Терять даром время он не стал, а наскоро пробежав глазами страницы, определился с выбором.

— Нам две бутылки шампанского Лансон блан де блан, брют. К ним икры морских ежей и теплый салат из морских гребешков с тартаром из авокадо. Давайте еще тарелку ассорти из мягких овечьих и козьих сыров. И, пожалуй, фруктов: ананасов, персиков, груш, — зажав на секунду трубку, он с деловым видом пояснил с интересом наблюдающей за ним девушке, — к брюту из чистого шардоне отлично зайдут, — загадочно подмигнув ей, продолжил заказ. — На горячее королевские креветки гриль. Пожалуй, на этом все.

— Браво! — несколько раз хлопнула в ладоши Аннабель, сумев оценить точность формулировок и знание темы. — Беру свои слова назад! Я далеко не все о тебе знаю. Но, черт возьми, откуда?

— Ты забыла добавить: у недавнего выпускника приюта. Что тут скажешь. У меня было время и хорошие учителя. Но, если я правильно понял, возражений по поводу заказа нет?

— Ни одного! — улыбнулась девушка. — А ты знаешь, что блюда из морских ежей являются мощным афродизиаком?

— Откуда же мне знать, я ведь из приюта, — слукавил Март, после чего поинтересовался с невинным видом, — ты думаешь, не понадобится?

Буквально через пару минут перед дверями их номера возник лакей со столиком на колесах. Осторожно закатив свою повозку внутрь, он поклонился и вышел прочь, зажимая в руке щедрые чаевые.

Потом они пили вино с икрой, вскоре подоспел и салат с гребешками, а к тому времени, когда первая бутылка опустела, пришла очередь запеченных на угле креветок.

— Боже, как вкусно! — простонала Аннабель и, потянувшись за бокалом, неловко опрокинула его содержимое себе на юбку.

— Осторожно! — хотел прийти к ней на помощь Март, но не успел.

— Черт, я такая неуклюжая! — пьяненько хихикнула девушка. — Подожди немного, мне надо переодеться. Не могу же я сидеть перепачканная.

Вернулась она спустя несколько минут, из ванной, освеженная и в шелковом халате, который столь выразительно облегал все ее искусительные изгибы, что Марту захотелось облизнуться.

— Давай, Белла, выпьем за тебя и твою красоту, — предложил он тост, разливая остатки вина по бокалам.

— Наконец-то, а то я думала, ты за весь вечер мне комплимента так и не сделаешь, — рассыпалась колокольчиками смеха девушка, устраиваясь в кресле и закинув ногу на ногу, ничуть не заботясь, достаточно ли надежно прикрывают колени полы.

В этом мире, не знающем еще о существовании мини-юбок, подобный маневр мог лишить разума и воли к сопротивлению практически любого, но у Колычева на сей счет имелся изрядный иммунитет, приобретенный в прошлой жизни. Тем не менее, нельзя было отрицать, что эта раскованная и целеустремленная девушка ему нравилась. Да и у нее имелся к нему интерес. Причем, явно не репортерский.

Он ясно видел, что заводит и волнует ее. В свою очередь, и она ужасно влекла его к себе. «Было бы чему удивляться, когда рядом со мной сидит такая живая, яркая и феерически сексуальная красавица. И чего я жду, надо действовать!»

Близость прекрасной репортерши, помноженная на эффект от игристого вина, привели к тому, что оба совсем потеряли головы. Яркая, подобная вспышке сверхновой страсть охватила их, и они отдались ей без остатка.

Ранним утром проснувшийся первым Колычев неслышно выскользнул из-под одеяла и быстро оделся. Бросив последний взгляд на раскиданные по подушке светлые волосы и соблазнительно выглядывавшую ножку, Март на какое-то мгновение застыл, будто борясь с наваждением, но потом решительно сбросил морок и продолжил собираться. Этой ночью им было не просто хорошо. Они выпили друг друга до дна, до последней капли, чтобы потом рухнуть, не разжимая объятий.

Застегнув на груди рубашку и скрыв от чужих взглядов энколпион, к которому так прижималась Аннабель, он вытащил из кармана стеклограф [2] и размашисто написал на огромном в полстены зеркале — «еще увидимся», после чего решительно вышел.

[1] Пикадилли — улица в историческом центре Лондона. Найтсбридж — один из фешенебельных районов британской столицы.

[2] Стеклогаф — химический карандаш устойчивый к воздействию воды и способный писать на идеально ровных поверхностях. Применяется помимо всего прочего в штурманском деле.

Проходя мимо стойки портье, Март затребовал подогнать к крыльцу свой "Паккард", убранный на ночь в гараж гостиницы. Каково же было его удивление, когда в подкатившем к ступенькам парадного автомобиле за рулем оказался один из бойцов команды «Бурана».

— Доброго утречка, Мартемьян Андреевич, — приветливо поздоровался он, распахивая дверцу.

— Здравствуй, Миша. Ты как здесь?

— У каждого своя служба. Командир велел присмотреть и, как освободитесь, отвезти вас сразу на корабль.

— Ну, раз командир, то поехали. Не знаешь, что за спешка?

— Вопрос не по окладу, — пожал плечами тот. — Мое дело маленькое.

— Понятно.

Резко стартовав с места, «Паккард» ринулся вперед по почти пустым еще улицам Дальнего. Глядя на азартно крутящего баранку Михаила, Март едва не спросил, кто за ними гонится, но затем передумал, и, надвинув на глаза козырек фуражки, погрузился в собственные мысли.

Предусмотрительность и продуманность действий Зимина впечатляла. Опекун действительно ничего не собирался оставлять на самотек. «Выходит, за мной все время присматривали ненавязчиво. Прикрывали, защищали. Что ж, спасибо. А вот вопрос, такая жизнь началась у меня с какого момента? Хм-м-м…»

Уловив витающий в салоне паккарда тонкий аромат духов страстной англичанки или ирландки, вот как раз это он так пока и не узнал, Март сумел отстраниться от яркого образа Аннабель и, собрав все факты прошедшего дня, со всей очевидностью признать, что в действиях девушки не было ничего спонтанного или эмоционального. В них отчетливо читался, за всей завесой игры и довольно умелых манипуляций, трезвый расчет.

«Такая, как Аннабель, стоит очень дорого. И в обмен за ночь с ней, уверен, богатеи готовы отдать многое. А меня, семнадцатилетнего, едва оперившегося пилота, пусть даже и одаренного, пусть даже и с древней, славной фамилией, вдруг начинают охмурять в полный рост. Не считаясь с затратами. Так не бывает. Никогда. Значит, тут замешаны большие деньги. Иначе Белла бы так не старалась. И внимание ко мне у нее появилось уже давно. Поэтому на роль заказчика в этой истории Сатору Асано отпадает. Значит, появляется ниточка, ведущая к настоящему моему врагу. Кукловоду, сидящему в тени. Наша прекрасная Анна явно не из числа низовых бойцов, нет, она всяко агент высокого ранга. Возможно, у нее есть выход либо на тех, кто башляет, или на их непосредственного представителя. Противник надумал подобраться ко мне поближе, что ж, танго надо танцевать вдвоем. Мы ответим тем же. Вот и потянем, глядишь, клубочек размотается и приведет нас к цели. А там уже будем решать на месте, кончать сразу или сначала поговорим по душам…»

Когда они прибыли на летное поле, там царила деловитая предполетная суета. Топливозаправщики уже свое отработали и укатили. Шумели, прогреваясь, двигатели. Матросы под руководством сурово рыкающего на них Горыни спешно грузили какие-то ящики. Что в них было: ЗиП или боеприпасы, или, быть может, продукты, — Колычев не сразу разобрал, а через минуту ему стало не до них.

Небо, затянутое сплошной пеленой серых, дождевых облаков, сыпало редким мелким дождем. «Да, погода не самая летная, ну, это все мелочи! Нашему «Бурану» все нипочем».

У трапа ему передали приказ немедля явиться в ходовую рубку, что он тут же и выполнил.

— Младший пилот Колычев для прохождения службы прибыл! — отрапортовал он склонившемуся над картой Зимину.

— Принято! — кивнул тот, не отрываясь от своего занятия. — Займи свое место и готовься к вылету.

— Что за пожар? — тишком поинтересовался Март у занявшего место первого пилота Акинфеева.