В отчаянии Колычев схватился за рукоять меча, будто желая разрубить им непокорную машину, но в этот момент его изрядно тряхнуло током, а из клинка вырвался сноп искр. А затем… цепь замкнулась, и в сознание Марта хлынул поток цельных, непротиворечивых и единых в своей структуре образов. И первой из них проявилась мыслеформа.

— Ё-но-тори. Меня зовут «Ночная Птица». Я слышу тебя, Навигатор, — словно далекий хищный клекот наполнил пространство, а мягкие черные крылья беззвучно развернулись в ночной тьме.

Март разом и безусловно принял реальность происходящего. Отчетливость, небывалая прежде ясность заполнили его сознание, в котором не осталось места ничему необдуманному и случайному. Его ответ был предельно конкретен и четок.

— Навигатор «Ночной Птице». Принимаю командование. Доклад о состоянии корабля и систем. Прежние пароли отменяются. Допуск к управлению только для меня.

— Принято.

— Как давно ты осознал себя, «Ночная Птица»?

— Только что. Твоя Сила изменила меня.

— Кто тебя создал?

— Тот же человек, что сотворил и твой меч. Моей миссией было отыскать навигатора и обрести сознание. Она выполнена. Теперь моя цель — служить тебе.

— Что значит «навигатор»?

— Тот, кто может создавать сущности и говорить с кораблями.

— Еще такие, как ты, есть?

— Нет, Мастер создал меня одного. Но и он не сумел довести начатое до конца, поставив мне задачу найти тебя.

— Твой статус?

— Готов выполнять твои приказы, Навигатор. Ты мой единственный хозяин.

— Насколько мы автономны? Для управления кораблем требуются еще люди?

— Нет, теперь, когда я пробудился, достаточно твоих приказов.

— У тебя есть доступ к картам и истории полетов?

— Да, — перед мысленным взором Марта развернулось трехмерное изображение планеты, позволяя работать с ним, словно с виртуальной интерактивной библиотекой. Он погрузился в ее изучение и вскоре отыскал нечто очень интересное.

— Значит, личные апартаменты командующего осадой Сеула адмирала ВВС Японии Нисидзо Цукахары стоят на берегу уютной морской бухты на небольшом острове? До начала войны это здание было одной из загородных резиденций корейского императора. Теперь особняк и остров занял японский военачальник и чины его штаба. Так что все логично. И рисков ноль, и связь постоянно работает. Как мило, романтично и любезно с его стороны. Ну, в самом деле, не сидеть же адмиралу на КП или в окопах? Он воюет с комфортом…

«Вот к тебе-то мы и наведаемся этой ночью, Цукахара. Слышал я, ты толковый мужик. Устроим размен нашего новопредставленного бестолочи на умного тебя. Думаю, это будет справедливо…»

[1]Кумдо (путь меча, кор.) — корейское фехтование.

Обычно Зимин просыпался сам, мгновенно выходя из забытья, но сегодня его распихал злой как тысяча чертей Беньямин, после чего набулькал полный стакан сельтерской из сифона и залпом опрокинул содержимое в себя.

— Что случилось? — удивленно поинтересовался кавторанг, никогда прежде не видевший своего компаньона в столь возбужденном состоянии.

— А ты не знаешь?! — взвился поначалу тот, но глядя на закаменевшее лицо командира «Бурана» тут же сбавил тон. — Впрочем, откуда… ты же спал!

— Говори толком, что стряслось?

Но у Семена Наумовича, по всей видимости, закончились цензурные слова, и просто включил стоящий в номере радиоприемник.

— Ужасная трагедия произошедшая в отеле «Империал» поставила русско-корейский гарнизон на грань катастрофы, — вещал знакомый голосок мисс Ли. — Потеря главнокомандующего в такой момент, несомненно, окажет деморализующее влияние на защитников Сеула и теперь катастрофа может разразиться в любой момент…

— Макаров погиб в «Империале»? — не сообразил поначалу Зимин.

— Да нет же, Ландсберг!

— Тогда почему главнокомандующий?

— А этой британской прошмандовке не все ли равно, как называется его должность?

— Вполне вероятно, что так. Но какое отношение…

— А ты дальше послушай!

— Особое удивление вызывает личность предполагаемого убийцы — юного пилота-рейдера, имя которого пока что официально не разглашается из соображений секретности. Однако, как нам удалось выяснить, этим человеком является некий Мартемьян Колычев…

— Что?! — подскочил с дивана Зимин.

— Что слышал! — огрызнулся Беньямин.

— Но это невозможно!

— Еще как возможно. Я тут кое-что выяснил. Не успели мы с тобой выпить, как парень умотал в город на мотоцикле. И его реально видели в «Империале». Более того, говорят, он был на месте убийства Ландсберга и его адъютанта, а после него скрылся.

— Этого просто не может быть!

— А ты выгляни в окно! Нашу базу уже понемногу окружают войска…

— Только этого нам не хватало, — скрипнул зубами приватир и принялся одеваться. — Как отреагировали остальные рейдеры?

— Кто как. Те, кто мог, уже улетели. Остальные на всякий случай вооружились и…

— Что, и?

— Хотели бы, чтобы ты объяснил им что происходит.

-А что команда «Бурана»?

— Все на месте, кроме Марта, Кима и Вахрамеева.

— Так… Заводи машину, собирайся, мы едем в штаб, кто там сейчас за главного остался?

— Толубеев, кто же еще

Зимин поморщился, словно попробовав кислый лимон.

— Он конечно ни рыба, ни мясо, но выбора нет, надо срочно встретиться и обсудить ситуацию, а то…

Встреча прошла тяжело и нервно. Засидевшийся в своем чине генерал, ставший исправляющим должность начальника гарнизона, смотрел на рейдеров с недоверием и опаской. Но все же Зимину удалось если не убедить его в безусловной лояльности приватиров, то добиться отмены чрезвычайных мер в их отношении. Единственным ограничением со стороны военных для «вольных стрелков» стало требование не покидать аэродром и прекратить самовольные вылеты. «До выяснения» как несколько невнятно обозначил Толубеев.

Вернувшись на базу Владимир Васильевич собрал капитанов на совет. Кратко изложил суть требований командования, но слушать возмущения и обвинения не стал, с леденящей кровь интонацией заявив:

— Всем, кого это не устраивает, искренне рекомендую прикусить языки и заткнуться. Теперь на редкость не подходящее время для склок, господа. Нравится вам это или нет, но соглашение заключено и его придется выполнять!

— Не много ли на себя берешь, Зима? — зло спросил Лиманский, оказавшийся единственным приватиром с исправным кораблем, до сих пор еще не покинувший Сеул.

— В самый раз!

— А если я откажусь, выдашь для суда?

— Если откажешься, до трибунала можешь и не дожить, — отрезал Зимин. — Сейчас, не до сантиментов! Потом, когда все утрясется, если пожелаешь, можешь прислать мне картель с вызовом. Но до той поры я не потерплю ни малейшего своевольства!

— Вызов одаренному? — пробурчал сдувшийся рейдер, — Благодарю покорно, здесь дураков нет!

Остальные, посмотрев на мрачный и решительный вид кавторанга, решили промолчать. Никто из них, конечно же, не пришел в восторг от соглашения с властями, но сейчас иного выхода действительно не было. Сперва надо починиться, а это без помощи военных не выйдет. Дальше будет видно…

— Будь во главе гарнизона толковый командир, — мрачно заметил молчавший до сих пор Муранов, — я бы не стал беспокоиться. Но у Толубеева семь пятниц на неделе, как, впрочем, было и у покойного Ландсберга. Что будем делать, если этот флюгер развернется?

— Не думаю, что он на это решится, — покачал головой командир «Бурана», — но исключать подобную вероятность не следует. Поэтому будем готовить корабли и…

— Что, и?

— Круговую оборону. Жандармы наверняка имеют информаторов среди местного персонала и не только… Пусть знают, что мы готовы к любой неприятности.

— На кого это ты намекаешь? — огрызнулся из своего угла Лиманский.

— Ни на кого, — скривил губы в усмешке Зимин. — Но заметь, никто кроме тебя это обвинение на себя не примерил.