Лимори помедлила, прикрыв глаза — воспоминания были ещё слишком свежи.

— Мы понимали, что не можем их впустить, — сказала она тихо. — Храм к тому моменту был окружён тремя линиями обороны; я была фокусом щита на последней, третьей. Нападение было стремительным и жестоким, шпионы не успели нас предупредить — внешние ворота и вовсе были распахнуты, как того требует Ночное Гостеприимство, а вторые пали за каких-то десять минут, потому что щит там держало только трое послушниц. Когда нападающие пробились к нашим воротам, мы с девочками знали, что дальше укреплений нет. Нас было двенадцать, и мы понимали, что нам некуда отступать: Братья на тот момент были силой скорее физической, магов среди них было не так уж много. Они бы справились, атакуя неприятеля с защищённых от магии стен, но, окажись они в замкнутом пространстве один на один, их перебили бы на раз. И тогда мы решили брать откат на себя. Так, в сознании мы или нет, враг не войдёт, пока хоть одна из нас жива. Это дало бы шанс продержаться, пока другие Жрицы создадут ещё один щит.

— И многие выжили? Из двенадцати?

— Я одна, — сказала Лимори сухо. — Сказалась смешанная кровь.

— Вон оно что, — протянул Ижэ задумчиво. — Имеет смысл. Значит, эта дрянь на твоей ауре...

— Сплавленный откат от множества заклятий и проклятий. Да, всё так.

Дракон в тот день долго рассматривал Лимори, точно силился разгадать сложную заморскую головоломку.

— Возможно, однажды я это пойму, — сказал он задумчиво. — Возможно...

И тогда она поняла, что нечто между ними навсегда изменилось — и, пожалуй, скорее в лучшую сторону.

Снова потекли дни, свинцовые, как тучи над Гахааном, тяжёлые, как ночи без сна. Здесь, в закрытой комнате посреди мёртвого мира, Лимори особенно ясно ощущала бег времени, которое уходит. Она отчаянно ждала следующего прихода дракона — и вот, спустя семь бесконечно долгих дней, он появился.

Ижэ выглядел измождённым. Лимори не знала, что могло бы так измотать дракона — и, наверное, где-то в глубине души даже не хотела знать.

— Может быть, всё же массаж? — уточнила она осторожно.

— Давай — только и хмыкнул он.

Такая немногословность заставила её нахмуриться ещё больше: если уж у этого дракона не хватает сил даже на язвительный комментарий, значит, дело и впрямь плохо.

Лимори была ни разу не лекарем, видит Предвечная. В теории у неё и вовсе не должно быть таких познаний — Жрецы Тьмы и Смерти, прямо скажем, предназначены для других вещей. *

*Теоретически их предназначение — избавлять прихожан от последствий вредоносной магии, а также проводить обряды инициации разного типа, включающие в себя ритуальную атрибутику смерти и воскрешения; сюда могут быть отнесены как погребение, так и, например, свадьбы или разного рода посвящения. Также долгом Жриц были беседы с гостями Храма и помощь им советом, а порой и делом — зависимо от обстоятельств. Именно к Жрецам Тьмы и Смерти приходили существа, пытающиеся справиться с потерей и отпустить прошлое; таким образом, Храм Тьмы делил с менталистами обязанности по врачеванию хворей разума. Также Жрицы были хранителями знаний и учителями. В условиях Вольных Городов, где практически не было учебных заведений, школы при Храмах были крайне востребованы и играли важную социальную роль.

Однако жизнь в тяжёлые времена, дефицит лекарей в Вольных Городах, гражданская война, обязанности преподавателя и сложившаяся в последние годы среди простого люда привычка доверять Жрицам больше, чем магам, сыграла свою роль: Лимори в некоторых вещах могла бы дать фору лекарям. Ей по жизни много раз приходилось принимать роды, вскрывать нарывы, извлекать из мягких тканей колюще-режущие предметы, а также в принципе доставать из разных отверстий на теле разное нечто, для этих самых отверстий явно не предназначенное (в этой сфере чаще всего отличались дети, тянущие в рот, нос и уши всякую ерунду; но отроки и взрослые, пытающиеся уестествить себя или ближнего максимально оригинальным способом, тоже частенько блистали на этом поприще).

Отсюда, собственно, взялись и навыки массажа: воздействуя определённым образом, она могла влиять одновременно на тело, разум и энергетику существа. Конечно, с драконами она такого не проворачивала, потому сначала надо просветить энергетические точки. Но в остальном...

— Это потрясающе, — промурлыкал, словно кот, Ижэ, когда она прошлась ногами по правильным точкам на его спине. — На кой тебе карьера Жрицы? Подалась бы в элитные шлюхи — цены бы тебе не было!

— Тогда цена бы как раз была, — возразила Лимори тихо.

— Тебе бы только придраться к словам!

К дракону возвращалось былое ехидство. Неудивительно: Лимори вытягивала из него усталость, боль, страх и не хотела даже знать, каким будет откат. Однако, она в любом случае гниёт здесь, наблюдая за движением туч. Возможность помочь хоть кому-то, быть полезной — это было ценно для неё.

И интригующе, что уж таить нечисть в подвале. Возможность изучить энергетику дракона дорогого стоит. Тем более... А это ещё что?

— Ты благословлён Предвечной? Или... проклят? — вопрос вырвался раньше, чем она сумела себя сдержать.

И, разумеется, Ижэ тут же сбросил её с себя — хотя, надо отдать ему должное, не на пол, а на кровать.

— Хватит копаться в моих секретах, — сказал он. — Иначе живой я тебя не отпущу.

Лимори, кажется, всё же не смогла подавить горькой улыбки. Она в любом случае не уйдёт отсюда живой, верно?..

Дракон явно понял, о чём она подумала, но комментировать не стал.

— Эта война затянется, — сказал он вместо того. — Она переросла в позиционное противостояние и продлится долго. Тебе ещё немало времени придётся просидеть здесь, Жрица.

В сердце заворочалась глухая тоска.

— Что же, пусть так, — сказала она твёрдо. — Это не пугает.

Они лежали рядом на кровати. Лимори смотрела в потолок, а дракон подпёр кулаком голову и задумчиво рассматривал её.

— Скажи мне, Жрица, — начал он задумчиво. — Если бы у тебя на руках было оружие, способное преломить ход войны — что бы ты делала?

По спине Лимори пробежал холодок. "Это оно", — она не услышала шёпота, но ей показалось, что внутреннее чутьё, и окружающий Мир, и сама Предвечная сказали ей об этом. — "За этим ты здесь."

Но во что вляпался этот мужчина, если сама Предвечная, обычно редко проявляющая Волю без просьб служителей, направила Лимори сюда? Жрица покосилась на Ижэ. Что в тебе настолько особенного, дракон? Что ты такого совершил? Тут Лимори могла лишь теряться в догадках.

Казался ли он чудовищем? Определённо, нет. Он много чего говорил, и она не сомневалась, что совершал ошибое не меньше. Однако, в нём не ощущалось той гнили, пересечённой черты, которая была спутником истинного, подлинного распада личности.

С другой стороны, тех, кого с самого начала пути можно назвать чудовищами, исчезающе мало — и зачастую это узкомыслящие существа, жестокие в своей примитивности. Остальные же этими самыми чудовищами становятся не сразу, а почти незаметно, исподволь, шаг за шагом. И в этом смысле несчастный ребёнок, выросший во взрослого, запутавшегося в своих масках — идеальный базис. Из таких выходят самые отборные монстры.

Или не выходят. Никогда не следует умалять значение личного выбора.

— Как я могу дать ответ, не зная подробностей? — спросила она мягко, чувствуя, будто ходит по тонкому льду. — Фраза "преломить ход войны" звучит замечательно. Только вот не будет ли она означать ещё большее кровопролитие?

— Умница, — усмехнулся Ижэ. — В этом суть. Если я воспользуюсь папочкиным наследием, то масштабных, массовых и, что важно, совершенно бессмысленных жертв не избежать.

— Тогда... Возможно, я буду банальной, но очевидный ответ — вам не следует применять это оружие, разве не так?

— Если бы, — усмехнулся Ижэ, и ей почудилась горечь, промелькнувшая в его глазах рыбьим плавником. — Если бы всё было так просто. Ладно, Жрица, оставим разговор пока что. Я вот подумал, что сидеть тебе тут ещё и сидеть, и в этой комнате ты, скорее всего, спятишь. Так что... как насчёт того, чтобы посмотреть мою библиотеку? И я разрешу тебе общаться с Даани... бегло и изредка, понятное дело. Что думаешь?