"Я понимаю," сказал я. "Но ситуация такова, что сейчас это может оправдать то, ради чего она рисковала своей жизнью в течение года. Именно ради подобных вещей она и начала сотрудничать с нами."

Томас медленно покачал головой.

Я вздохнул. "Слушай, я не прошу ее останавливать коня на скаку или входить в горящую избу. Мне просто нужно знать, что она слышит, или может узнать, не нарушая прикрытия."

Он походил еще с полминуты, а затем остановился и тяжело посмотрел на меня. "Обещай мне кое-что сначала."

"Что?"

"Обещай что, не забросишь ее в еще большую опасность, чем в которой она сейчас. Обещай что не попросишь информации, из-за которой они смогут вычислить ее."

"Черт возьми, Томас," сказал я устало, "Это просто невозможно. Невозможно узнать точно, какая информация может быть безопасной, и нет никаких способов узнать какая часть данных может быть дезинформацией."

"Обещай мне," повторил он, подчеркивая оба слова.

Я кивнул. "Я обещаю, что я сделаю абсолютно все, что в моей власти, чтобы сохранить безопасность Жюстины."

Его челюсти несколько раз сжались. Обещание не удовлетворило его — хотя, если быть точным, не удовлетворяла его складывавшаяся ситуация. Он знал, что я не смогу полностью гарантировать ее безопасность и знал, что я сделаю все, что смогу.

Он глубоко вздохнул.

Затем он кивнул.

"Окей," произнес он.

Пять минут спустя, после того как я покинул Томаса, я осознал, что инстинктивно бросаю взгляд в зеркала заднего вида каждую пару секунд, и обнаружил слабое чувство, будто кто-то преследует меня. Я задницей чувствовал, что кто-то сидит у меня на хвосте.

Конечно, это всего лишь интуиция, но эй!. Чародей. Твои инстинкты заслужили достаточно уважения, чтобы обращать на них внимание. Если они говорили мне, что кто-то преследует меня, значит следует оглядываться назад.

Если кто-то следил за мной, это необязательно связано с текущей ситуацией с Морганом. Я хочу сказать, это совершенно не должно быть, верно? Ведь я у стольких парней торчал в кишках. Но я был бы пожалуй полным идиотом, чтобы считать, что внезапная компания так или иначе не была связана с Морганом.

Ради удовольствия я свернул пару раз, но так и не заметил автомобиля, следующего за мной. Но это еще ничего не значило. Профессионалы, работающие вместе, могли преследовать цель незаметно, особенно ночью, когда каждый автомобиль выглядит лишь как пара святящихся огней. Поэтому то, что я их не видел, не значило, что их нет.

Волосы на затылке встали дыбом и я почувствовал как с каждым проносящимся мимо огнем у меня сжимались плечи.

Что если мои преследователи не на машине?

Мое воображение быстро обрисовало мне множество крылатых тварей, бесшумно парящих на своих кожистых крыльях, чуть выше огней города и готовых рвануть вниз на Голубого Жучка и вырвать кусок металла из его корпуса. Улицы кипели жизнью, как это и бывает почти всегда в этой части города. Это было чертовски публичное место для нанесения удара, но я не мог исключить такой возможности. Такое уже случалось со мной раньше.

Я пожевал нижнюю губу и задумался. Я не мог вернуться назад к себе в квартиру до тех пор, пока бы не убедился, что хвост не отвязался. Чтобы сделать это я должен был обнаружить его. Я не собирался бездействовать следующие два дня не предпринимая никаких попыток. Я полагал, что я должен приступать к работе.

Я глубоко вздохнул, привел свои мысли в порядок и медленно моргнул. Когда я открыл мои глаза вновь, вместе с ними я включил Зрение.

Зрение чародеев, его способность воспринимать мир вокруг него в значительно расширенном спектре взаимодействующих сил, опасный дар. Называете ли вы его духовным видением, или внутренним взглядом, или третьим глазом, он позволяет почувствовать вещи с которыми вы до этого не сталкивались. Он покажет вам мир, таким, каким он на самом деле является, материей всего сущего, окутанного первоисточником энергии, магии. Зрение может показать красоту, которая могла бы заставить ангелов плакать и ужасы, о которых бы сам Сатана не посмел бы рассказывать.

Что бы ты ни увидел, хорошее или плохое или сводящее с ума — это останется с тобой навечно. Ты не сможешь забыть этого, и время не сотрет этих воспоминаний. Это твое. Навечно.

Чародеи, часто пользующиеся Зрением, волей неволей сходят с ума.

Мой Третий Глаз показал мне Чикаго, его истинную форму, и на секунду мне показалось, что меня телепортировали в Вегас. Энергия бежала по улицам, сквозь здания, людей, казавшись мне тонкими нитями света, погружалась в твердые объекты и появлялась с другой стороны, не прерываясь. Энергия огибала огромные старинные сооружения, поражавших своей мощностью и стабильностью, подобно улицам города — но вся остальная ее часть, случайные энергии, порожденные мыслями и эмоциями восьми миллионов людей, была полностью хаотична и пульсировала везде в бурных, случайных, ослепительных цветах.

Облака эмоций были усыпаны мерцающими искрами идей. Обильные потоки глубоких мыслей ниспадали с пламенно ярких, танцующих самоцветов радости. Грязь негативных эмоций цеплялась за поверхность, пачкая ее темными пятнами, пока хрупкие пузыри мечтаний плыли счастливо к калейдоскопу звезд.

Блин- тарарам. Я едва мог видеть сквозь все это полосу дороги.

Я оглянулся через плечо и увидел каждого человека в машинах, позади меня, кристально чисто, сформированных из белого света с проблесками других цветов, зависящих от мыслей, настроения и личности. Если бы я был ближе к ним, я был бы способен увидеть больше подробностей о них, хотя все это было бы лишь плодом интерпретации моего сознания. Даже на таком расстоянии я мог сказать с уверенностью, что все эти люди были всего лишь смертные.

В любом случае это было облегчением. Любого чародея, который был бы силен достаточно чтобы быть Стражем, я бы заметил. Если тот кто меня преследовал, был обычным человеком, то вполне естественно полагать, что Стражи еще не вычислили Моргана.

Я поднял глаза чуть выше…

Время замерло.

Попробуйте представить себе запах гнилого мяса. Представьте себе, томную, аритмичную пульсацию трупа, пронизанного личинками. Вообразите запах устаревшего тела смешанный с плесенью, противный скрип ногтей по стеклу, вкус прокисшего молока и испорченных фруктов.

А теперь попробуйте представить все это визуально, в мельчайших подробностях.

Вот что я видел: выворачивающий наизнанку желудок, кошмарную массу, горящую подобно огням маяка на одном из здании надо мной. Я мог бы смутно выделить физические очертания существа, но это было бы сродни нырянию в сточную канаву. Я не мог разглядеть больше деталей сквозь дымку его абсолютной неправильности, которая покрывала его от одного края крыши до другого и позволяла ему двигаться со скоростью достаточной, чтобы не отставать от машины.

Кто-то закричал, и тупо отметил, что скорее всего это я. Автомобиль ударился о что-то и протестующе заскрежетал. Он дернулся вверх-вниз и затих. Я скатился на обочину. Сквозь вибрацию руля, я почувствовал как вращаются передние колеса, и я резко вдарил по тормозам, все еще крича и пытаясь закрыть свой Третий Глаз.

Следующей вещью, что я помнил, был клаксон, воспроизводящий нетерпеливую симфонию.

Я все еще сидел на сиденье водителя, стискивая побелевшими пальцами рук руль. Двигатель заглох. Судя по мокрым щекам, я должно быть плакал, — хорошо, еще что без пены у рта, подумал я, что вполне было возможно.

Звезды и камни. Блин- тарарам, что это за штука была?

Предо мной в памяти возникло воспоминание этого отвратительного ужаса. Я вздрогнул и зажмурился, толкнув руль. Я чувствовал, как содрогалось мое тело. Я не знаю, как долго мне понадобилось, чтобы хоть немного очистить свою память, — но когда я наконец справился, все вокруг было таким же как и было, только несколько громче.