Джун бросила в сторону Роджера убийственный взгляд, а он только покачал головой.

– Отвратительное животное, – пробормотала она, отворачиваясь от него и от Бриллиантовой девочки.

Милая доченька сняла руки с руля, выпрямилась, продолжая энергично крутить педали. Теперь она по-настоящему выставила себя напоказ. Нельзя сказать, что на меня это не подействовало. Прошлой ночью она мне снилась опять. Но на этот раз никаких детишек Персиков. Она висела, зацепившись ногами, на гимнастической перекладине, а ее коротенькая юбочка в складочку упала ей прямо на лицо. Я уставился на ее беленькие трусики. Она не сделала ни одного движения, чтобы прикрыться, и я видел, как темные волосики выбиваются из-под резинки по краям, и хорошо разглядел полоску посередине.

Она провела руками по груди.

– Мне жарко. Можно слезть?

Я кивнул. Мой член встал, стал таким же твердым, как кости в подвале. Заметно? Так и есть. Она уставилась прямо на него, потом стянула тренировочные штаны, трусики и склонилась над скамейкой, где на подвесках уложены тяжелые блины.

– Не смей! – завопила Джун, но в ее голосе не осталось той твердости, которую я слышал раньше. Теперь она скорее умоляла, чем приказывала.

Но Бриллиантовая девочка не обратила на это никакого внимания. Она, раздвинув ноги, встала на колени и посмотрела на меня через плечо. Перед моим взором оказались те сдобные булочки, которые уже несколько недель соблазняли меня.

Я быстро подошел к ней. Для размышлений время совершенно неподходящее.

– Надо, чтобы ты легла на спину.

Она легла на скамейку, раздвинула ноги и улыбнулась, как я полагаю, в сладком предвкушении.

Когда я склонился над ней, она вынуждена была взяться руками за ручки.

В какой-то момент мне показалось, что она сейчас плюнет в меня, но тут она начинает поднимать и опускать блины.

– Сделаешь упражнение пятнадцать раз.

– Насрать на тебя, – прошептала она. Все для искусства.

Чувство у Лорен было такое, словно ее рука выскочила из плечевого сустава. Плохой Лерой Браун дернулся во время утренней прогулки, когда встретил в Анджелесском Национальном лесопарке золотистую девочку охотничьей породы. Несомненно, у этой девочки началась течка, а ее безмозглый хозяин, наплевав на все, вывел ее в общественный парк. Тем временем доберман с ужасным дьявольским оскалом попытался сделать то, к чему так ревностно стремился Лерой. Не требует никаких доказательств то, что в каждом животном заложена жажда воспроизведения потомства. «Но, Господи, рука-то как болит». Лорен с трудом, большим трудом, смогла оттащить Лероя. К тому же она перепугалась, услышав утробное рычание и увидев оскаленные зубы, и все из-за этого хозяина охотничьей собаки!

Лорен повесила поводок на дверь и приказала Лерою сидеть. Как только он подчинился, его серая, болтающаяся мошонка с двумя огромными яйцами распласталась на полу, как армейское одеяло на двух непокорных новобранцах.

– Надо с тобой что-то делать, – сказала она, наливая в миску четыре огромные поварешки корма. Есть он начал только после того, как она сказала: «можно».

По крайней мере, он умеет себя вести, что Лорен никак не могла сказать про Эшли Штасслера. Что там у него, в конце концов, происходит?

Лорен открыла портативный компьютер на маленьком столике в маленькой кухоньке своей маленькой квартирки и проверила электронную почту. Она уже попросила факультетского секретаря проверить ее обычную почту в Портленде, но и там от Штасслера ничего не было. Ведь она не надоедала ему, только послала... что? С тех пор, как он согласился на стажировку Керри, она послала ему три сообщения.

В первом – стандартная благодарность. Во втором – краткое изложение того, что они вместе с Керри наметили на те два месяца, которые та проведет у него. А третье? Ну, третье она послала всего лишь два дня назад. Это сообщение Лорен рассматривала как электронное послание Клуши-наседки. Мол, она озабочена судьбой своей лучшей студентки.

По крайней мере, она ожидала получить хотя бы формальный ответ. Но... Она щелкнула курсором по иконке электронной почты... И сегодня опять ничего. Никакой электронной почты, что в одном, но только в одном смысле уже хорошо: Чэд, очевидно, отказался от ежедневных увещеваний о примирении.

Увы, отсутствие электронной почты означало и отсутствие вестей от Рая, который к этому времени вернулся к себе домой в Орегон. Прошлым вечером она послала ему по электронной почте большое «СПАСИБО» за букет весенних цветов, который он прислал ей с припиской:

Скучаю.

Никогда это слово не звучало для нее так приятно.

Их электронная переписка стала чуть ли не любовной, после того, как Рай начал высказывать ей свои чувства. Но пинии, фиалки и тюльпаны оставались приятным сюрпризом.

Лорен звонила ему прошлым вечером и оставила сообщение на автоответчике. На самом деле ей очень хотелось услышать его голос. Или хотя бы увидеть, как на экране всплывает сообщение от него. Он-то с ней свяжется, в этом-то она не сомневалась. Вот Эшли Штасслер, наоборот, считает себя не обязанным даже ради приличия отправить подтверждение того, что он получил ее сообщения.

И все же она решила отправить ему еще одно письмо, предупредить, что Керри прибудет сегодня во второй половине дня. Лорен знала это, так как Керри оказалась великолепным партнером по переписке и держала ее в курсе дел в течение всей своей поездки, включая и подробности ее путешествий на велосипеде, которых после Сан-Вэлли уже набралось целых три.

У Лорен была статья о Штасслере, вышедшая недавно в интернетовском журнале «Скульптура-ревю». Ей очень хотелось переправить ее Керри. Если все пойдет по разработанному плану, то Керри получит ее сразу же по приезде в Моаб.

Бугорок на шоссе заставил Керри лязгнуть зубами и оторвал ее от мечтаний о прогулках на велосипеде. Она резко затормозила, объезжая ремонтно-строительную бригаду. Один из рабочих обаятельно улыбнулся ей, без слов извиняясь за неудобство, и махнул на прощание рукой. Затем она прибавила скорость, быстро миновала поворот. И снова она предалась мечтам о том, как будет кататься на велосипеде по этой стране из красного камня. Ну, это просто чудо: кататься на велосипеде и делать отливки. Что может быть лучше?

До Моаба оставалось четырнадцать миль. Керри уже видела тысячи реклам отелей и ресторанов. Здесь уйма водоемов, но она не думает, что у нее найдется время для экскурсии на пороги. Да и по горам здесь тоже можно хорошо полазить. Раз уж она здесь, то как-нибудь отыщет окошко в своем расписании. Она любила лазить по горам и захватила с собой шлем, ремни, рюкзак и ботинки. Как-нибудь она постарается выкроить время. «Но ты здесь для того, чтобы отлить все задуманное, закончить работу, а это значит, что придется много времени провести в литейке, в студии, с Эшли Штасслером!» – напомнила она себе. Ей все еще в это не верилось. Он принял ее на стажировку! Керри Уотерс, студентку-третьекурсницу, только еще пытающуюся что-то сделать. Но ему, должно быть, понравились ее работы. Она послала ему фотографии всех своих работ, все свои статьи из газет, где она писала свое мнение о его серии Семейное планирование, самых замечательных скульптурах, которые ей приходилось видеть. Он передает человеческие формы так, как никто со времен... со времен да Винчи. Со времен... Родена. Она должна понять, как он этого добивается. И тут ей в голову пришла неожиданная мысль: уже только тем, что она будет работать вместе с ним, она впишет свое имя в историю искусства.

Сначала Моаб показался ей длинной чередой отелей и маленьких круглосуточных магазинчиков. Керри нахмурилась. Она ожидала совсем не это... Ну не совсем это, по крайней мере. Старый шахтерский городок должен выглядеть как старый шахтерский городок, а не как центр провинциальной Америки. Затем с большим облегчением она свернула на окраину города. Широкие старые улицы – приятная смесь старого и нового, плоское стекло и обшитые вагонкой домишки, красные кирпичи и разукрашенные витрины. Она стала рассматривать вывески магазинов в поисках, где бы выпить чашечку кофе, и вскоре обнаружила «Визжащие бобики».