— Есть, потребовать долю! — весело ответил Колычев и поспешил выполнять приказание.

Михалычем звали кока — низкорослого толстяка, давно служившего у Зимина и славящегося своими кулинарными талантами на весь воздушный флот. Его уже несколько раз пытались переманить на другие корабли, включая флагманский «Цесаревич», но безуспешно.

В примыкавшей к камбузу кают-компании было немноголюдно. В одном конце за столом вольготно устроился Шмелев, время от времени бросавший плотоядные взгляды на Крылова. Судя по всему, доктор чувствовал себя не в своей тарелке, однако просто уйти считал проявлением слабости, а потому с кислым видом ковырялся вилкой в тарелке, ожидая, когда же проклятый «пес режима» уйдет.

— Добрый день, Павел Александрович! — весело поприветствовал его Колычев.

— Здравствуйте, Мартемьян Андреевич, — явно обрадовался ему судовой врач. — Я уж думал, что вы остались в Дальнем.

— Ну уж дудки! — усмехнулся молодой человек. — Теперь меня с корабля даже палкой не выгонят. Особенно с камбуза! Не подскажете, чем тут кормят?

— Простите, я не обратил внимания…

— Яйца пашот с жареной колбасой и пирог, — любезно пояснил со своего места поручик. — Кстати, рекомендую. Ибо и то, и другое превосходно!

— Благодарю за лестный отзыв, ваше благородие, — выкатился из-за переборки Михалыч и тут же обратился к вновь прибывшему. — Желаете подкрепиться, господин пилот?

— За тем и пришел! — с улыбкой отозвался молодой человек, польщенный подобным обращением.

— Нет ничего проще, — благосклонно кивнул кок, и перед Колычевым тут же появилась блестящая никелированная миска, на которой живописно расположились сваренные без скорлупы яйца "в мешочек"[1] в обрамлении хорошенько поджаренных кусочков собственноручно набитых корабельным кулинаром свиных колбасок и салатом из свежих овощей. В придачу к ним полагался большой кусок сладкого пирога и полная кружка свежесваренного кофе.

— Приятного аппетита, — пожелал ему уже покончивший со своей порцией контрразведчик и вышел прочь, не забыв бросить прощальный взгляд на облегченно вздохнувшего доктора.

«Какое ваше собачье дело до моего аппетита», — подумал про себя Март, но поручик уже ушел.

— Какой неприятный господин! — рассерженно посмотрел ему вслед Крылов.

— Забейте, док. Он тут ненадолго… по крайней мере, я на это надеюсь. Лучше расскажите, как вы тут устроились?

— О, если не считать этого жандарма, то все просто прекрасно! Кабинет и операционная недурно оборудованы, но если не случится ничего экстраординарного, то мне так и не придется применить мои способности на практике.

— Почему вы так говорите?

— Да эти рейдеры — хронически здоровые люди!

— Нет здоровых, есть недообследованные! — назидательно возразил ему покончивший с яйцом Март.

— Вы все шутите?

— Отнюдь. Здесь абордажником служит мой крестный Игнат Вахрамеев. Помните, я вам о нем рассказывал?

— Это тот, у которого проблемы с ногой?

— Именно. И я хотел бы, чтобы вы его полечили. Если это, конечно, возможно.

— С удовольствием! И знаете что, тащите своего родственника ко мне прямо сейчас. К слову, вы, Мартемьян Андреевич, можете также принять участие. Заодно и продолжим учебу.

— А можно я сначала допью кофе?

— Конечно!

Найти Вахрамеева оказалось несложно. Он, как и следовало по боевому расписанию, находился на грузовой палубе, где под его чутким руководством несколько бойцов из команды «Бурана» занимались чисткой оружия, под бесконечный треп о бабах.

— Глянь-ка, дядя Игнат, — пихнул отставника один из них, — не иначе по твою душу явились!

На действительной военной службе за подобную фамильярность вне боевой обстановки матрос непременно огреб бы целую кучу неприятностей, но у приватиров нравы были попроще.

— Ты, Коська, поменьше языком трепи, — беззлобно огрызнулся старый абордажник, — и получше чисть. А то на словах семь девок зараз на хрене вертеть можешь, а сам шомполом так елозишь, будто знать не знаешь, куда его совать!

Ответом ему был дружный смех подчиненных, после чего бывший унтер легко поднялся и, почти не подволакивая ногу, двинулся навстречу гостям.

— Доброе утро, крестный, — тепло поприветствовал его Март. — А мы к тебе.

— Дык, понятно, что не к Коське. Он-то здоров как бугай, не то, что я, грешный. Язык разве чуть укоротить, так с этим я и без доктора справлюсь.

— Игнат, простите, как вас? — вступил в разговор внимательно следивший за походкой потенциального пациента Крылов.

— Вообще-то Васильевич, — усмехнулся старый служака. — Но поскольку мы в походе, зовите меня Вахрамеем. Так быстрее.

— Новый позывной? — сообразил Колычев.

— Ага. Со старыми дырками. Говорите. Чего хотели-то?

— Игнат Васильевич, то есть, господин Вахрамей, — смешался доктор. — В общем, прошу вас пройти в медблок на осмотр.

— Это можно, — согласно кивнул бывший унтер, после чего выразительно посмотрел на подчиненных. — Глядите у меня, вернусь — проверю!

Обстановка в кабинете врача внушала. Всюду сияющая чистотой нержавейка, натертое до полной прозрачности стекло и белая ткань. Стерильность и порядок, пополам с легким, не слишком раздражающим запахом микстур.

— Снимайте верхнюю одежду и ложитесь на кушетку, — попав в свой мир, где он все понимал и знал, Крылов даже внешне изменился. Тон его общения с пациентом стал спокойным и уверенным. — Сейчас посмотрим…

Целитель легко вышел в «сферу», сделав приглашающий жест Колычеву, чтобы и тот присоединился к общей работе.

— Видите, Мартемьян Андреевич? Ранение бедра было очень тяжелым, врачи и без того сделали почти невозможное, чтобы сохранить ногу. Сейчас главное — это восстановление коленного сустава. Конечно, речь пойдёт обязательно об иссечении келоидных рубцов в процессе операции, о формировании мышц и связок, о наращивании костных тканей и кожных лоскутов. Да, задача непростая. Но, как я думаю, решаемая. Вся работа пройдет в несколько этапов. Нам понадобится действительно много энергии, иного метода я не вижу. Консервативная хирургия с этой задачей пока справляться не умеет. Да и целители еще только ищут подходы.

— Я готов, Павел Саныч. Командуйте.

— Не сейчас. Мне надо все продумать и составить поэтапный план. Будет и довольно болезненно, и небыстро.

— Но за результат вы ручаетесь?

— С очень большой вероятностью должно получиться.

— Ну, что скажешь, крестный?

— А чего тут зря языком трепать? Если господин целитель говорит, что мою калечную ногу может поправить, то я тем боле готов!

Зазвучавший по громкой связи вызов прервал их беседу, заставив Марта бегом вернуться в ходовую рубку. Быстро заняв место второго пилота, он доложил о готовности и принялся сканировать «сферу», пытаясь понять, что происходит вокруг.

Судя по всему, японский корвет сначала резко ускорился, а потом, заметив, что «Буран» не последовал за ним, вернулся и запросил позывные. Момент, что и говорить, напряженный. Если японец поймет, что перед ним русский корабль, то боя не избежать. Но, что хуже всего, он при любом раскладе сообщит о появлении приватиров своим, а те наверняка заинтересуются подобной активностью…

Выручил их, как ни странно, Шмелев. Как оказалось, поручика тоже пригласили пройти в пост управления кораблем и поведали о предстоящих проблемах.

— Снова запрашивают! — мрачно сообщил радист.

— Передайте им это, — вытащил из нагрудного кармана бумажку с кодом контрразведчик.

— Действуй, — кивнул напряженно смотревшему на него матросу Зимин, после чего добавил вполголоса, — хуже, один черт, уже не будет!

Тот принял бумажку и застучал ключом позывной. К огромному удивлению всех присутствующих, японцев полученный сигнал полностью удовлетворил. После чего их корабль заложил крутой вираж и двинулся по своим делам.

— Не думал, что от вас будет польза в этом походе, — хмыкнул командир. — Кстати, что это означает?

— Говоря по совести, — отозвался поручик, — не имею ни малейшего представления. Этот сигнал перехватили наши радисты, прослушивая вражеские переговоры. Так отвечают британские корабли, когда входят в зону ответственности своих азиатских друзей.