— Но мне нравится то, как ты целуешь меня. Повторишь, когда я приду в себя?

Смех Лукаса прозвучал выстраданным.

— Нет, микалаех. Но не потому, что не хочу.

Его слова подсластили пилюлю отказа. Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, почувствовав себя сонной и удовлетворённой.

— Давай отнесём тебя в кровать, и ты отоспишься.

Он поднял меня и уложил в постель.

— Спасибо за заботу, — я свернулась клубком на боку. — Ты так и не ответил на мой вопрос.

Лукас накрыл меня одеялом.

— Что за вопрос?

— Мы друзья?

Он костяшками пальцев провёл по моей щеке.

— Да. А теперь спи. 

Громкий стук вырвал меня из глубокого сна, и я резко вскочила в постели. Я недоуменно осматривала комнату, но из-за головокружения мне пришлось снова лечь.

Я накрыла рукой глаза, закрывая их от дневного света, льющегося из окна, и попыталась вспомнить, как я тут оказалась. Я вспомнила, что у меня была жёстокая простуда, но помимо этого всё остальное было беспорядочной смесью туманных образов и обрывков разговора, который не имел вообще никакого смысла.

Звук упавшей на пол сковородки вынудил меня встать с кровати и подойти к двери на шатающихся ногах. Кое-как добравшись до кухни, я остановилась как вкопанная от вида Виолетты, стоящей у плиты и готовящей яичницу.

Она обернулась и, осмотрев меня с ног до головы, сморщила нос.

— Покойники и то лучше выглядят.

— Да, и состояние у меня такое, — я села за стол, у меня снова началось головокружение. — Сколько времени?

— Почти четыре.

Она выложила яйца на тарелку, добавила немного бекона и гренок в масле. Когда она поставила еду передо мной, в животе болезненно заурчало. Интересно, когда я ела в последний раз?

Виолетта принесла стакан апельсинового сока.

— Ешь, давай.

Я набросилась на яичницу и вновь заговорила, только когда почти прикончила её.

— Когда ты пришла?

Она оторвалась от мытья посуды и посмотрела на меня.

— Около двух. Прошлым вечером ты мне так и не написала, поэтому я посчитала, что ты уснула. Утром я позвонила, но ты не ответила. Когда я пришла, ты была в полной отключке. Похоже, ещё та у тебя была простуда.

Я отложила вилку и потёрла виски.

— Ночь прошла будто в тумане. Думаю, у меня была лихорадка, потому я помню лишь отрывки какого-то безумного сна.

— А ты уверена, что это был сон?

Я посмотрела на неё.

— Мне приснилось, что Фаолин кормил меня.

Виолетта хмыкнула.

— Тот злюка? Наверное, ты бредила.

— Да, — я доела кусочек бекона. — Я буду очень переживать, если ты подцепишь от меня заразу.

Она взмахнула кухонным полотенцем.

— Ничего со мной не случится, но я не хочу оставлять тебя тут одну, да ещё и больную, на Рождество.

— Я не буду одна. У меня есть Финч, и худшее уже позади.

Я нахмурилась, когда ещё один обрывок сна всплыл в памяти, я прямо-таки слышала произносимые Лукасом слова, «Вот так, лифахан. Худшее позади» в голове.

Я стряхнула воспоминание и доела завтрак. Наевшись, я сразу же почувствовала себя лучше, головокружения не было, когда я встала и отнесла посуду к раковине.

Виолетта взяла у меня тарелку и стакан.

— Я помою. Иди прими душ, — она снова сморщила нос. — Поверь мне, тебе надо помыться.

Рассмеявшись, я оставила её убирать кухню. По пути в спальню, я остановилась и проверила Финча, которого, на удивление, не было в комнате.

— Финч, ты наверху? — позвала я, направившись к его домику на дереве.

Он появился в дверном проёме.

«Тебе лучше?»

— Как новенькая. А ты чего там прячешься?

«Вдруг они вернуться», — показал он мне.

Я подошла ближе к нему.

— Кто?

«Фейри».

Я попыталась понять смысл его слов. Он имел в виду тех двух Благих фейри, которые пытались проникнуть в дом две недели назад?

— Не переживай. Если они и вернуться, они не смогут попасть внутрь. Наша защита задержит их.

Финч покачал головой.

«Они приходили прошлой ночью. Они дали тебе лекарство».

— Что? — мой голос стал на октаву выше, стоило мне воспроизвести в памяти отрывок сновидения. — Фаолин действительно тут был?

«И Лукас, — ответил Финч. — Они пробыли тут всю ночь».

Я плюхнулась на диван, прижимая руку к груди. Это был не сон. Лукас и Фаолин действительно были здесь, и Фаолин давал мне лекарство. Но как они узнали, что я больна, и почему они взволновались насчёт моей простуды? Ведь жизни моей ничего не угрожало.

Ещё одно воспоминание всплыло из тумана — Лукас вытирает мне лицо влажной тканью. А потом он накрывает меня одеялом, причём я уже лежу в кровати. Я попыталась сосредоточиться на этих образах, но чем сильнее я пыталась вспомнить их, тем быстрее они ускользали от меня.

— Фейри тебя напугали? — поинтересовалась я у Финча.

Он кивнул.

«Но они не обижали меня».

— Мне жаль, что они напугали тебя.

«Я рад, что они пришли, — сказал он. — Ты была очень больна, и они помогли тебе».

В гостиную пришла Виолетта.

— О чём это вы тут двое разговариваете?

— Финч только что сообщил мне, что оказывается-то, я вовсе не бредила.

 Я пересказала ей наш разговор.

— Святой Ши-тцу! — она запрыгала на месте. — Должно быть, ты ему очень нравишься. Что ты будешь с этим делать?

— Ничего.

Она помрачнела.

— Как ничего?

— Прямо сейчас я хочу найти маму с папой. У меня нет времени на всё остальное.

— Но ты должна подумать над этим, — стала настаивать она.

Если бы она только знала, как много я думала о Лукасе, пока была у него дома.

— Да, но мы слишком разные.

Виолетта фыркнула.

— Он не инопланетянин, Джесс. Вы совместимы во всех важных отношениях.

— Не во всех отношениях. Он бессмертный, а я со сроком действия, и это означает, что такие отношения никогда не зайдут дальше физических. Может кого-то и устраивают короткие интрижки с фейри, но сомневаюсь, что меня это устроит.

Он наклонила голову и внимательно посмотрела на меня.

— Нет, тебя не устроит.

Я встала с дивана.

— И на этой ноте, я удаляюсь в душ.

Вернувшись в гостиную комнату через тридцать минут, я обнаружила Виолетту с Финчем, сидящими на диване. Они с головой ушли в какое-то реалити-шоу, где люди соревновались за свидание с фейри.

— Эта чушь мозги вам засоряет, — подшутила я, сев рядом на диван, поджав под себя ноги.

Она искоса взглянула на меня.

— Ты прям как моя мама.

— Твоя мама великолепная женщина, так что посчитаю это за комплимент.

— Ох! — Виолетта бросила пульт на диван. — Не могу поверить, что забыла тебе сказать. Мама рассказала мне о том юристе, который владел складом и который был вчера взломан. Только представь себе. Его зовут Сесил Хант.

У меня отвисла челюсть.

— Тот самый Сесил Хант, в чей дом мы едва не влезли?

— Ага. Кто бы мог подумать? — она ухмыльнулась. — По крайней мере, на этот раз у нас двоих алиби.

Я в неверии покачала головой.

— Не могу поверить, что твоя мама знает его. Надо же, из всех юристов города.

— Не думаю, что она хорошо с ним знакома. Они оба представляют клиентов в одном суде, и вчера он попросил судью о переносе дела из-за проникновения в его собственность.

— Ничего себе, — я развернулась к ней лицом. — Мама знает, что тебя арестовали за несанкционированный вход в его владения?

Виолетта сурово посмотрела на меня.

— Шутишь? Если она когда-нибудь узнает, то я труп.

— Тогда, наверное, хорошо, что Лукас добился снятия обвинений, — пошутила я.

— И не говори, — она театрально встрепенулась. — Я лучше проведу целую ночь в той ужасной камере, чем познаю мамин гнев.

— Она не такая плохая.

— Хм, ты позабыла, что это та самая женщина, которая заставила в прошлом году офицера полиции плакать в суде.