Андрей зашел в редакцию, проверил, как дела с новым выпуском. Заглянул в деканат, расписался в ведомостях заочного отделения. Забрел на дружественную историческую кафедру, послушал новые сплетни. Спустился в археологическую лабораторию, пококетничал с местной лаборанткой, поблагодарив эволюцию за красивых женщин. Одним словом, отметился везде, чем очень удивил коллег. Неожиданно для себя и сам получил удовольствие от этого утреннего променад. Все-таки вот что женская ласка с мужчиной делает!

После "инцидента" в подсобке Маша пообещала себе как можно реже появляться в университете, чтобы ненароком не столкнуться с профессором. Она уже поняла, что может себе это позволить: ее преподавательская деятельность никого не интересует. Никакого контроля над начинающими педагогами в высшем учебном заведении не было. Мария вспомнила свою практику в школе: после третьего курса филфака она три недели вела русский язык у седьмого Б класса в одной из гимназий города. И до сих пор помнила этот педсовет на задних партах. Кажется, следить за ней тогда снарядили половину коллектива. Конечно, она преувеличивает, но воспоминания остались не самые радужные. В университете все было по-другому, и это не могло не радовать. Особенно с учетом новых обстоятельств…

Однако она не могла не посещать лекции для аспирантов. Ближе к четвергу Маше, наконец-то, полегчало. Больничный закрыли в пятницу утром, поэтому вечером того же дня она уже отправилась на аспирантские занятия. И несмотря на то, что по программе их было немного, они все же проходили в корпусе исторического факультета. В общем, приходилось ходить одними дорожками, как говорится. И случилось то, что должно было случиться: Маша пришла на пару по культуре региона, а Андрей приехал на заседание комиссии по вопросам разрешения межэтнических конфликтов. Преподаватель, который читал лекцию у аспирантов, также входил в эту комиссию, и Нагорный заглянул перед началом заседания в аудиторию.

— Сергей Николаевич, идешь?

— Да, сейчас, — кивнул мужчина. — Возьмите, пожалуйста, на кафедре методичку. Там на последней странице список литературы. Найдите название моей монографии (она есть в интернете в свободном доступе). На следующем занятии обсудим ее. Она написана десять лет назад, и, возможно, уже устарела. Мне будет интересно послушать ваше мнение о ее актуальности.

Оба преподавателя вышли, и тогда Маша смогла выглянуть из-за спины одногруппника: как только она увидела Андрея, так сразу же нырнула туда. Однако это не имело смысла. Профессор даже не взглянул на студентов.

— Очень по-взрослому, — прокомментировал ее действия сосед по парте. — Ты что, Нагорному должна?

— А? — очнулась Мария. — Скорее он мне…

Парень пожал плечами и отправился за методичкой.

По дороге домой Маша размышляла, как бы мог себя повести Андрей, если бы увидел ее сейчас. Удивился? Обрадовался? Сделал вид, что не узнал? Закинул на плечо и уволок в темный уголок? Она даже примерно не могла угадать реакцию профессора. Ей, конечно, хотелось представлять последний вариант. Но особых надежд она не питала.

Ее мысли постоянно занимал один и тот же вопрос: что теперь делать? Сразу уволиться или еще побарахтаться? Но в последнем случае ее могла настигнуть печальная участь всех неразделенно влюбленных: она будет питать надежды. Возможно пустые. А если нет..?

В субботу она вела третий курс в областной музей. Помимо экскурсии им обещали показать экспонаты, которые не выставляются с прошлого века. Последний показ полевых сборов местного краеведа Баранова состоялся в 2004 году. Мария Владимировна радовалась этому больше студентов: она тоже не видела эту коллекцию. Научный сотрудник музея, недавний выпускник истфака, перед экскурсией поспрашивал у группы, как там поживает альма-матер.

— А Андрей Евгеньевич еще преподает? — с живым интересом спросил парень.

— Да, — староста поправила очки. — Это как раз его предмет.

— Вам повезло! Нам все время говорили, что он вот-вот уволиться… Я, кстати, у него ни одной лекции не пропустил. Да чего таить — это он меня сюда устроил. To есть дал рекомендации. Передавайте привет! Ладно, пойдемте на второй этаж.

Мариам на секунду закрыла глаза, так как опять поймала флешбек. Губы Нагорного, руки Нагорного, его дыхание, стоны… А-а! Когда это кончится? Когда она сможет слышать его имя и не впадать в ступор от резко накатывающего возбуждения?

Коллекцию Баранова третьему курсу, как и обещали, показали в самом конце, после основной экскурсии. Она включала в себя полевые сборы одежды и предметов быта начала девятнадцатого века. Девочки с восторгом рассматривали венчальное платье, украшенное бисером-стеклярусом, а парни деловито обсуждали остов плуга. Маша стояла немного поодаль, изучая содержимое коробки с предметами гигиены. Костяная зубная щетка, костяной гребень, металлическая ушекопка. Ее взгляд переместился на маркировку коробки: «Предметная коллекция полевого сбора 2002 года. Автор коллекции: Баранов К.Н., Нагорный А.Е.». И тут он… Мариам опять обдало жаром внизу живота. Черт! Как это отключить?!

Пока она, вместе с третьим курсом, топталась около пыльных коробок в подвале областного музея, на другом конце города Андрей Евгеньевич топтался (а точнее гневно топал ногами) около закрытой аудитории. Той самой, где именно сейчас должны быть семинарские занятия у его студентов. Профессор посмотрел на часы: середина второй пары. В прошлую субботу ассистентка болела, а сегодня что с ней приключилось? Он набрал номер секретаря кафедры. Та сообщила, что Мария Владимировна еще вчера принесла закрытый больничный лист. Тогда какого черта ее нет на работе?

Злой и не выспавшийся Нагорный пошел на кафедру. Там он написал ассистентке незамысловатое послание и оставил его на столе секретаря. Бегать он за ней не собирается. Сама придет.

«Ассистентка, пишу к Вам. Будьте любезны являться на работу в обозначенные в расписании часы (ознакомиться можете на стенде у деканата). В ином случае я вынужден буду применить репрессивные меры. А.Е.».

— Мария, Андрей Евгеньевич просил передать вам записку, — секретарь подала Маше конверт.

Девушка отошла к окну и слегка трясущимися руками достала вдвое сложенный лист. Первым делом она подумала о том, что он узнал, что это именно она «затащила» его в подсобку на лектории, и теперь хочет выяснить отношения. Но оказалось, что профессор решил начать выполнять свои кураторские обязанности. Он требовал, чтобы она появлялась в университете и вела семинары согласно расписанию. Ха! Кто бы говорил, Андрей Евгеньевич!

Уровень Машиной дерзости был настолько высок, что она в ту же секунду приняла решение и дальше не показываться на глаза профессору. Обширная экскурсионная программа была еще в начале года согласована лично с деканом Вавиловым, поэтому никакие репрессии ей были не страшны. А вот боевой настрой Андрея ее даже раззадорил. С учетом его лености и индифферентного отношения к работе ей было очень любопытно посмотреть на эти его «меры». Он иногда не может заставить самого себя на лекции прийти. Интересно, как он заставит сделать это Машу?

Она еще раз перечитала послание и достала из сумки косметичку. Сегодня девушка был при полном параде, как сказала бы бабушка. Привычные футболки сменила блузка, а джинсы — строгие брюки. Вечером будет открытие выставки картин авангардистов, которую Мария готовила больше месяца. Кстати, она лично проверила все пригласительные билеты: имени Нагорного там не было.

Когда она уже почти закончила наносить легкий макияж, в дверях кафедры появилась баба Галя.

— Здравствуйте, Галина Васильевна, — кивнула Мариам и вернулась к своему занятию.

— Хоть бы постыдилась… Малюешься тут, — плюнула желчью старушка и скрылась в своем кабинете. — Это высшее учебное заведение, а не бордель.

Секретарь удивленно приподняла бровь: заведующая обычно не позволяет себе такого хамского отношения к подчиненным. Но Мария Владимировна не обратила на злобную реплику в ее адрес никакого внимания.