Даже тень не легла на улыбочку Бриллиантовой девочки, когда я приказал ей встать на четвереньки.

– Ну, ты настоящий сукин сын, – огрызнулась Джун, доставив мне непомерное удовольствие.

Она относилась ко мне, как к союзнику, словно я сделал ей большое одолжение тем, что я не занимался сексом с ее дочкой в то время, которое выделил для осуществления разработанного плана. Продуманно оскорбительное замечание, в котором нет и намека на то, что наши с Джун Кливер, как я теперь ее называл, взгляды на мораль имеют общие точки соприкосновения. И не забывайте, я еще и не начал. Если правда то, что ты можешь очень много сказать о человеке, проследив, каких он нажил себе врагов, еще важнее следить за теми, кто порвал с тобой дружбу.

– Я умоляю вас не делать этого, – попросил Веселый Роджер без особой настойчивости.

С таким же успехом он мог бы читать титры на экране телевизора: «Я... умоляю... вас... блям... блям... блям...» Неужели мне когда-нибудь еще раз встретятся такие зануды?

Сынишка проявил к своей старшей сестре необычный интерес. Особенно, когда в воздухе повисло сексуальное напряжение. Он был неподдельно разгневан, когда его мать приказала ему отвернуться.

Единственный, кроме меня, кто не проявил никакого беспокойства, Бриллиантовая девочка. Она стояла на четвереньках, подняв свой зад, словно кошечка, пробудившаяся от сладкого теплого сна.

Почему я решил это сделать? Я имею в виду обычное в этом деле удовольствие разозлить их. Привести их в абсолютную ярость. Поднять их злость до такого уровня, о котором они до дня похищения и понятия не имели в той или иной степени мне приходилось делать это с каждой семьей. Разозлите их , как следует, и в них разгорится такая ярость, такая ненависть, что у них останется единственный выход: работать еще усердней. Сейчас объясню! Смешно ими просто манипулировать, но нельзя при этом оказаться лопухом. Необходимо учитывать ответную реакцию. Единственную возможность, которую я им предоставляю, это стать сильнее физически, что, сознательно или бессознательно, они связывают с возможностью меня убить. Я уверен, что некоторые мужчины даже рассматривают себя в роли гладиаторов, у которых единственная надежда заключается в том, чтобы стать достаточно сильными и порвать свои цепи. Могу поспорить, что нынешняя семья не составляет исключения. Они хотят разорвать цепи, как Рассел Кроу, этот толстенький и коротенький мальчишка, который играет главную роль в ужасно любимом всеми кино. Думаете, можно кого-нибудь отлить в бронзе, если у него слишком слабый мышечный тонус?

Я делал просто ужасные вещи с разными домашними любимцами, чтобы нагреть страсти. Я особо не пачкался с убийством котят, чтобы довести их до бешенства. Но гарантирую, если бы я занялся скотоложетвом с любимой кошечкой Веселого Роджера, то услышал бы от него патетическую просьбу: «Я... умоляю... вас...»

После некоторых моих экспериментов они, как монстры, переполнены злобой. Что же касается самой Бриллиантовой девочки, то я рассматривал опыты с ней, как возможность проверить, стоит ли за всем ее веселым хихиканьем что-нибудь или нет.

Когда я встал позади нее, она обернулась и подняла бровь. Это выглядело так, словно она меня спрашивала, чего же я жду. Ну, начинай, придурок.

Без дальнейших предупреждений я стянул с нее тренировочные брюки, ни слова не говоря при этом ни ей, ни галерее наблюдателей с их плаксивыми причитаниями. Должен признаться, что я сделал это с нетерпением человека, который очень долго сдерживался.

Я вытащил складной нож, тот самый, которым колол щеку сыночка в микроавтобусе. Лезвие выскочило с громким металлическим щелчком, и в нависшей тишине это произвело достаточное впечатление на собравшуюся аудиторию. После этого я засунул лезвие под правую сторону трусиков Бриллиантовой девочки. Трусики оттянулись не более, чем на сантиметр, прежде чем нож прошел сквозь материю и резинка лопнула с несказанно приятным звуком.

Передо мной во всей своей наготе появились правая ягодица и начало щели, разделяющей ее с сестрой. Я видел очаровательную линию загара, а трусики нежно смялись. Я наклонился и поцеловал нежную плюшевую оболочку ее плоти, стараясь не побеспокоить трусики, так как мне не хотелось нарушать их деликатное многообещающее положение.

В последующие секунды воцарилась полная тишина. В конце концов, меня в руке был нож, а их дочка – в полной моей власти.

Я встал, так как все еще был одет, и с громким щелчком сложил нож. Я стянул с себя футболку и шорты. Мой член набух. Я видел, как Джун украдкой посматривает на него. Ее полные ужаса взгляды метались между ним и тем, что предлагала Бриллиантовая девочка, словно пытаясь выяснить истинные намеренья ее дочери.

Затем я услышал грубый голос ее муженька:

– Она еще девственница, засранец.

Веселый Роджер вывел меня из себя. Если можно было придумать самое неподходящее к случаю выражение или время для него, то он как раз попал в точку. Девственница? Да у него, должно быть, галлюцинации. Его дочурка такая же девственница, как Мадонна.

После я снова сосредоточился на предстоящей мне работе. Я обнаружил, что Бриллиантовая девочка такая же шелковистая, как я и представлял. Она была достойна многого. А ее энтузиазм был необычаен. Стоны на грани крика. И вот тут-то все пошло насмарку.

Я даже не заметил ничего странного, пока Джун не начала кричать. Тогда я с большой неохотой, так как был сосредоточен на нижней части спины Бриллиантовой девочки, на том, как длинные мышцы под кожей переходили в упругую подушку ягодиц, поднял взгляд. Мгновение раньше я целовал ее спину, пробегал языком вдоль ее позвоночника, по следам того пути, который моя рука проделала в микроавтобусе, когда я давал ей воды. Я еще чувствовал ее аромат, сочность ее юности, испытывал ее совершенный контроль над мышцами, который обычно утрачивается у женщин, если только они не начинают специально над этим работать. А тут Джун начала бессмысленно, хотя и не бесполезно, кричать. В этот момент Керри Уотерс интересовала меня не больше, чем участие в молитвенном собрании. Она, выпучив свои коровьи глаза, стояла на другом конце подвала. Она стала причиной вульгарно прерванного полового акта.

Но что больше всего разозлило меня в те первые секунды, так это то унизительное положение, оказавшись в котором, мне пришлось бежать за ней. Мой налитый пенис дико болтался и хлопал меня по ногам и животу, как бьется о канаты боксер, попавший в нокдаун.

Затем, разбив себе проклятое колено, я притащил Керри вниз. Но самый большой сюрприз ожидал меня после того, как я надел наручники на Ее Сиятельство и привязал ее к клетке, после чего сказал: «Ну, ладно. Так на чем мы остановились?» Ответ, который последовал, поверг бы в шок большинство смертных. Он изумил даже меня. Я опустил взгляд и увидел Бриллиантовую девочку, стоящую на четвереньках, как собака, выпрашивающая кость. Она держала свои руки перед грудью... Мой нож был у нее во рту. Я убежал без него. Я и шорты свои оставил здесь.

Я отобрал у нее влажный нож. Обыскал шорты в поисках ключей от клетки и ее ошейника. Нет! Но, когда я снова повернулся к Бриллиантовой девочке, она держала их в зубах.

Она могла освободить себя и всю свою семью. Это был бы просто ночной кошмар. Но Бриллиантовая девочка не сделала ничего подобного. Вместо этого она предала, всех да и себя тоже.

Я услышал, как кто-то стучит по клетке. Это был Веселый Роджер. Сначала он, казалось, потерял дар речи, потерял способность произносить слова. На какое-то мгновение я подумал, что он просто исчерпал лимит своего словарного запаса. Но он, наконец-то, обрел голос и заревел:

– Глупая грязная шлюха!

– Но, Родж, – напомнил я ему, широко улыбаясь. – Ты же говорил, что она девственница. Помнишь? Она... и есть... девственница.

И я спокойно возобновил свое священнодействие, от которого я был оторван таким грубым образом.

Самообладание. Никогда не терять самообладания.