— Пей! — приказал Эльдман Декеру, заливая проклятое зелье ему в рот. — Не пытайтесь с ними сражаться! — окликнул он Сильвину, которая уже собиралась преградить рыцарям боли дорогу.

Как только здоровье сына кровавого лорда восстановилось, Эльдман пинком выбросил его через окно на улицу.

— Именем мертвого закона Эльдман Младший приговаривается к смерти через сожжение! — могильным голосом произнес пылающий рыцарь и вонзил свой меч в пол.

Не успел Эльдман среагировать, как десяток длинных лезвий выросли из пола и пронзили его тело. Здоровье Младшего совсем не сократилось, но он потерял способность двигаться и получил отрицательный эффект «Сильная слабость» который снижал запас энергии на 100 %, а показатель скорости на 99 %. Сильвина выпрыгнула из окна и в полете набросила цепь на Эльдмана словно лассо. Повисла на стене, уперлась ногами в карниз и с силой потянула на себя, но даже её сил не хватило, чтобы сдвинуть Эльдмана с места. Громила Брутус закинул тяжелый гроб на спину и протаранил Младшего плечом. Под тяжестью его тела и потугами Сльвины клинки сломались, и они втроем рухнули на Декера.

— Уходите господин, я их отвлеку, — самоотверженно заявила Сильвина.

— Я бы и с радостью, да вот только двигаться не могу, — уведомил её Эльдман, «Сильная слабость» всё ещё сковывала его движения. — Сильвина раздобудь карету, Брутус запри этого в гробу и помоги мне встать.

Мертвая женщина быстро пересекла ночной сад и выбежала на центральную улицу. Ударом цепи, словно плетью, она выбила кучера из козлов и заняла его место. В это время Брутус затолкнул Декера к Бейглу безмозговому в гроб и забросил Младшего себе на плечо. Из верхних окон дворца вырвались языки пламени, в котором возникли образы пылающих рыцарей. Они проводили цель взглядом и спрыгнули вниз. Двое других, проломили стену на первом этаже. Их было всего пятеро, но и этого хватило чтобы некогда величественный дворец обратился горящими руинами.

— Забирайся! — окликнула Брутуса Сильвина, подкатив к вечернему саду на карете запряженной четверкой призрачных лошадей.

Громила забросил гроб и Эльдмана в салон кареты, а сам взобрался на её крышу. Сильвина ударила кнутом по спинам полупрозрачных лошадей, и те громко заржав, пустились резво бежать по улице.

— Езжай на юго-восток! — крикнул Эльдман, высматривая в какую сторону идет тонкая зеленая нить, что являлась дорогой к белому чернокнижнику.

Рыцари боли прошли ещё несколько десятков метров и остановились. Завыл сильный ветер, из-под земли вырвались и закружились вихрем искры, которые обратились пылающими жеребцами. Пепельный окрас, мощная шея и ноги, состоящие из языков пламени грива и хвост, массивные копыта, что подобно стали раскалены докрасна. Рыцари боли оседлали лошадей и быстрым галопом пустились в погоню. Карета покинула окрестности города и выехала в чистое поле.

— Они нас догоняют! — оповестил Брутус, наблюдая с крыши кареты, как на горизонте возникло пять ярких факелов.

Дабы остановить или хотя бы задержать преследователей, фамильяр Брусуса — Бейгл безмозговый покинул уютных гроб и на ходу выпрыгнул из кареты. Падение на такой скорости переломало горбатому мертвецу ноги, но он даже не скривился от боли, а с безумным взглядом пополз навстречу пылающим рыцарям, что отставляли за собой шлейф из горящих следов. Как только рыцари боли подъехали достаточно близко, тело Бейгла безмозгового сильно разбухло и взорвалось. Благодаря тому, что он был жив, сила взрыва и урон выросли вдвое, но даже это не остановило адских тварей. Ведомые лишь исполнение мертвого закона, скелеты в пылающих латах усердно преследовали свою цель. Только благодаря четверке призрачных лошадей, которые обладали высоким показателем скорости и тащили за собой карету, Эльдмана Младшего не настигла их кара. Как только отрицательные эффекты «Сильной слабости» рассеялись и Эльдман обрел способность двигаться, он распахнул двери кареты и высыпал на дорогу сто тысяч крон, что не так давно отобрал у высокопоставленных оскверненных. К его несчастью, пылающие жеребцы втоптали монеты в грязь и с той же назойливостью продолжили погоню.

— Ну вот, — Эльдман с досадой смотрел на преследователей, — В прямом смысле выбросил деньги на ветер. Эй, Сильвина! Сворачивай к горному хребту!

Проезжую дорогу сменили камни и бугры, из-за чего карета стала подскакивать и стонать, словно вот-вот отбросит колеса. Эльдман затолкал Декера обратно в гроб и вылез на крышу к Брутусу. Рыцари боли практически дышали им в спину, с такого расстояния, можно было разглядеть их пустые объятые огнем глазницы.

— Не знаешь, как от них можно избавиться? — не надеясь на положительный ответ, спросил Эльдман.

— Есть всего два варианта, получить печать от судьи, который выдал тебе грамоту или сгореть заживо.

— А более радужные варианты?

— Прости, но на проклятом материке радуга не водится.

Пылающий рыцарь, что был готов потянуться к карете рукой, обнажил меч и ударил коня по бокам. Эльдман задумался о том, чтобы столкнуть его с лошади и в образе летучих мышей вернуться на карету, но сгоревшая до костей рука Брутуса помогла избавиться от этой мысли. Вместо этого, он достал из инвентаря тяжелый меч рыцаря смерти и сбросил его с крыши кареты под ноги жеребцу. Так как уровень меча, был под стать рыцарю боли, пепельный жеребец получил урон и сбавил ход. Брусут понял замысел Эльдмана и вместе с ним принялся опустошать инвентарь. С крыши кареты в преследователей полетели мечи, щиты и шлемы, а когда те закончились, Младший и громила принялись разбирать карету по частям.

— Вижу мост! — сквозь ветер крикнула им Сильвина.

Эльдман посмотрел вперед и увидел среди скал, куда они направлялись быструю реку, а над ней высокий, порушенный мост. Лишь тонкая линия каменной кладки соединяла эту и ту сторону. Карета просто физически не могла на ней уместиться, но Сильвина целеустремленно повела лошадей в сторону моста.

— Скорей, встаньте на край кареты, чтобы её сильно накренило вправо!

Эльдлман и Брутус ухватились руками за сиденье и откинулись спинами наружу, из-за чего карету сильно наклонило, а через секунду она и вовсе встала на боковые колеса. Призрачные лошади перемахнули через обрыв и потащили за собой карету, которая чудом проехала по тонкой линии моста. Бейгл безмозговый вновь выпрыгнул из каменного гроба на полуразрушенный мост и взорвался вместе с опорной колонной. По мосту, который и без того жил затаив дыхание, пошел обвал. Пылающий рыцарь попытался проскакать по падающим камням на другую сторону, но так же, как и мост оказался в объятиях бурной реки.

— Вот это было здорово! Так здорово, что мне захотелось петь, — обрадовался Брутус, наблюдая как лошади рыцарей боли топчутся на том берегу.

— Я избежал одной пытки, а ты уже готов подвергнуть меня другой? — косо посмотрел на него Эльдман.

— Не будь занудой, хорошая песня никому не повредит, — ответил Брутус, опустошая флакон проклятого зелья.

Здоровье громилы восстановилось, однако увечье в виде обожженной руки осталось при нем. Чтобы залечить свои раны, он вытащил сына кровавого лорда из гроба, и занял его место. Однако чтобы целиком уместиться в него, Брутусу пришлось изрядно измельчать. За несколько минут он высох, словно мумия, отчего окровавленные бинты повисли на дряхлом теле.

— Чего это с тобой? — удивился Эльдман.

— По-другому, я в свой гроб не помещаюсь, — пояснил Брутус. — Приходится рассеивать накопившуюся манну, так как она является источником моей физической силы.

— Как твой саркофаг ещё не рассыпался? Ты дважды отразил им пламя Чеширского губителя, затем удар рыцаря смерти и рыцаря боли. Он что, постоянно восстанавливает очки прочности?

— Нет, просто он легендарный, — Брутус погладил шершавую крышку каменного гроба. — Я сделал его, ещё когда был живым сильным заклинателем. Я знал, что ждет меня после смерти, вот и вложил все свои сбережения и магические силы в этот предмет. Его, как и другие предметы легендарного качества, так просто не уничтожишь.