О! Поначалу он был готов сутками изучать новые игрушки, исследуя все их возможности. Особенно учёного восхитил лазерный сканер, позволяющий получать подробную голограмму головного мозга, не прибегая к трепанации черепа. Причём, матрица получалась столь полной, что Северцев мог изучать абсолютно любой участок, даже центральные области. Восхитившись результатом, Константин принялся экспериментировать.

Получив голограмму мозга лягушки, он усилил импульсы и наложил матрицу на мозг морской свинки. Зачем он это сделал, учёный и сам не смог бы ответить. Ему было просто интересно. Однако, полученные результаты ошеломили даже его. Не прошло и нескольких дней, как поведение морской свинки разительно изменилось. Точно пытаясь оправдать собственное название, животное пыталось погрузиться в воду. Мало того: начало изменяться и строение тела: выпадала шерсть, а задние конечности заметно удлинились. Животное определённо мутировало, не подвергаясь радиоактивному облучению и воздействию активных химических веществ. И при этом — никаких признаков болезненного состояния!

Ошеломлённый результатами, Северцев отправился к руководителю лаборатории. Учёный и сам не понимал практических результатов собственного открытия, а просто пытался поделиться впечатлением от странного результата. Руководитель изучил ход эксперимента и, к удивлению Константина, похвалил его за полёт научной мысли. Северцев получил добро на продолжение эксперимента.

Дальше начало происходить странное. Когда Константин на следующий день пришёл на работу, то обнаружил пропажу всех данных по эксперименту, а память компьютера вычистили так основательно, что сисадмин только качал головой и бормотал, дескать ему пора идти на покой. Пропала и злосчастная свинка, которая к этому времени успела полностью облысеть и делала робкие попытки прыгать по клетке.

Поразмыслив над возникшей проблемой, Северцев решился ещё раз обратиться к руководителю. Здесь его ожидала ещё большая неожиданность: руководство успело смениться и на место пожилого толстячка пришёл рыжеволосый бородатый детина в клетчатом пиджаке, на полразмера меньше необходимого. Он лишь развёл руками, типа ещё не успел войти в курс дела, но пообещал разобраться.

Ошарашенный подобными раскладами Северцев поплёлся обратно и в узком коридоре столкнулся с парочкой улыбающихся незнакомцев. Улыбались они именно Константину, но глаза обоих отражали такой космический холод, что мороз драл по коже. Выказав неплохую осведомлённость в работе учёного, неизвестные предложили Константину сменить лабораторию на место, где его таланты оценят по достоинству. Оценят, в том числе, и в солидном денежном эквиваленте.

Всё это весьма напоминало элитный сыр в комфортабельной мышеловке, поэтому осторожный Северцев предпочёл отказаться, сославшись на удовлетворённость теперешним местом. Однако, поделившись с супругой, учёный не получил ожидаемой поддержки. Напротив, жена вывернула на него ворох недовольства. Половина оказалась недовольна и маленькой квартирой в непрестижном районе, и старой машиной, и редкими поездками на курорт.

Дальше — больше. Северцева вызвали к новому руководителю и тот, не отрываясь от смартфона, сообщил, что в рамках реорганизации переводит Константина на должность лаборанта в ветеринарной клинике. Временно, естественно.

А в коридоре его ожидали уже знакомые улыбчивые люди с холодными глазами. В этот раз их предложения оказались ещё щедрее. Дураком он не был; сложив два и два, Северцев согласился. Впрочем, учёный и сам не мог бы объяснить истинную причину согласия. То ли привычка плыть по течению, то ли взгляд пронизывающих холодных глаза, какими смотрит удав на кролика, приглашая того покинуть норку и переселиться в комфортабельный желудок змеи.

Голос Розовой вырвал его из плена неприятных воспоминаний. Женщина что-то яростно втолковывала Чагову, а тот морщился, разводил руками и всем своим видом показывал несогласие с оппонентом. Станиславский неотрывно смотрел на часы и бледнел до цвета благородного мрамора. Время приближалось к двум.

Северцев вновь спрятался за мониторами и бросил острожный взгляд на пару лабораторных столов. Лазерные излучатели над лежаками напоминали двух ощетинившихся дикобразов-киборгов. Один стол явно предназначался для крупного животного: прочная металлическая ограда и толстые ремни могли удержать даже бодрствующее животное. Зажимы на втором лежаке…Константин отлично знал, кто ляжет туда и это наполняло его душу ужасом.

Поначалу Северцев не старался вникать в чём заключается конечная цель исследований шестой лаборатории, где он работал. Хорошее оборудование, умные коллеги и руководитель, не мешающий процессу — что ещё нужно? А потом Константин сообразил, в чём дело и очень испугался. Чёрт побери, все устои научной этики, рушились в пропасть и он сам помогал осуществиться этому кошмару.

Прозрение Северцева совпало с началом крупных неприятностей: серия дорогостоящих опытов окончилась провалом. Началось расследование и люди, имеющие опосредованное отношение к науке, обрядились в тоги беспристрастных судей и принялись искать козла отпущения. Впрочем, долго искать не пришлось. Пара молодых учёных вызвалась отвечать за катастрофу. Северцев хорошо знал, какое чувство двигало его коллегами; оба неоднократно говорили, что им невозможно работать в условиях полицейского надзора, да и запах от работы напоминает смрад старого кладбища.

Молодых людей с треском выгнали из лаборатории и они бесследно исчезли. Осторожные попытки Северцева связаться с неудачниками привели лишь к тому, что однажды вечером люди с холодными глазами навестили его новый дом. Только они больше не улыбались. Гости вежливо интересовались, всё ли его устраивает, не надо ли увеличить оплату, возможно ему нужен отпуск? Но он хорошо понял, в чём смысл визита: сиди ровно и не дёргайся. Оцепеневший от ужаса Северцев попросил лишь об одном: перевести его в другую лабораторию.

К его просьбе отнеслись уважительно и Константина быстро отправили в коллектив доктора Станиславского. И здесь его, как громом поразило: лаборатория занималась темой, первооткрывателем которой Северцев считал себя. Однако, про это, то ли никто не знал, то ли не считал нужным упоминать. И Константин не стал поднимать шум: положение человека-невидимки его вполне устраивало. Но в нём навсегда появился страх того, что когда-нибудь люди с холодными глазами придут за ним и увезут во тьму, где его дожидаются пропавшие молодые учёные и злосчастная морская свинка.

Запищал звуковой сигнал и Константин подпрыгнул, от неожиданности. Над дверью грузового лифта мигал зелёный огонёк, информируя о доставке груза. Станиславский бросил последний взгляд на часы, прошипел ругательство и поднялся на ноги. Розова оставила Чагова и рысцой подбежала к дверям лифта. Сквозь щель уже можно было рассмотреть широкую спину Орлова, пытающегося протиснуться в полуоткрытую дверь. Здоровяк громко пыхтел и всем своим видом показывал крайнюю занятость.

Дело громилы заключалось в управлении грузовой тележкой, накрытой прочной металлической сетью. Под серебристой паутиной чернело мускулистое тело огромной кошки.

— Вот она! — пропыхтел Орлов, с такой натугой, будто сам тащил тележку.

«Да, она» — согласился Северцев, не испытывая ничего, кроме глухой тоски.

Чёрная, блестящая, с мощными лапами и длинным хвостом.

Пантера.

Всякий раз, когда Чипу приходилось покидать Лисичанск, его поражал контраст между полусонным городком, где он жил и настоящей муравьиной толчеей на дорогах. И чем ближе к столице, том плотнее поток машин. Такого количества автомобилей Лисичанск, вероятно, не видывал за всё время своего существования. В подобной толчее каждый элемент воспринимался, как часть единого целого — молекулой автомобильной змеи, опоясавшей город исполинским кольцом.

Чип проехал по Волгоградскому и свернул на Ташкентскую, задав себе вопрос: чем руководствовались люди, которые придумывали названия? Предвидели наплыв пришельцев из Средней Азии? Вон их сколько блуждает по тротуарам. Так, теперь Ферганская и осталось уже немного.