голоса.

Говорили несколько человек. Один — точно портье. Только в его голосе не слышалось прежней сонливости. Скорее — нервозность, причём иногда старикан срывался на настоящий визг. А вот его собеседники произносили слова вполголоса и совершенно спокойно. Вот только о чём идёт разговор, Зорина понять не могла.

Очень осторожно, чтобы не скрипели рассохшиеся доски, девушка приоткрыла дверь и вышла в коридор. Потом вытянула шею и посмотрела через стойки ограды. Ага, портье покинул свою пыльную берлогу и стоял посреди холла. Вид у него…Точно у нашкодившего мальчишки, которого ругает мамаша. А мамаш — целых две. Рослые полицейские, с дубинками и автоматами. Хм, кого это они здесь вязать собрались? Жанна ощутила, как её сердце замерло.

Портье выдал очередную порцию нервного визга, а потом поднял руку и указал пальцем в направлении номера Зориной. Полицейские синхронно повернулись и уставились вверх. Ощущая себя падающей в бездну, Жанна отпрянула назад. Девушка была уверена, что её заметили.

Прижавшись к стене, она слышала стуку каблуков и громкий скрип ступеней, по которым поднимались два тяжёлых человека. В груди Зориной точно принялся за работу мощный паровой молот, а вот воздух совсем перестал поступать в лёгкие. Она затравленно осмотрелась: куда спрятаться? Девушка ощущала уверенность, что эта парочка пришла совсем не разговаривать. Да и вообще: полицейские ли это?

Внезапное озарение заставило её осторожно прикрыть дверь своего номера и на цыпочках пробежать в конец коридора. Там она принялась нажимать на ручки остальных комнат, в надежде, что одна из них окажется незапертой. Ей повезло. В тот момент, когда незваные гости поднялись на второй этаж, дверь углового номера распахнулась, пропуская журналистку внутрь. Она ворвалась в комнату, едва не оставив рюкзак снаружи.

Что же делать дальше? Это пристанище не сможет скрывать её долго. Как только полицейские обнаружат, что птичка покинула своё гнёздышко, они начнут проверять остальные. Зорина нервно вышла на середину комнаты и её взгляд упал на пыльное окно. Окно! Точно. Оно выходит на задний двор — глухое место, где никто не увидит, как она занимается провинциальным руферством.

— Гражданка Зорина? — громкий стук заставил её испуганно обернуться. Чёрт! Это пришельцы барабанят в дверь её номера. Пусть их.

Хоть бы окно не заскрипело! Девушка осторожно потянула раму на себя и у неё всё обмерло внутри, когда рассохшееся дерево издало протяжный визг. Такое ощущение, что этот звук разнёсся по всей вселенной, ну а уж в гостинице его точно слышали все. Нет? Ф-фух! Журналистка выглянула из окна: внизу никого. Хорошо. Под окошком тянется выступ. По нему можно добраться до блестящей водосточной трубы, а уж там спуститься.

Однако рюкзачок придётся оставить: уж больно дряхлым выглядит выступ, да и труба не внушает доверия — каждый килограмм может оказаться решающим. Сунув рюкзак под кровать (с такой уборкой его отыщут лет через двести) девушка залезла на подоконник и очень медленно выползла наружу. Пару секунд она собиралась с духом и пыталась не смотреть вниз. Предстояло сделать несколько шагов не держась ни за что и эта мысль приводила Зорину в ужас. Кроме того, ещё не мешало бы закрыть окно, чтобы полицейские сходу не обнаружили, куда ушла беглянка.