Ее волосы стали невероятно белые. Как снег… Брови и ресницы тоже… Вначале это казалось непривычным, но теперь стало нравиться еще больше.

— Почему ты не помогаешь? — Калеб не понимал дракона.

— Потому что я потратил последние силы на ее возвращение. И она это знает. Портал между мирами требует огромного количества энергии. Люди никогда не смогу создать подобное, даже не все драконы на это способны. Не думаю, что третья попытка оставит меня в живых. Поэтому, Калеб, даже не думай спрашивать меня о том, как сделать подобный переход.

Среди буйства снегов и рычания Олова все резко стихло.

Ариадна заключила брата в водный кокон, он не мог выбраться, и уже спустя мгновение яд постепенно покидал его тело.

Яд, который он создал сам…

В этот момент ладони Сэры еле заметно дернулись, она крепко сжала мою руку, смотрела из-под полуприкрытых глаз и вновь засыпала.

Сэра…

Моя Сэра…

Мирград выстоял. Несмотря на битву с нежитью внутри стен города, никто не умер.

Ариадна оказалась не просто сильной ведьмой, а еще и дико разгневанной и озлобленной. Даже мне стало не по себе в ее присутствии…

— И ТЫ ЕЩЕ СПРАШИВАЕШЬ? — женщина говорила тихо, но звучание ее голоса казалось громче воя разъяренного буйвола. — Я ЖДАЛА БОЛЬШЕ ДВАДЦАТИ ЛЕТ! В ЧУЖОМ МИРЕ!

Ариадна тяжело дышала, пыталась прийти в себя, собиралась с силами и на время умолкала, затем все начиналось заново:

— Дочка… Успокойся, прошу тебя…

Но дочка не успокаивалась. Все видели перед собой обезумевшую от горя женщину, сидящую возле кроватей своих детей. Время в другом мире оказалось для нее беспощадным. Лицо давно тронули морщины, кожа казалась сухой, щеки впалые. Я смотрел на нее, поражаясь тому, насколько мощными были ее атаки, и насколько хрупкой оказалась душа.

Что-то с ее магией было не так… Да и с самим Дэоном тоже.

— Отец, я понятия не имела, кто стал источником Чумы, — под покровом ночи, когда Сэра с Лайонелом были доставлены в лазарет, ведьма решилась на разговор. Мы собрались в одной из комнат лазарета, не понимали с чего начать и все сильно волновались. Я хотел вернуться к Сэре, но не мог. — Я знала, что Олов стал причиной катастрофы. Что из-за него мир опять начал рушиться, но не догадывалась, что собственное изобретение поработит брата. Я пошла к драконам в надежде защитить его, но… Я не понимала, что Олов изменился. Думаю, на тот момент он и сам не осознавал до конца, кем станет. После произошедшего среди драконов, я почти умерла… Дэон помогал… Он учил меня заново ходить, разговаривать… Долгое время я не могла двигаться, к тому же после ритуала и сами драконы были сильно ослаблены. Я дико хотела увидеть Олова, когда впервые спустилась к Мирграду, я увидела его… На старом кладбище. И не узнала. Он изменился, стал беспощадным и жестоким. Его словно подменили.

— Связать одно с другим не вышло? — Дьён не до конца понимал всего произошедшего, за упрек никто его не осудил, но волк все же извинился.

— Каким образом это можно было сделать? Я понятия не имела, почему озлобился брат, почему он с таким упоением истязал материал для обрядов высшей некромантии и каким образом мог быть связан с Чумой… Это уже после заражения Лайонела чума стала массовой. До этого возле Мирграда можно было встретить одну-две нежити, пораженной неизвестной болезнью и не больше. К тому же их укус не приводил к смерти, смею напомнить.

— Как… как Олов напал на вас? — голос Калеба дрожал. Архимаг постепенно набирал силы, выглядел плохо и не верил в то, что его дочь жива. Он тянул к ней руки, но так и не решился обнять. Вначале я не понимал этого, но теперь вижу, что он просто боится. Боится того, что перед ним сидит мираж, видение… но не его дочь.

— Думаю, он напал на Лайонела со спины, потому что сын не помнил этого момента, да и не видел лица брата. Если честно, даже находясь в другом мире, я не подозревала Олова. Мысль о его причастности возникла пару лет назад и то выглядела больше как одна из версий. В любом случае я понимала, что враг силен и понятия не имела, что произойдет, если придется вернуться. Я копила энергию как могла. В том мире магия есть, но иной полярности и чтобы овладеть ей я потратила долгие годы…

— Плоды ваших стараний мы видели на поле боя, — прошептал я, пытаясь мыслить здраво, но вместо этого перед глазами застыло лицо Сэры.

Я хотел вернуться в ее палату… Держать за руку, смотреть на то, как она дышит и ждать ее пробуждения.

Дэон, отец Сэры, заметно нервничал. Он не сводил с меня взгляда, тяжко вздыхал, явно испытывая ревность. Не думаю, что он станет мешать, но все же…

— Эта сила вскоре исчезнет, — Ариадна покачала головой, распустила короткие светлые волосы, спутавшиеся после битвы, — то, что вы видели, длилось лишь несколько часов, пока портал в иной мир не захлопнулся окончательно. Так что еще одной такой битвы с братом я точно не выдержу. Вы не могли бы оставить нас?

Ариадна жаждала разговора с отцом, который сник окончательно.

Когда я закрывал за всеми дверь, заметил краем глаза слезы на щеках архимага, то, как дрожат его руки и с каким трудом он сдерживает истерику.

Ему невероятно плохо. Так плохо, что его душа кровоточит, а слезы давно высохли.

— Что теперь будет с Оловом? — Не понимал Эбол, хромая на больную ногу, — его по всем правилам должны казнить. Причем раз десять. А лучше одиннадцать — на всякий случай.

— Яд отравлял сознание Олова многие годы. Отраву до сих пор выводят, — заметил Дэон, с трудом сдерживая зевок, — но даже в таком состоянии он не перестает рыдать и молить убить его. Он шепчет об этом даже во сне. Как я и говорил — его душа не выдержит страданий. Изначально он не злой человек, его сердце было добрым и ранимым. Созданный им монстр породил на свет истинное чудовище, и теперь это чудовище возвращается в первоначальное состояние. Хрупкая душа не выдержит осознания всех своих злодеяний и в конечном итоге сломается. Архимаг уже сделал заявление. Мирград, так же все внешние Земли уже осведомлены о том, что источник чумы найден.

— Простыми словами — против Олова весь мир, — заметила Риска. — Если подумать, то мне его даже немного жаль, но это чувство проходит, стоит вспомнить лицо Риа и Дилана…

Мы все замерли у порога лазарета. Подняли головы, лицезрея огромный диск луны и не понимали, куда идти дальше.

Каждый из нас думал о чем-то своем и не верил, что все закончилось.

— Можно ко мне в старый дом, — прошептав это, я в очередной раз подписал себе смертный приговор, потому что первым согласился Дэон, остальные с радостью подхватили.

— Чур я на кровати, — хмыкнул отец Сэры, — нам есть о чем поговорить. Верно?

Я ничего не ответил, потому что понимал одну простую истину — как только наши головы коснутся подушек, мы все уснем. Сейчас не до разговоров.

Я оказался прав. Все спали как убитые, долго приходили в себя, медленно возвращались к работе и помогали в лечении Морла и остальных раненых.

Гном постепенно пришел в себя. Находясь в ужасе от собственного вида, он не мог принять то, что произошло, и все время молчал, с трудом контролируя силу. Теперь гигант был способен работать за десятерых, с легкостью разбивая твердую породу голыми руками.

Его народ им гордился, что не удивительно, но Морл пока этого не понял.

Риска научилась справляться с огнем. Во многом я помог ей, объясняя основы магии и контроля, но большую часть волчица делала сама. Учить ее оказалось занятием интересным, к тому же я больше не чувствовал опасности, поджидающей где-то за пределами Мирграда.

Дэон наблюдал.

Поговорить с отцом Сэры толком так и не вышло. В основном дракон молчал, делал все молча, сам готовил завтрак, но однажды ночью, глядя в потолок, произнес:

— Ты достоин. Я свыкнусь.

Ревность отца к дочери мне не со всем понятна, но если жизнь с Сэрой сложится так, как мы оба того хотели, испытать подобное чувство я смогу. Когда появятся свои дети.