Девушка умоляюще прижала руки к груди.

— Но я должна его остановить! Он не может улететь!

— Очень даже может, — возразил конферансье.

Плечи брюнетки обмякли, словно из нее выпустили воздух. Она несколько раз растерянно моргнула и вдруг всхлипнула.

— Да в чем дело-то? — спросил конферансье, озабоченно вглядываясь в лицо девушки. — Что случилось?

— Ваш фокусник… — промямлила Женя, утирая ладонью слезы. — Он украл моего жениха.

— Как жениха?

— Так, жениха. — Она медленно сползла по стене на пол, опустила лицо на ладони и горько зарыдала.

Конферансье несколько секунд стоял, переминаясь с ноги на ногу и растерянно глядя на рыдающую девушку, затем развел руками и, пробормотав «извините», зашагал прочь.

Тетя Шура одним залпом выплеснула бренди себе в глотку. Закусив жирным куском мяса, она повернулась к дочери, белокурой двадцатилетней красавице, и прошамкала с набитым ртом:

— Викуша, съешь еще кусочек.

Вика скривила лицо.

— Мам, ну ты что — я же на диете. Пусть Женька ест, ей бояться нечего, она и так жирная.

Тетя Шура покосилась на очкастую племянницу и брезгливо фыркнула:

— Еще не хватало. Чтобы я лучшие кусочки этой дуре отдала. Сама съем.

— В тебя уже не лезет.

— Ничего. Не пропадать же добру.

И тетя Шура еще активней заработала мощными челюстями.

Женя посмотрела, как та жует, и отодвинула тарелку. Она взяла со стола пульт и включила телевизор.

На экране появился моложавый мужчина интеллигентной наружности.

— Значит, вы говорите, что красота для женщины не главное? — спросил у него ведущий.

— Конечно, — кивнул тот. — Я знаю, что некрасивые девушки часто комплексуют из-за своей внешности. И напрасно это делают. Мужчины, конечно, «клюют» на хорошеньких и эффектных. Но, скажем прямо, они видят этих девиц лишь в качестве любовниц, а жениться предпочитают на тех, с кем им интересно.

— Что значит «интересно»?

— Я поясню. Мужчины женятся на девушках, с которыми можно душевно поговорить, поделиться своими проблемами и получить от них мудрый совет. И вот тут-то на первое место выходят ум и доброта, а внешность отходит на второй план. В своей книге я пытаюсь доказать, что сексуальность женщины зависит не только от ее эффектной внешности, но и от ее душевных качеств. Еще Гете сказал…

Викуша взяла пульт и выключила громкость.

— Редкостный придурок, — заметила она.

— Да, — немедленно согласилась тетя Шура, — противный субъект.

— Зато как выделывался. — Викуша поморщилась. — Гете-шмете! Завел, идиот, дурную песню. В такие дебри залез, что чуть сам не заблудился.

— Да уж. А ты заметила, как у него дергалась щека? Он же явный псих. И кто таких идиотов в профессора берет?

Женя пожала плечами и сказала:

— А по-моему, он очень славный. — И сама испугалась своих слов. Викуша и тетя Шура уставились на нее, как на внезапно заговоривший стул.

Лицо Викуши перекосилось.

— Мам, ты слышала, что сказала эта дура?

— Слышала, слышала. А что она еще могла сказать? Дураков друг к другу тянет. Грязь к грязи липнет.

— Может, ты еще и замуж за этого придурка выйдешь? — повысила голос Викуша. — А что — вы будете отличной парой! Урод и дура. Дурак и уродина. Будете вместе работать — в цирке! У вас здорово получится смешить людей!

Викуша засмеялась. Тетя Шура визгливо захихикала. Женя вскочила из-за стола.

— Сядь! — рявкнула на нее тетя Шура.

Женя вздрогнула и покорно села на стул.

— Ишь, какая резкая!

— Как понос! — добавила Викуша. — Мам, я тебе всегда говорила, что ты слишком много позволяешь этой дуре. Вот погоди, однажды она тебя просто зарежет.

— Типун тебе на язык!

— А что — возьмет кухонный нож и чик! — Викуша провела ребром ладони по своему горлу. — А потом прихватит вещички — и на базар!

— Не преувеличивай. Эта дура не способна на такое. Она способна только на мелкие пакости.

Женя положила вилку и встала из-за стола.

— Куда? — гаркнула тетя Шура и сыто отрыгнула. — А посуду помыть?

— Крикните, когда доедите, — сказала Женя, взяла свою тарелку и, опустив ее в раковину, вышла из кухни.

Женя уже три месяца работала офис-менеджером, а говоря по-простому — секретаршей. Она бы давно съехала от тетки, однако на то, чтобы снять комнату, зарплаты катастрофически не хватало.

Работа была унизительная. В первый же трудовой день начальник вызвал ее к себе и сказал:

— Сегодня останешься после работы на пару часов. У нас аврал.

Женя повернулась, чтобы идти, но так и осталась стоять как вкопанная.

— Что еще? — недовольно спросил он.

Женя повернулась.

— Антон Сергеевич, я…

— Что?

— Я хотела спросить: вечером… после работы… мы с вами будем в офисе одни?

— Ну да. А что тебя смущает?

Женя покраснела.

— Я не смогу остаться, — пролепетала она, прижимая к груди папку с документами.

— Почему? — удивился начальник.

Женя окончательно стушевалась.

— Не смогу, и все, — пробормотала она.

Начальник пристально посмотрел на нее и вдруг усмехнулся:

— Боишься, что буду приставать?

Женя ничего не ответила и покраснела еще больше. Начальник хмыкнул, потом полез в карман, достал бумажник, вынул из него фотографию и протянул ей:

— Взгляни!

Женя взяла фотографию и поднесла к глазам. Со снимка на нее смотрела обворожительная блондинка, чем-то похожая на Викушу, только взрослее и красивее.

— Ну как? — осведомился Антон Сергеевич.

— Красавица! — выдохнула Женя.

— Это моя жена, — сказал он, вынул из пальцев Жени фото и убрал в бумажник. Затем посмотрел на Женю насмешливым взглядом и осведомился: — Теперь не боишься?

— Теперь нет, — облегченно, но вместе с тем как-то уныло ответила она.

— В таком случае иди работай.

С одной стороны, Женя испытала облегчение, узнав, что начальника не интересуют ее «женские прелести», но с другой — ей стало обидно. Неужели она настолько страшная, что к ней нельзя хоть немножечко «поприставать»?

Женя посмотрела на себя в зеркало. Круглое лицо, пухлые щеки, очки, темные волосы, торчащие в разные стороны. Зрелище было настолько унылым и безнадежным, что Женя вздохнула и отвернулась от зеркала. Похоже, с этим уже ничего не поделаешь, решила она.

В тот день она вернулась домой в десять часов вечера, выжатая как лимон. Ложась спать, она с ужасом подумала, что если каждый ее рабочий день будет таким, она не продержится и недели.

Но все оказалось не так страшно. Авралы случались всего раз в месяц. В остальные дни Женя изредка перепечатывала и ксерила какие-то бумажки и полдня раскладывала на компьютере пасьянсы.

Дошло до того, что даже во сне ей стало сниться зеленое поле монитора с белыми прямоугольничками карт, мелькающими перед глазами. И во сне Женя думала с тоской: «Боже, какая скука. Неужели я буду заниматься этим всю жизнь? Господи, не дай мне зачахнуть на этой работе! Прошу тебя, пошли мне какое-нибудь приключение! Пошли мне большую любовь!»

Женя просила об этом почти каждый вечер. И, как говорится, допросилась.

В тот день Светка Воронова (подружка Жени еще со школьной скамьи) вытянула ее на театральное представление. Действие происходило в Доме культуры. Женя сидела в первом ряду рядом с откровенно скучающей Светкой и завороженно смотрела на сцену.

А там тем временем стройный белокурый юноша в черном камзоле и со шпагой на боку беседовал с пожилым неопрятным толстяком.

— Привет, худышка Джек, привет, бурдюк с вином! — насмешливо поприветствовал молодой красавец толстяка. — Скажи, Джек, сколько лет ты не видел своих коленей?

— Своих коленей? — Толстяк фыркнул. — В твоем возрасте, принц Гарри, я был в талии тоньше женского пальчика и свободно пролезал в мужской перстень. Меня изменили огорченья. Частые вздохи пучат человека, как кислое тесто.