— Значит, ты признаёшь, что была там, — сказал Фаолин, словно я только что созналась в гнусном преступлении.

— У меня нет причин отрицать это. Насколько мне известно, закон не запрещает мне бывать на Манхэттене.

Лукас с подозрением наблюдал за мной.

— Для человека, который редко покидает Бруклин, у тебя есть привычка появляться где бы мы ни были.

Я гневно запыхтела.

— Я сказала, что не покидала Бруклин вплоть до последней недели, но обстоятельства изменились. И поверь мне, когда я говорю, что уже начинаю жалеть, что встретила тебя.

— Что изменилось? — спросил Лукас.

Грудь сдавило.

— Это личное, и я предпочла бы не обсуждать это с тобой.

— Похоже, ты витаешь в облаках, считая, что у тебя есть выбор, — встрял в разговор Фаолин. — У нас есть методы заставить тебя заговорить.

Я почувствовала, как кровь отхлынула с моего лица, а комок льда сковал живот. Выражение его лица ясно говорило мне, что он может и будет воплощать в жизнь свои угрозы, и вероятней всего получит от этого удовольствие.

Открылась дверь, и у меня за спиной раздались шаги. Минутой позже Конлан и два других фейри присоединились к Лукасу и Фаолину. Я съёжилась, прижавшись к спинке дивана, от вида пяти огромных мужчин, довлеющими надо мной.

— Богиня, что же вы с ней сделали? — спросил Конлан. — Она вот-вот в обморок упадёт.

Фаолин не отвёл от меня глаза.

— Мы ничего не сделали… пока что.

Конлан послал ему неодобрительный взгляд и присел на корточки. Наши глаза оказались на одном уровне.

— Джесси, ты в порядке?

Я покачала головой, боясь заговорить и показать им насколько перепуганной была. Баннек напугал меня вчера меньше, чем Фаолин. Я вспомнила предупреждение Теннина держаться подальше от Лукаса и его мужчин, и судорожно сглотнула.

Улыбка Конлана была доброй.

— Никто не обидит тебя. Обещаю.

Он встал и посмотрел на Лукаса. Я не видела их лица, но по голосу Конлана можно было судить, что он больше не улыбался.

— Что это такое, Лукас? Мы не причиняем вреда невинным.

Фаолин резко рассмеялся.

— Она может и одурачила тебя, но не меня. Она что-то задумала, и я намерен выяснить что.

— Не всё вокруг для нас угроза.

— А вот это уже решать мне, — сказал Фаолин.

Голос Конлана стал жёстче.

— Можешь допрашивать её сколько захочешь, но я не позволю тебе причинить ей боль. Мы не такие.

— Ты позабыл, что поставлено на карту? — прорычал Фаолин. — Рискнёшь его жизнью ради какой-то женщины?

Его жизнью? О ком они говорят?

— Он всегда будет на первом месте, — парировал Конлан. — Но ты сам знаешь, что он не одобрил бы это, если бы был здесь.

— Достаточно, — рявкнул Лукас, его тон не терпел никаких возражений, но это практически никак не смягчило витавшее в воздухе напряжение. Он обошёл Конлана и очень долго смотрел на меня, а потом сказал: — Пошли со мной.

Я не сдвинулась с места.

— Куда?

Раздражение вспыхнуло в его глазах, и я поняла, что он не привык, когда его слова подвергали сомнению.

— Туда, где мы сможем поговорить наедине, если только ты не предпочитаешь остаться здесь и говорить с Фаолином.

Этот аргумент поднял меня на ноги. Я обошла сердитого, протестующего Фаолина, и последовала за Лукасом через дверной проём, который до этого не замечала. Мне практически пришлось бежать, чтобы поспевать за его широким шагом, пока он вёл меня вглубь по короткому коридору к открытой двери.

Как только я увидела, куда мы пришли, чувство страха немного ослабло. Библиотека с большим лакированным столом в углу и двумя мягкими креслами у неработающего камина. Всё в комнате несло в себе мужской дух, начиная от тёмно-синих портьер на окнах, заканчивая тёмным паркетным полом.

Вместо того чтобы сесть за стол, Лукас подошёл к креслам и жестом пригласил меня присесть. Мы оба сели. Я впервые была с ним наедине, и его присутствие, казалось, заполняло каждый сантиметр помещения. Он всё также был внушительным, но меня больше всего тревожила его необузданная мужественность.

Он не стал тратить время на светские беседы, и первые слова, сорвавшиеся с его губ, потрясли меня.

— Приношу извинения за то, как обращались с тобой в моём доме, — произнёс он с чопорностью того, кто не привык использовать подобные заявления. — У нас есть веские основания быть подозрительными к незнакомцам, но мы должны были лучше подойти к этому.

Я выдохнула.

— Спасибо. Это означает, что я могу идти?

— Зависит от тебя. У меня никакого желания причинять тебе вред, но я не стану рисковать жизнями моих парней. Тебе придётся ответить на ряд вопросов и доказать, что я не совершу ошибку отпустив тебя.

Я напряглась.

— Какого рода вопросы?

Он слегка наклонил голову, и сцепился со мной взглядом.

— Давай начнём с того, что сегодня привело тебя в этот район, и тогда посмотрим.

— Я даже не знала, что ты тут живёшь.

— Это не ответ на мой вопрос. Кого ты навещала?

Я сцепила руки на коленях.

— Я не могу сказать.

Уголки его рта поникли.

— Тогда устраивайся поудобней, поскольку твоё время пребывания здесь затянется.

— Не то чтобы я не хочу сказать тебе, — выпалила я. — Поверь мне, я не хочу пробыть здесь дольше, чем ты хочешь видеть меня здесь.

Лукас не шевелился.

— Ты не особо стараешься ради своей свободы.

Я не могла предать доверие Теннина, и уж тем более рассказать о нём людям, которых он боялся. Но если я не расскажу Лукасу хоть что-то, он не отпустит меня.

— Ты же знаешь, что я охотник, — сказала я, и он кивнул. — Человек, с которым я встречалась, тайный осведомитель, и он помогает мне по ряду конкретных работ. Вот почему я не могу сказать тебе его имя. Я дала ему слово, и я его не нарушу.

Я ожидала, что он начнёт давить на меня, но он сменил тему.

— Ты говорила, что в твоей жизни недавно что-то изменилось. Что именно?

— Я говорила тебе, это личное.

Его пристальный взгляд был неотступным.

— Ты должна что-то дать мне.

Я прикусила щёку так сильно, что почувствовала вкус крови на языке. Меньше всего я хотела обсуждать своих родителей с ним. Насколько мне было известно, он мог ненавидеть их, если они избавились от одного из его друзей, и осуждал их за это. Но я не видела иного выхода.

В поражении я понурила плечи.

— Неделю назад пропали мои родители. Последний раз, когда я видела их, в тот самый день, когда ты видел меня на Манхэттене, и с тех пор я их ищу. Именно поэтому я была у «Тега». И в «Ралстоне» я была в тот вечер, так как выяснила, что они были там в ночь исчезновения.

Мне было противно то, как надломился мой голос, от чего я выглядела маленькой и слабой. Неважно как часто я говорила об их исчезновении, легче никак не становилось.

Продолжительное время Лукас внимательно изучал меня, но по его лицу я никак не могла определить о чём он думал. Наконец он сказал:

— Чем занимаются твои родители?

— Они охотники.

Он нахмурился, словно до него только что что-то дошло.

— Джеймс… Патрик и Каролина Джеймс?

Пульс подскочил.

— Ты знаешь их?

— Лично нет, но я слышал о них. Они довольно известные в Нью-Йорке.

Я гордо вздёрнула подбородок.

— Они лучшие в этом деле. Именно поэтому такое исчезновение лишено всякого смысла.

— И как они исчезли?

Почувствовав себя немного спокойней с ним, я рассказала ему о задании, над которым они работали, и как они той ночью уехали на встречу с осведомителем. Я упомянула тревожный звонок от матери, и эмоционально подчеркнула, что они никогда не пропадали надолго, не сообщив мне.

Он потёр подбородок.

— Я впервые слышу об их исчезновении. Почему другие охотники не ищут их?

— Потому что им было сказано этого не делать, — с горечью ответила я. — Всем заправляет Агентство, и там решили, что мои родители работают с этим дилером горена. Все, кто знают моих родителей, скажут тебе, что это полный бред.