От некоторых членов сельского товарищества Мик после долгого хождения вокруг да около и заверений в абсолютном соблюдении тайны узнал несколько больше. Почтенный коммерсант вел вторую жизнь. «У него было опасное пристрастие к женщинам легкого поведения. В этом все его несчастье». Собеседники Мика испуганно умолкали при виде фотографии белокурой Марго. Мало-помалу Мику все же удалось выяснить, что покойный проявлял примерную заботу не только о сбыте сельскохозяйственных продуктов, но и о развлечениях богатых фермеров. Нашло свое объяснение и «Д-2», где он провел «тысячу чудесных часов». Речь шла об изысканном публичном доме на Дерфлингерштрассе, 2, созданном ганноверскими отцами города по парижскому образцу специально для приезжих.

Теперь старший вахмистр без труда разыскал белокурую Марго, в некотором роде возглавлявшую кордебалет из тридцати девиц, занятых в этом доме продажной любовью. Газеты уже сообщили об убийстве Бика, и дамы из «Д-2» ожидали прихода полиции, так что Мику не пришлось долго объяснять, чего он хочет. Однако принятый им товарищеский тон не помог продвинуться ни на шаг вперед. У обитательниц дома был нюх на господ из полиции, и они сразу прониклись к посетителю недоверием. Они не отрицали, что покойный бывал у них, но разве можно упомнить всех, кто бывает здесь и как часто? Белокурая Марго, принявшая Мика в своем кабинете с величественностью директрисы швейцарского пансиона для престолонаследников и принцев крови, при виде своей фотографии лишь сочувственно усмехнулась:

- Если бы вы знали, комиссар, сколько мужчин в Федеративной Республике таскают с собой мои фотографии с такими вот надписями, вы не спрашивали бы, знала ли я его и не я ли его убила!

В ту минуту Мику не оставалось ничего другого, как проглотить готовые сорваться с его уст ругательства. Но уже 27 декабря он получил улику, которая, по его мнению, должна была до конца жизни засадить в тюрьму белокурую Марго Вихерс. На опушке леса вблизи Нейштадта местный лесничий нашел засыпанный снегом «фольксваген» Генриха Бика. И Мик, в тот же день с лупой облазивший машину, обнаружил на спинке заднего сиденья, помимо пятен крови, светлый волос такой длины, что он мог принадлежать только женщине.

Уверенный, что это волос белокурой Марго, Мик поначалу вежливо пригласил ее в полицей-президиум и дружелюбным тоном попросил представить для сравнения несколько волос. Марго чувствовала себя в этой неуютной обстановке далеко не так независимо, как в «Д-2», однако дала Мику понять, что ведет он себя более чем странно. После этого она вознамерилась удалиться, но Мик снова усадил ее на стул и… но о дальнейшем участники происшедшей сцены рассказывали по-разному.

Мик, например, изображал дело так: «Я предъявил обвиняемой Марго Вихерс утвержденный в судебном порядке приказ об обыске и об изъятии волос, необходимых для сравнения. Так как она продолжала упорствовать, я применил дозволенную мне законом власть, сделав это с возможно меньшим физическим насилием».

Марго Вихерс, со своей стороны, на пресс-конференции, устроенной для нее несколько недель спустя самым дорогим ганноверским адвокатом, заявила: «Об утвержденном судьей приказе мне ничего не известно. Старший вахмистр уголовной полиции Мик попросту напал на меня и с применением грубой физической силы вырвал клок волос». В доказательство она показала заинтересовавшимся репортерам проплешины на голове.

Полицей-президент в официальном заявлении представителям печати взял под защиту своего бесцеремонного сотрудника и объяснил: «Если у фрейлейн Вихерс действительно имеются проплешины, значит, она по вполне понятным причинам сама вырвала у себя волосы».

В федеральном полицейском управлении в Висбадене установили, что волос, найденный в машине убитого, без сомнения, принадлежит Марго Вихерс, и в результате звезда кокоток из «Д-2» очутилась за решеткой. До сего дня остается непонятным, как в уголовной полиции Федеративной Республики вообще могли прийти к столь категорическому заключению. Криминалистическая наука позволяет лишь указать на определенные сходные признаки представленных на экспертизу человеческих волос, но пока не может с категоричностью, исключающей всякие сомнения, заявить, что данный волос принадлежит тому, а не иному лицу.

Впрочем, Мика подобные соображения не смущали. В течение трех недель он по всем правилам искусства допрашивал белокурую Марго, добиваясь от нее признания. Но в конце концов ему все же пришлось отпустить ее. Один из клиентов Марго, чье имя из уважения к его высокому общественному положению органы юстиции решили сохранить в тайне, явился к судье, возглавлявшему следствие, и под присягой показал, что ночь, когда было совершено убийство Генриха Бика, он, свидетель, провел с Марго Вихерс на Дерфлингерштрассе, 2, а значит, она никак не могла участвовать в преступлении. Кроме того, 17 января 1957 года рабочие лесничества наткнулись в отдаленной части леса под Хаммбюреном на «оппель-рекорд» Гейнца Энгельса. Хотя труп был найден лишь восемь месяцев спустя, по пробитому пулей ветровому стеклу и пятнам крови на внутренней обивке машины можно было заключить, что ее владельца постигла та же судьба, что и Бика.

18 января коллегия по уголовным делам ганноверского земельного суда отменила приказ об аресте Марго Вихерс. Для чрезмерно усердного старшего вахмистра эта история имела некоторые последствия. Обвинив его в жестоком обращении с ней, в оказании давления и нанесении оскорблений, Марго Вихерс на пресс-конференции заявила о намерении потребовать от властей Нижней Саксонии 60 тысяч марок за перенесенное бесчестье. Первая инстанция присудила ей в возмещение ущерба 28 тысяч марок, но Марго не согласилась и пригрозила, что в случае необходимости доведет дело до Верховного суда Федеративной Республики.

Между тем убийства Бика и Энгельса по-прежнему оставались нераскрытыми. После провала Мика комиссар уголовной полиции Реберг взял расследование в собственные руки и создал специальную комиссию из шестидесяти человек.

Поскольку было установлено, что убийцу (или убийц) следует искать в кругах, которым ночами принадлежит Штейнторплац (выяснилось, что и Гейнц Энгельс во время своих частых деловых поездок в Ганновер постоянно развлекался с проститутками), уголовная полиция в последующие недели и месяцы «просеяла через сито» почти всех представительниц данной профессии. Специальная комиссия изучила 500 различных версий, побочным продуктом проделанной работы явилось раскрытие 46 взломов, 12 грабежей, четырех преступлений против нравственности и множества мелких правонарушений. Однако следов убийцы Бика и Энгельса комиссия так и не нашла.

В январе 1958 года прокурор Клар, надзиравший за следствием, вынужден был признать в интервью, переданном по радио:

- Наше криминалистическое искусство исчерпано. Остается надеяться на случай.

И действительно, в конце концов комиссии по расследованию убийств помог случай. Уже больше восьми месяцев в ганноверской тюрьме на Леонардштрассе сидел за кражу автомобиля и оказание сопротивления представителям власти некий Гюнтер Пферсих. Он скрашивал свое тюремное заточение тем, что оказывал мелкие шпионские услуги полиции.

В тюрьме на Леонардштрассе содержались как осужденные, так и подследственные, многие из которых упорно запирались на допросах. Но и самый закоренелый грешник, сидя один на один с товарищем по несчастью, порой не выдерживал и признавался соседу по камере в том, что давно и тщетно пытался узнать следователь. Учитывая это, полиция использовала своих старых, надежных, постоянных клиентов в качестве доносчиков, вознаграждая их дополнительными порциями сигарет, разного рода поблажками, внеочередными свиданиями, а то и досрочным освобождением.

Одним из заслуженных и надежных доносчиков был 28-летний Гюнтер Пферсих. Из последних восьми лет он почти четыре года провел в тюрьме, наполовину облегчив свое пребывание в ней тем, что снабжал сыщиков, прокуроров и судей важной информацией. Он научился распознавать заключенных, у которых имелись какие-то тайны, и ловко втирался к таким людям в доверие, играя на их стремлении прихвастнуть и порисоваться.