Фоллет кивнул.

— Если у вас железная память и стальные нервы. На наше счастье, таких клиентов у нас раз, два и обчелся. Мы рискуем в очко, но в рулетке необходимо железное преимущество. — Он уныло посмотрел в свой стакан. — А с такими законами далеко не уедешь.

— Да, кругом одни проблемы, — равнодушно заметил Уоррен. — Может, вам вернуться в Штаты?

— Да нет, покантуюсь пока здесь, — ответил Фоллет, осушая свой стакан и собираясь уйти.

— Подождите, — сказал Уоррен. — Мне нужно поговорить с вами, за этим я и пришел.

— Если речь идет о пожертвованиях вашей клинике, вы же знаете, я в этом деле пунктуален.

Уоррен улыбнулся.

— На этот раз я хочу предложить вам денег.

— Ах вот как? Что ж, придется задержаться, послушать, — сказал Фоллет. — Выкладывайте.

— Я планирую небольшую экспедицию примерно на полгода, — сказал Уоррен. — Конечно, заработок скромный, скажем, две с половиной в месяц. Но в случае удачи вас ожидает вознаграждение.

— Две с половиной! — Фоллет засмеялся. — Смекните-ка, сколько я сейчас имею. Нет, доктор, поищите кого-нибудь другого.

— Не забывайте о вознаграждении, — спокойно напомнил Уоррен.

— Ну, хорошо, каково же вознаграждение? — спросил Фоллет, улыбаясь.

— Тут можно и поторговаться, ну для начала, предположим, тысяча.

— Доктор, не смешите меня, я-то думал, что вы предложите мне что-нибудь серьезное. — Он повернулся, чтобы уйти. — Увидимся.

— Не уходите, Джонни. Мне почему-то кажется, что вы согласитесь на мое предложение. Видите ли, я знаю, что произошло с тем аргентинцем пару месяцев тому назад. Вы ведь нагрели его больше, чем на двести тысяч фунтов, не так ли?

Фоллет замер на секунду и, повернув голову, сказал через плечо:

— А откуда вам это известно?

— Ну, такие истории быстро распространяются, Джонни. Здорово вы с Костасом облапошили беднягу.

Фоллет повернулся к Уоррену и серьезным тоном сказал:

— Выбирайте выражения, доктор Уоррен, особенно, когда речь идет об аргентинских миллионерах. С вами что-нибудь может произойти.

— Разумеется, — согласился Уоррен. — И с вами тоже что-нибудь может произойти, Джонни. Например, если этот аргентинец узнает, как его обтяпали, он этого не спустит, ведь правда? Он несомненно обратится в полицию. Одно дело, когда ты проигрываешь, а другое, когда тебя надувают. Так что он пойдет в полицию, а полиция, — он похлопал Фоллета по груди, — придет к вам. И тогда в лучшем случае вас посадят на судно и отправят в Штаты. Кстати, я слышал, что Джонни Фоллету сейчас следует держаться от Штатов подальше.

— Вы слишком много слышите, — холодно сказал Фоллет.

— Так уж получается, — сказал Уоррен со скромной улыбкой.

— Вы что, пытаетесь поддеть меня на крючок?

— Считайте, что так.

Фоллет вздохнул.

— Уоррен, ну вы же знаете, как тут обстоят дела. Я здесь имею всего пятнадцать процентов прибыли, ведь я — не хозяин. То, что проделали с аргентинцем, что бы там ни было, дело рук Костаса. Ну, я, конечно, находился где-то рядом, но это была не моя идея, и я во всем этом не участвовал и ничего с этого не получил. Это все Костас.

— Я знаю, — сказал Уоррен, — вы чисты, как ангел. Но им это будет без разницы, вас просто посадят на корабль и вытурят в Штаты. — Он помолчал и сказал задумчиво: — А может, они даже организуют специальный комитет, который будет встречать вас в аэропорту Кеннеди.

— Мне все это не нравится, — сказал Фоллет резко. — Предположим, я скажу Костасу, что вы тут мелете языком. Что с вами может случиться, как вы думаете? Я никогда ничего не имел против вас и не понимаю, зачем вам все это. Уймитесь.

Он отвернулся, и Уоррен быстро сказал:

— Извините, Джонни. Кажется, вам и впрямь придется отправиться в Штаты до конца месяца.

— Ах так! — взорвался Фоллет. — Я вам сказал, что Костасу лучше дорогу не переходить. Берегитесь, Уоррен! — он щелкнул пальцами, и какая-то фигура отделилась от стены и направилась к ним. Фоллет сказал:

— Доктор Уоррен сейчас уходит.

Уоррен бросил взгляд через плечо в сторону Эндрю Тоузьера и поднял палец. Тоузьер тотчас же подошел и сказал:

— Добрый вечер всем.

— Джонни Фоллет хочет выбросить меня на улицу, — сказал Уоррен.

— В самом деле? — спросил Тоузьер с неподдельным интересом. — Интересно. Посмотрим.

— Кто это, черт возьми? — рявкнул Фоллет.

— О, я просто друг доктора Уоррена, — сказал Тоузьер. — А у вас тут очень мило, Фоллет. Здесь приятно будет поразмяться.

— Что вы мелете?

— Да, просто поглазеть, как это заведение разнесут на куски. Я знаю парочку бывших сержантов, славных малых, они запросто тут все разбомбят. А вам потом придется все расхлебывать. — Голос его стал жестче. Мой вам совет: если доктор Уоррен хочет поговорить с вами, навострите свои волосатые уши и выслушайте его.

Фоллет шумно вздохнул и надул щеки.

— Ладно, Стив. Я сам тут разберусь, — сказал он подошедшему. — Но не уходи, ты можешь понадобиться. — Тот отошел к стене и занял прежнюю позицию.

— Давайте-ка для начала выпьем, — предложил Тоузьер.

— Я ничего не понимаю, — протестующе заговорил Фоллет. — Что вы ко мне прицепились, Уоррен? Я же ничего вам не сделал.

— И не сделаете, — заметил Уоррен. — В частности, вы ничего не скажете о нашем разговоре Костасу, потому что, если со мной что-нибудь случится, вам несдобровать.

Тоузьер добавил:

— Я не знаю, в чем тут дело, но если с доктором Уорреном что-нибудь произойдет, некий Джонни Фоллет будет горько сожалеть о том, что он родился на свет.

— Чего вы на меня ополчились? — в отчаянье воскликнул Фоллет.

— Я не знаю, — сказал Тоузьер. — Доктор, чего мы на него ополчились?

— Джонни, все, что вам надо сделать, — взять отпуск, — сказал Уоррен. — Вы поедете со мной на Ближний Восток, поможете мне и затем вернетесь обратно. И все останется, как было. Лично мне абсолютно все равно, на какую сумму вы надули аргентинского миллионера. Вот и все.

— Но почему вы выбрали меня? — спросил Фоллет.

— Да я не выбирал вас, — ответил Уоррен устало, — просто другой кандидатуры у меня нет, черт побери. Мне нужен человек, обладающий вашими талантами. Кроме того, вы же не рискнете отправиться обратно в Соединенные Штаты. Я знаю вас, вы — игрок, но все же не до такой степени.

— Ладно, будем считать, что вы обставили меня, — сказал Фоллет с горечью. — Что я должен делать?

— Будете исполнять то, что я вам скажу. Когда придет время.

— Но я хотел бы…

— Я уже все сказал.

Фоллет помотал головой в замешательстве.

— Ничего не понимаю.

— Если это может вас утешить, дядя Сэм, я тоже ничего не понимаю, — сказал Тоузьер и задумчиво посмотрел на Уоррена. — Но док, без всякого сомнения, действует как босс, и я так думаю, он босс и есть.

— Тогда ради Бога, не называйте меня боссом. Это ни к чему.

— Хорошо, босс, — ответил Тоузьер с невозмутимым видом.

Уоррену не пришлось искать Майка Эббота, потому что Майк Эббот сам явился к нему. К концу напряженного рабочего дня он возник на пороге кабинета Уоррена.

— Ну, что нового, доктор? — спросил он.

— Да ничего особенного, — ответил Уоррен. — А что вам нужно?

— Да все то же — всякий интересный мусор по поводу наркоманов.

Уоррен, закончив работу, закрыл кабинет, и они вместе вышли на улицу.

— Ну, например, что-нибудь о дочке Хеллиера?

— Чьей дочке? — спросил Уоррен с непроницаемым лицом.

— Сэра Роберта Хеллиера — кинематографического султана. И не делайте непроницаемого лица. Вы знаете, о ком я говорю. Следствие молчит, как в рот воды набрали. Да, старине Хеллиеру удалось всех приструнить. Господи, чего не добьешься, имея в кармане несколько миллионов колов! Что это было — случайность или самоубийство? Или ее подтолкнули к этому?

— А почему вы меня спрашиваете? — спросил Уоррен. — Вы ведь сами спец по жареному, уж вам-то должно быть все известно.