Когда Люк ехал назад по дороге, тянувшейся вдоль побережья, он решил, что настало время приехать в Италию на собственной машине. Если уж он собрался здесь осесть, ему нужно пустить корни, обзавестись домом, подумать о каких-то конструктивных шагах. Люк представил, как будет заниматься с Козимой любовью, как проведет с ней остаток жизни. Он с нетерпением ждал момента, когда сделает ей предложение. Однако на этой неделе прибывала Фрейя вместе со своей матерью и отчимом, поэтому придется отложить объяснение до тех пор, пока они не уедут. А потом он на закате дня отведет Козиму на берег и опустится перед ней на одно колено. Зачем в его-то возрасте терять время?

Возвратившись в замок, Люк тотчас столкнулся с Роминой, которая буквально набросилась на него.

— Вчера, показывая Панфило флигель, я распахнула ставни и, к своему ужасу, обнаружила под окном целую кучу сигаретных окурков. Только представь себе! Эта женщина может устроить здесь пожар. Ты должен найти ее, Люк, и сделать это следует как можно скорее. Хватит заниматься романтическими похождениями. Пора бы переоценить свою жизнь после того, как по твоей вине дети прошли через все ужасы бракоразводного процесса, а не бросаться в объятия малоподходящих тебе женщин.

Люк готов был вспылить и наговорить матери много неприятных слов. Но затем вдруг почувствовал обручальное кольцо в своем кармане, и от его гнева не осталось и следа.

— Послушай, мама, — спокойно произнес он. — Я знаю, кто эта таинственная незнакомка.

Ромина ахнула.

— И как долго ты знаешь?

— Ну не очень давно…

— И кто же она?

— Этого я пока не могу тебе сказать. Прежде я должен поговорить с ней. Однако можешь не волноваться, она не представляет никакой угрозы для твоей безопасности.

— Какое облегчение!

Люк сурово посмотрел на мать.

— И еще. Мои романтические похождения, как ты выразилась, совершенно тебя не касаются. Я достаточно взрослый для того, чтобы самостоятельно выбрать женщину и не спрашивать твоих советов, подходит она мне или нет…

— Но, мой дорогой, у тебя ведь так мало опыта в этом вопросе.

— Думаю, я все же чему-то научился на собственных ошибках.

— Ты так и будешь бросаться из одной крайности в другую? Козима простая девушка из провинциального городка. Она недостаточно изысканна для тебя. Тебе нужна женщина, которая повидала мир, а не какая-то провинциалка.

— Не думаю, что ты знаешь, что мне на самом деле нужно, — ответил Люк, с трудом сдерживая все нарастающее раздражение.

— Я ведь твоя мать! Мне ли этого не знать!

Он мог бы только ухмыльнуться.

— Ты никогда не изменишься!

— Ты уйдешь от Козимы, а затем найдешь кого-нибудь, кто больше тебе подходит. Например, кого-то, похожего на Фрейю. Не притворяйся, что ты к ней равнодушен. Ты весь позеленел от ревности, узнав, что она выходит за Майлза. Она тоже сделала ошибку. А теперь вы оба можете оставить свои прежние ошибки позади и начать жизнь заново. Замок достаточно просторен для шестерых детей.

— Это никому не нужные иллюзии.

— Что же, вполне естественно, что я хочу больше внуков. Если бы Билл не возражал, у меня была бы целая дюжина собственных детей.

— Фрейя мне не нужна, мама.

— Она всегда была для тебя идеальной партией. Порой тот, кого ты любишь, находится…

— Прямо перед твоим носом, — сказал Люк, закончив за нее расхожую фразу.

— Совершенно верно. Теперь, когда ее муж сбился с пути, у нее появилась возможность исправить ситуацию.

— Фрейя любит Майлза. Разве ты не думаешь, что ей следует попытаться снова завоевать его ради благополучия собственных детей?

— Все зависит от того, как глубоко проникла гниль. Возможно, здание не подлежит ремонту. — Ромина зло улыбнулась. — А увидев тебя, Фрейя уже не захочет отвоевывать Майлза!

— Я люблю Козиму, — твердо заявил Люк.

— Ты только думаешь, что любишь ее.

— Нет, мама. Я знаю, что люблю Козиму. — Ромина открыла рот, чтобы что-то добавить, но он опередил ее: — И даже не вздумай рассказывать мне, кого я должен любить.

Она закатила глаза.

— Тогда хотя бы не делай поспешных шагов. Сперва отвези ее в Лондон, и посмотрим, подойдет ли ей этот город. Думаю, что там она моментально почувствует себя не в своей тарелке.

Однако у Люка больше не было желания обсуждать свои личные дела. Он уже принял решение.

Фрейя, Розмари и Фитц приехали в Инкантеларию прекрасным солнечным днем. Ромина организовала все так, чтобы они приплыли на лодке и смогли насладиться видом средневекового городка, открывавшегося с моря, таким, каким, по замыслу его строителей, он и должен был распахиваться взору. Фитц сидел как на иголках. Он не был здесь уже долгих тридцать лет. Он даже не знал, живет ли здесь Альба. Возможно, они продали семейную тратторию и уехали прочь. Тридцать лет — долгий срок. Он весь съежился при мысли о том, что на месте траттории Фиорелли окажется какой-нибудь другой ресторан. В душе Фитц желал, чтобы все сохранилось таким, как было, даже Альба.

Он не мог поделиться своими переживаниями с Розмари. Ведь она всегда с пренебрежением относилась к Инкантеларии, с тех самых пор, как он рассказал ей об Альбе и о том, что она побуждала его последовать за ней в Италию. Именно Розмари окончательно отговорила его от этого шага, и в течение последующих месяцев они сблизились. Единственная причина, по которой она приехала сейчас, — ей не хотелось, чтобы муж встретился со своей старой любовью без нее. Поэтому Фитц и помалкивал о своем нетерпении. Он мог только держаться за поручни и ждать. Готовясь к худшему, он представлял себе ночные клубы и бутики, дорогие отели и пляж, наводненный шикарно одетыми, обвешанными драгоценностями европейцами.

Фрейя не рассказала своей матери об измене Майлза — просто не хотела лишний раз ее беспокоить. Но она сделала все в точности так, как посоветовал ей Люк, загнав мужа в угол. Конечно же, сначала Майлз все отрицал, обвиняя ее в том, что у нее паранойя и что она ему не доверяет. Однако Фрейя была уверена в его предательстве. Все улики говорили против него. Телефонные звонки, текстовые сообщения, которые она читала украдкой, вечера, проведенные за игрой в бридж. Она даже знала имя соперницы — Фелисити Кренли. Она была одним из его постоянных карточных партнеров, и ее нельзя было назвать даже симпатичной. Имея на руках билет до Неаполя, Фрейя предъявила супругу ультиматум, не оставляющий ему ни единого шанса. В следующий раз она просто возьмет детей с собой и не вернется. Майлз, ошеломленный, замолчал и замкнулся в себе.

Находясь сейчас в лодке без детей и мужа, Фрейя ощущала удивительную свободу. Ветер колыхал ее волосы, в воздухе витал запах соли и чабреца, а от предвкушения встречи со старой любовью, Люком, жгло в груди. Она чувствовала, как ее охватывает все большее волнение, и посмотрела на отчима, который был так же бледен, как корешок сельдерея. Предположив, что у него, должно быть, морская болезнь, Фрейя сочувственно улыбнулась. Розмари, тоже заметив это, погладила мужа по спине. Как мог Фитц объяснить этим двум женщинам, что спустя тридцать лет его недомогание было вызвано совсем иными причинами…

Когда лодка обогнула утесы и вошла в бухту Инкантеларии, пассажиры безмолвно устремили взоры на открывшийся им великолепный вид. Фитц попытался отыскать глазами тратторию Фиорелли, хотя лодка была все еще очень далеко от берега. Однако его несколько приободрил тот факт, что, похоже, здесь мало что изменилось. Синие лодки вытащили на берег, и они так же, как когда-то, стояли на каменистой поверхности. Здания казались знакомыми, а над ними возвышался мозаичный купол церкви Святого Паскуаля. Воспоминания нахлынули на Фитца, как рассыпавшиеся страницы дневника, подхваченные ветром. Отрывочные фрагменты его визита с того момента, как он увидел Альбу на причале, до того, как они покидали это место вместе, всплывали в голове откуда-то из глубин подсознания. Фитц пытался уцепиться за них, однако лодка уже причаливала, и не Альба, а Ромина махала им с пристани.