Шли они долго. Именно шли. Он не мог бежать, боясь растрясти эту хрупкую девчушку, которая и так была слаба.

Пару раз он находил ягоды и кормил её. Она с жадностью хватала ягоды губами, пытаясь утолить голод. Он понимал, что её нужно как можно быстрее выносить к людям.

Периодически втягивая носом воздух, он пытался уловить запах присутствия людей. Но все было тщетно. Его тонкий нюх улавливал только запах палой листвы, разнотравья и животных.

Наконец ему повезло. В очередной раз, втянув в себя воздух, он уловил запах дыма и пошел в его направлении.

Когда солнце село за горизонт, они вышли на кромку леса. Он увидел вдалеке дымящиеся костры и сидящих рядом с ними людей. Это был отряд, снаряженный для поиска пропавшего ребенка.

Вскоре он уже рассказывал придуманную им историю, как он проходил курс выживания в лесу и случайно набрел на Элис, так звали девочку.

Командир отряда, бородач Гари, слушал его рассказ и тихонько посмеивался.

— Всё вам молодым неймётся, — наконец произнес он, поглаживая бороду. — Придумываете себе приключения. Хотя в этот раз оно оказалось как нельзя кстати.

Их накормили, дали одежду и через час он уже ехал в стареньком грузовике. На коленях у него сидела Элис, которая ни в какую не хотела отходить от своего спасителя.

Приехав в поселок, он, сославшись на то, что ему нужно позвонить, оставил девочку на попечение Гари, а сам зашел за угол дома и быстро побежал до окраины поселка. Там он снял с себя старенький комбинезон, который ему дали спасатели, связал его в узел, обратился в волка и, подхватив вещи зубами, побежал прочь.

некоторое время он уже был на окраине леса, из которого вышел с Элис. Но заходить в него он не торопился. Простояв в раздумьях некоторое время, он решил, что бродяжничать ему уже хватит. Спасенная девочка вернула его к реальности.

Приняв человеческий облик, он оделся и пошел к дороге.

А потом все закрутилось: возвращение в племя, предложение наставничества. Новые дороги, новые воспитанники и судьбы.

Нет, он не забыл Стефани. Но вспоминал о ней все реже. И от этих дум у него продолжало щемить сердце. Но он тут же отбрасывал эти безрадостные воспоминания, старался загрузить себя работой, учебой, исследованиями.

«Но сейчас всё по-другому, — решил он, чертя на песке замысловатые фигуры. — Я буду бороться за свою любовь, чего бы мне это не стоило».

Он честно рассказал Роберту, когда тот появился, что для него значит Николь. Но про свое влечение к ней он промолчал.

Тот выслушал его спокойно и не проронил ни слова. Видя, что Роберт не проявляет никаких эмоций, Алекс решился и рассказал ему о своём особом чувстве.

И опять Роберт молчал, пока он говорил.

— Так ты из стаи, — наконец произнес он. — Не ожидал. Я читал о такой особенности в вашем роду, но никак не думал, что это сохранилось до сегодняшних дней. Интересно.

Немного помолчав, он виновато улыбнулся и произнес:

— Ты хороший парень, Алекс, и когда-то нас многое связывало, но сейчас… Он тяжело вздохнул и продолжил:

— Я не пойду против своей семьи. Это против правил. И к тому же буду с тобой честен, Николь мне нравится.

— Нравится? — вскричал Алекс. — А я ее люблю, люблю до беспамятства. И она любит меня. Ты это понимаешь?

— Понимаю, но сделать ничего не могу. Это очень расстроит моего отца.

— А как ты будешь себя чувствовать, зная, что твоя жена тебя не любит? — поинтересовался Алекс.

— Знаешь, буду с тобой откровенен. В нашем роду такое случается постоянно. Парень с девушкой не знают друг друга, потом встречаются, привыкают друг другу, создают семью, появляются дети. Это закон.

— Хорошенькие же у вас законы, если оба несчастны, — усмехнулся Алекс.

— Но почему несчастны? — удивился Роберт. — Вот у друзей моих родителей была такая же история. И я знаю много таких же семей, у которых тоже всё в порядке. У нас так принято.

— Ну, ну, — с сомнением произнёс Алекс. — А может это только показное. А какого столетие за столетием жить, терпя друг друга?

— Ты хочешь сказать, что все притворяются? — прищурился Роберт. — А откуда у тебя такая осведомленность?

— А ты спроси у своего отца. Только сомневаюсь, что он тебе скажет правду. Насколько я знаю, он ярый сторонник соблюдения ваших правил, которые наверняка сам и пишет.

— Не надо говорить о моем отце в таком тоне, — раздраженно проговорил Роберт и поднялся с места. — Я тебя услышал. Всего хорошего.

— Подожди, — остановил его Алекс. — Один вопрос. Почему ты меня не почувствовал раньше? Вы же вроде должны чувствовать таких, как я?

Его вопрос застал Роберта врасплох, это было видно по его растерянному виду.

— Или чувствовал и не сказал?

— Нет, не чувствовал, — признался Роберт. — И сейчас у тебя странный запах. Очень интересно.

— Вот и мне интересно. А ты, вообще чувствовал таких, как я?

— Нет, ни когда, — покачал он головой. — Я даже и не думал о том, что вы можете быть здесь. Людей чувствовал, своих чувствовал, — перечислял он. — И причем очень хорошо. Я же искатель.

Он замолчал, ища в своих раздумьях объяснение этого феномена.

Вдруг он подскочил со скамейки и вопросительно посмотрел на Алекса.

— Ты хочешь сказать, что у меня проблемы с родословной? — Роберт, прищурившись, неотрывно смотрел на него.

— Я такого не говорил, — Алекс отрицательно покачал головой. — Ты сам сделал вывод.

— Отлично, — по лицу Роберта было видно, что он взбешён. — Мне говорят, что я не чистокровный. И кто? Волк.

— Да что вы так кичитесь этим чистокровием, — вскрикнул Алекс. — Уже все давно вокруг перемешались, а у вас всё ещё какая-то доисторическая древность.

— Тебе не понять, — тихо произнес Роберт, тяжело опускаясь на скамейку. Вид у него был потерянный. Сомнения закрались в его душу.

— Да, где уж мне, — ухмыльнулся Алекс. — Я только одно понимаю, что из-за ваших дурацких правил у меня хотят отобрать любимую. А я буду обречен на вечные мучения, потому что без неё мне теперь не жить. И я не могу этого допустить. А со своими предками разбирайся сам.

— Я поговорю с мамой или кто она мне там, — упавшим голосом произнес Роберт и подумал: «Неужели я приёмыш?».

Такое в их роду бывало, когда в семьи брали маленьких детей от смешанных браков с людьми.

— Эй, не пори горячку, — остановил его Алекс. — Какая тебе разница, кто они? Тебя вырастили, дали свою любовь, заботились о тебе. А ты говоришь «кто-то там». Хочешь разобраться? Разберись. Но учти, разрушить все легко, восстановить потом очень трудно.

Когда они расстались, на душе у Алекса скребли кошки. «Может зря я все это ему рассказал?»

«Хотя, нет, не зря, — одернул он себя, — я хочу, чтобы Николь была со мной, и больше ничего. Да и с Робертом нужно все прояснить до конца».

Слишком много появилось недосказанности и отсутствия ответов на вопросы. А это могло вызвать еще больше проблем впереди.

— Мам, ты дома? — Роберт взбежал по лестнице на второй этаж их особняка. Именно особняка, выстроенного в дворцовом стиле его отцом. Шеннон всегда считал, что у его семьи должно быть все самое лучшее.

Роберт помнил, как перестраивался этот дом. Прежние хозяева были чудными. Они начали строить его по рисункам сказочных замков. Теперь кое-что от старых построек осталось, но в основном весь дом был переделан по проектам современных архитекторов с элементами дворцового ампира. В своё время Роберт изучал архитектуру и немного разбирался в архитектурных стилях.

Шеннон, предпочитающий изысканность во всем, потратил немало времени и средств, чтобы сделать свой дом именно таким. Здесь была его империя, его крепость, сочетающая в себе художественность и утончённость.

Его рабочий кабинет полностью соответствовал этому стилю, передавая значимость помещения, делая его официальным и одновременно торжественным. И хоть в интерьере жилых комнат этот стиль не так приветствуется, Шеннон отошел от этих правил, окружив себя роскошью в каждой комнате.