— Лайонел… Кто вы? — Риска не выдержала, ее трясло, по щекам текли слезы, и я прекрасно ее понимал. Сам с трудом сдерживал себя. — я не понимаю… Ты говоришь, что вы не драконы, но твой отец…

— Они полукровки, — прохрипел архимаг, — единственные в своем роде. И судя по возрасту, я знаю, как звали их маму…

— Ариадна, — мягко улыбнулся брат Сэры, и в этот момент меня словно молнией пронзило. — рад встречи, дедушка.

Повисло напряженное молчание. Звон тишины и отдаленный крик дракона, впервые меняющего свою ипостась.

Этот мир никогда не будет прежним.

— Ничего не понимаю, — архимаг ходил из стороны в сторону, заламывал себе руки и смотрел на Лайонела как на чудовище. В глазах его при этом мелькала нежность и счастье, что противоречило всем законам логики. — почему она не вернулась? Почему не дала понять, что жива? Да еще и ДВОИХ родила при этом!

— Ты сам не хотел нас видеть, — Лайонел поманил всех пальчиком, требуя следовать дальше. Стоило пройти зал с застывшим отцом Сэры, как мы попали в небольшое помещение, больше похожее на детскую комнату. Везде валялись мягкие игрушки, поделки из бумаги, множество детских книг и перьев. — Смотри. Твой почерк.

С трудом открыв ящик письменного стола, Лайонел все же разломал его на части, но письма в конверте при этом остались целы. Стоило раскрыть с помощью магии хрупкие листы пергамента, как глаза архимага округлились до неузнаваемости. Он вчитывался в каждое слово, а затем…

— Я не могу… Все… Я не могу так… Мне плохо, — Калеб сел на пол, часто дышал, противился панике, передав мне письма.

— Это твой почерк, — заметил я, рассматривая характерный угловатый наклон, — и стиль письма хорошо скопирован.

— Что там? — Джастин мерз, он стучал зубами, несмотря на пушистый шерстяной покров. Все отметили, что резко похолодало. — Ну, что там? Черт, Ролан! Это не честно!

— Ариадна просила помощи. — пошептал я, нервно сглотнув. В сердце резким уколом отозвалась боль. Сэра страдала, ей было больно, я хотел выйти наружу, но Лайонел будто читал мои мысли. Он молча прикоснулся к моей руке, еле заметно качнул головой в знак отрицания. — Она молила отца придти к ней на помощь, но ты отказал.

— Отец рассказывал мне, что после того, как мама добралась до логова драконов и отдала в качестве платы за спасение мира свою силу, она каким-то чудом смогла выжить…

— Ничего не понимаю… — Риска вмешалась, девушка кривила лицо, обнимала Лимму, пытаясь согреться, но бесполезно. Холод магический — он вызван Сэриэл… Я видел, как кристаллы льда медленно расползались по стенам, как вырисовывался знакомый узорчатый контур, как он креп с каждой минутой. — Почему Ариадна направилась к драконам? О каком спасении мира идет речь и что вообще происходит?

Я перевел взгляд на Калеба, прекрасно понимая, что эту часть истории придется рассказывать уже ему.

В этот миг земля под ногами дрогнула, с потолка упали ледяные осколки, но никто из нас не был ранен.

— Я скоро сам ходячим мертвецом стану, если мы срочно не разведем костер! — аниморф прыгал из стороны в сторону, слезно смотрел мне в глаза, но сжалилась над всеми Риска. Волчица щелкнула пальцами, и пламя возникло прямо в воздухе. Огненный купол не фиксировался на ледяном полу, зато прекрасно перемещался вокруг нас, создавая теплую воздушную подушку.

— Я так не умею, — нервно заметив это, я смотрел на то, как языки пламени подчиняются волчице, как переливаются они в отраженном от льда свете, мягко затухая в воздухе.

— Скоро научишься, — мрачно заметила Риска, — ты тоже меняешься, Ролан. К тому же ни за что не поверю, что ты не в состоянии создать огонь.

— Ты не понимаешь, — я покачал головой, любуясь результатом колдовства, — я могу скопировать любую твою магию, но при этом я буду держать все под контролем. Ты же просто выпустила огонь, который живет сам по себе, исполняя твою волю. Ты не контролируешь его движение, не направляешь в нужную сторону. Это другой уровень подчинения. Черт…

Боль в сердце стала невыносимой. Я чувствовал отчаяние и злость, ярость, смешанную с беспомощностью и в итоге не выдержал.

По щекам текли слезы, нижняя губа предательски дрожала. Все мысли были обращены к той, что страдала в полном одиночестве и совершенно не понимала, что с ней происходит.

— Лайонел, — прорычал я, не в силах стоять в стороне.

— Нельзя. Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Ролан, она впервые меняет ипостась. Это больно. Ее тело рвет на части и ты не сможешь ослабить эту боль. Отец знал, что так будет, но был уверен в том, что она никогда не вернется. Сейчас Сэра не различает кто враг, а кто друг. Она станет огромным драконом, растопчет тебя, а потом, если победит врага и вернет свой разум, умрет снова — от осознания того, что именно она натворила и с кем. Ты сильный человек… Точнее нечеловек… Ты переживешь это. Потерпи. Осталось немного. Сейчас меня больше волнует то, почему архимаг оставил свою дочь умирать.

— НЕ ОСТАВЛЯЛ Я! — Калеб с силой ударил кулаком по стене. Ледяная крошка мигом осыпалась крупными кусками на хрустальный обледенелый пол. По всему замку разнесся скрежет и где-то наверху, под сводами потолков, сорвались птицы. Хлопанье крыльев и тихие крики немного разбавили атмосферу. Архимаг поборол дрожь в теле, сел на пол и заговорил: — Я понятия не имел, что она жива. В то время мир содрогнулся… Я прекрасно помню, как его стало рвать на части, как земля ходила ходуном, как вулканы просыпались… Землетрясения день и ночь… Ни минуты покоя… Столько жертв… Причина катастрофы простая — маги. Именно маги в ходе экспериментов ошиблись с формулой, и в очередной раз их недочет стал фатальной ошибкой. Магия смерти самая опасная, некроманты создали призыв самого дьявола, не иначе, раз кто-то так сильно желал прорваться из подземного мира в мир живых!

— Вы хотите сказать, что единственные, кто мог это предотвратить — драконы?

Риска дрожала, она тряслась вместе с братом, который продолжал молча смотреть в мою сторону. Я не ощущал от него злобы, но и добрых намерений тоже не было. Он будто жалел, что ввязался в историю. Все это время Эбол наблюдал за ним, еле заметно хмурился, улавливая настроение своего стража.

— Именно, — подтвердил архимаг и зашелся сильным кашлем. К всеобщему ужасу добавилась кровь… Он отхаркивал ее снова и снова, пока его тело не повело в сторону и мужчина почти не потерял сознание. — Больно… В груди очень больно… Лайонел…

— Ты выживешь, — полукровка прищурился, в его глазах появился неестественный зеленый отблеск, и зал вокруг нас наполнился энергией, от ощущения которой становилось не по себе. — Но лучше молчи. Я и так все понял. Я помню историю мамы… Она с присущей ей долей романтики рассказывала историю знакомства с отцом снова и снова… Драконы единственные, кто обладал не только сильнейшим внутренним запасом энергии, но еще и владели древними знаниями. Исправить ошибку, сотворенную человеком, мог лишь человек, но недостающую силу при этом отдавал дракон. Проблема в том, что тело не выдерживает такого потока энергии и сразу после магического воздействия погибает. Так было всегда, верно?

— Верно, — Калеб шептал, стараясь сильно не напрягаться при разговоре, — всякий раз, когда кто-то отправлялся к драконам — он умирал. Но истинной причины я не знал. Почему драконы молчали?

— А почему должны были сказать? — Лайонел пожал плечами, прислушался к крикам снаружи и нервно поежился, — мама единственная, кто смог выжить. Она потеряла много крови и сил, отец смог выходить ее… Если я правильно помню, она лежала в беспамятстве несколько месяцев, но когда очнулась не могла ни говорить, ни слышать и почти ничего не видела. Она лишь чувствовала… Прикосновения и заботу, а так же беспокойство.

Лайонел тяжело вздохнул, его начало трясти от воспоминаний.

— Почему драконы не сказали о том, что она жива? — Лимма задала самый логичный вопрос…

— Сказали, — полукровка указал на письма. — проблема в том, что маму обвинили в случившимся… верно?