Мужчина насупился, и Яра решила добить его:

— Тем более, ну что вы теряете? Что самое плохое может случиться? А если вы окажете Бобрикову услугу, он может захочет отблагодарить вас… Ну пожалуйста, Вася. Будь человеком.

Последние слова были произнесены таким голосом, что на месте служащего я бы тут же капитулировал. Что, собственно, и произошло.

— Ладно. Как вас представить?

— Маша.

— Хорошо, Маша… Сейчас.

Подняв свой коммуникатор и набрав на голографическом интерфейсе что-то, Василий посмотрел на появившегося прямо перед собой взлохмаченного и явно возбуждённого Бобрикова.

— Бобориков? Викентий Федотович?

— Да. Кто вы? Что вам от меня надо?

— Тут одна… Девушка желает пообщаться с вами.

— Девушка?

— Да. Маша. Сказала, вы сами просили её сделать это…

— Я? Сам? Но я не…

— То есть — вы утверждаете, что не просили эту девушку ни о чём, и она сама всё выдумала?.. — Василий явно приободрился — то, что появилась возможность утереть нос этой наглой самозванке, его заметно воодушевило. — Простите за беспокойство тогда. Я с этим сам разберусь…

— Нет, постойте. Дайте мне её.

— А… Хорошо, — разочарование в голосе служащего было очень явным, но на него внимания никто больше не обращал. Бобориков уставился на Яромиру, а та на него.

— Ты?!

— Я.

— И как это понимать?

— Ну… Викентий Федотович, я хотела перед вами извиниться. За себя, и за мужа. Он у меня очень ревнивый, ну, вы должны были понять… Если бы я при нём согласилась на ваше предложение, он бы меня там же на месте и прикончил. И вас тоже, заодно. Поэтому, мне пришлось сделать оскорблённый вид…

— Но?

— Но сейчас мой муж крепко-крепко спит. Переел снотворного, бедолага… И никто не помешает мне заглянуть к вам в гости. Если, конечно, ваше предложение ещё в силе.

— Даже и не знаю, Маша, у меня уже другие планы, — животное с животной фамилией изобразило неискреннее сомнение. Не искреннее, потому что глаза его загорелись и начали бегать, явно в воображении он уже вовсю раздевал, щупал и не только мою жену.

— Ну вы подумайте, Викентий Федотович, — разочарованно надула губки Яромира. — Хорошенько подумайте. Этой ночью я могу быть вся ваша! А если у вас уже есть компания… Так то не проблема, будет только веселее!

Чертовка провела рукой по своему телу, сверху вниз, и легонько крутанулась из стороны в сторону, изобразив какое-то танцевальное па. После такого даже камень бы возбудился. Тип, несправедливо присвоивший себе в качестве фамилии имя благородного и трудолюбивого животного — хотя, с его-то анамнезом, ему бы лучше подошло погонялово «Кроликов» — аж рот раскрыл. Он уставился на всё это таким жадным взором, что сомнений не осталось — клюнул. Василий, кстати, тоже уронил челюсть и смотрел на представление взглядом влюблённого щенка. Я даже хохотнул, представив себе, что бы с этими двумя стало, узнай они, что перед ними — настоящая княгиня.

— Ну так что? Викентий Федотович?

— Да. Да, Кровавые тебя задери, да! Вы, как вас… Василий. Срочно пропустите эту девушку на палубу!

— Не положено…

— Не ной, я заплачу. Кредита хватит?

Василий насупился.

— Ладно, хорошо. Два кредита. Но не больше! И пропусти эту девушку поскорей!

— Викентий Федотович… Вы только скажите, в какую каюту мне подойти-то?

— В восемьдесят пятую! В восемьдесят пятую иди!

— Хорошо. Скоро буду, — Яра послала в сторону голограммы воздушный поцелуй, и зашагала в направлении лифта. — Вася, разблокируй, пожалуйста…

Служащий послушно набрал код, и позволил девушке пройти внутрь. Ни он, ни Бобревич не могли видеть, как изменилось лицо моей жены, когда она повернулась к ним спиной.

Сам я уже поспешно шагал по палубе для пассажиров третьего класса в нужную мне сторону. Почти дойдя до нужного мне места, завернул в боковой коридор, подошёл к запертой двери, ведущей в аварийную шахту для перемещения между палубами… Но пришлось резко замедляться и разворачиваться, делая вид, что заблудился — следом за мной свернули двое пассажиров, а лишние свидетели мне были не нужны.

Тем временем Яра, нарочито медленно идущая по коридору у меня над головой, приближалась к двери с Бобриковым внутри всё ближе и ближе. Внезапно я перестал успевать и растерял всю набранную фору. Поэтому, наплевав на конспирацию и оставив свидетелей позади, припустил бегом и постарался добраться до другой аварийной шахты, располагающейся чуть дальше и не такой удобной.

И там мне снова не повезло — навстречу вышли двое служащих.

— Вы куда?

— Да вот, заблудился…

Пришлось разыгрывать дурацкий спектакль. И всё это в тот момент, когда Яра дошла до двери с цифровой меткой «восемьдесят пять» и встала перед нею, не решаясь постучаться. Отбил ей сообщение, чтобы прогулялась куда-нибудь в сторону, мол, заблудилась…

Вот только девушку уже ждали. Не дожидаясь, когда она проявит инициативу, створки с шипением разъехались в стороны, открывая вид на крайне довольного Бобрикова. Который ещё раз прошёлся по моей жене раздевающим взглядом вверх-вниз, и жестом пригласил входить.

Яра, немного поколебавшись, всё-таки шагнула внутрь. Хозяин каюты чуть-чуть посторонился, так, что ей пришлось буквально протискиваться мимо него. Двери в каюту закрылись… А дальше произошло что-то непонятное — картинка в очках начала смещаться и заваливаться, а после сигнал исчез совсем. Продублировать его было нечем — в каютах второго и первого класса камеры отсутствовали как класс.

Все мысли вытеснила одна-единственная: лишь бы этот урод не убил её.

Внезапно понял, что за эти несколько дней успел не слабо так привязаться к этой вздорной и своевольной девчонке. И будто все призраки прошлого встали у меня за плечом, безмолвно вопрошая: «что, и её тоже не сможешь уберечь?..»

Огромных усилий стоило двигаться пусть и быстрым, но всё-таки шагом, а не бежать сломя голову — как назло, на пути то и дело попадались то пассажиры, то служащие лайнера. Я не потерял самообладания и был собран, но при этом внутри кипела просто лютая злоба. Ещё чуть-чуть, и просто начал бы убивать каждого встречного — только из-за того, что мешает.

Но я сдержался.

И с третьей попытки попал наконец на нужную мне палубу. Там, к счастью, никого не было, и уже по ней я пробежался до нужной двери, «замораживая» все камеры слежения по пути. С ходу без труда взломал несложный кодовый замок и ворвался внутрь.

Бобриков стоял ко мне спиной в дальнем конце каюты, склонившись над лежащей на большой двуспальной кровати Яромирой. Гад успел её туда оттащить и теперь колдовал над телом девушки, как хотелось верить — просто бесчувственным, а не безжизненным.

Взгляд успел отметить неподвижно лежащую рядом, на той же кровати Олю, глядевшую на всё выпученными глазами, и разложенные на столике разного рода ящички с ампулами и приспособления, вид которых мне не понравился очень сильно.

Створки ещё только закрывались за спиной, а я уже буквально летел в сторону Бобрикова. Который неожиданно резво развернулся и ушёл от удара.

Нет, если бы я атаковал его Когтями Гнева, уже точно убил бы. Но я хотел взять гада живьём.

Сам Бобриков такими глупостями себя не ограничивал и сдерживаться даже не думал. Выхватив знакомый мне и ставший уже почти родным разрядник, он почти направил его на меня и почти выстрелил.

Почти — потому что я успел перехватить руку Бобрикова. После пары экономных и выверенных движений она жалобно хрустнула и некрасиво вывернулась под неправильным углом. После этого, продолжая движение, я взял противника в захват и повалил на пол. Уже когда мы лежали, нажал точку на шее и окончательно его вырубил. А убедившись, что он опасности не представляет, тут же вскочил на ноги и бросился к Яромире.

Та, к счастью, была цела и невредима, если не считать безобразного синяка под глазом. Автодок сообщил о наличии в её крови парализующего, но не летального яда. Это не было проблемой — уже через пару секунд после введения антидота девушка зашевелилась и слабо застонала.