Оттолкнувшись от ствола дерева, Мора, пригибаясь от боли, вышла из укрытия, стараясь держаться как можно дальше от чудовища. Прежде чем она успела окрикнуть спасителя, ворон взвился в небо и, громко каркнув, взорвался.

Вместо окрика получился испуганный вскрик. Там, где мгновение назад была птица, в пространстве расползалась чернильная клякса. Агний обернулся. Мора вскинула руку, едва удержавшись на ногах от боли в ране. Всё вокруг заволокла тьма.

Тьма обрушилась на девушку, отрезав от всех звуков и ощущений. Даже воздух стал густым и удушливым. С трудом держась на ногах, она продолжала окрикивать Агния, вытянув руку в темноту.

Как слепой котенок, Мора брела, натыкаясь на кусты и деревья. Оставаясь невидимыми, они мягко касались кожи, словно желая утешить. Запнувшись за торчащий корень, девушка рухнула на хвою, заскулив от боли.

Обрывки одежды промокли, руки заливала липкая горячая кровь.

«Кажется, врач из меня уже не получится, — сжавшись в комочек и прижимая руки к ране, подумала она. — Нужно встать и идти, выбираться из темноты».

Но вместо этого осталась лежать. Лежанка из хвои и мха мягче перины. Касающиеся её листья нежнее прикосновения матери. Тепло окутало усталое истерзанное тело. Мышцы медленно расслаблялись, боль уходила.

Вдали послышался лай собак. Такой простой и родной звук, совершенно инородный для этой стороны.

«Где собаки, там и люди!» — вспомнились её собственные слова, эхом пришедшие откуда-то из прошлого.

«Только если это не бродячие псы», — одёрнула её мачеха, не торопясь выходить из укрытия.

Воспоминания о мачехе согрели сердце и напомнили о прошлом.

«Сам себя не спасешь — никто не спасет!» — говаривала она, вытягивая девочку из оврага или готовя скудный ужин из чужих объедков.

Стоп.

Мора открыла глаза, но из-за темноты разницы не почувствовала.

Как звали мачеху?

Лай раздался ближе. Заливистый, настойчивый. Вслед за лаем шаги.

Как её звали?

Уперевшись в мягкий мох Мора попыталась подняться, но не смогла. Что-то впилось в кожу, прижимая к земле. Ощупав себя, девушка со злостью ободрала несколько листьев с лозы, что успела опутать тело. Гибкие, жёсткие стебли не желали рваться или выдираться, не позволяя высвободить руки.

Как можно было забыть человека, что столько лет делил с тобой все лишения и страдания, заботясь и оберегая чужого, по сути, человека?! Любила ли она папу или использовала момент, чтобы сбежать от своего тирана-отца, уже и неважно. Она была единственной, кто не бросил Мору, когда началась война, когда у семьи забрали земли и имущество.

Девушка с рычанием приподнялась, чувствуя, как холодные, влажные стебли обдирают кожу, не желая отпускать.

Она столько раз спасала тебя, а ты забыла её имя!

Лоза сжалась вокруг шеи, но Мора к этому моменту отвоевала достаточно места, чтобы опереться на колени. Сунув пальцы под стебель, оттянула его от горла и вновь напрягла спину. Злость на саму себя добавила сил.

Лоза затрещала. Выделившийся сок обжёг кожу.

— Пошёл прочь! — впиваясь ногтями в лозу, крикнула она лесу. — Меня ты не получишь!

Собака залаяла так близко и внезапно, что девушка опрокинулась бы на спину, отшатнувшись, если бы не лоза. Тьма не позволяла рассмотреть животное, но Мора слышала громкое дыхание и шуршание палой листвы под лапами.

Лоза, словно что-то почуяв, неожиданно усилила напор. Там, где девушка ещё секунду назад отвоевала несколько сантиметров, планируя упереться в землю стопой, лоза сжала и надавила, лишая кислорода и роняя её назад в хвою.

— Я пришла сюда не для того, чтобы сгинуть в лесу на поживу диким собакам, — шипела Мора лесу, продолжая упираться.

Чьи-то руки схватили одну из лоз, и та лопнула, дав чуть больше свободы пояснице. За собственным пыхтением Мора не услышала, как незваный спаситель приблизился. Собака затихла, только суетилась вокруг. Несколько раз попыталась ухватить лозу зубами — девушка почувствовала прикосновение влажной морды к коже — но обожглась и с визгом отступила. А неизвестный и молчаливый спаситель продолжал с лёгкостью обрывать лозу.

Едва освободили шею, Мора, громко хватая воздух, поспешила выпрямиться. Незнакомец освобождал её ноги, и когда, поднявшись, девушка пошатнулась, ухватил за руку, не давая упасть. Голова кружилась, а тьма перед глазами мешала прийти в себя.

Осторожно придерживая за локти, незнакомец подтолкнул её вперёд. С трудом переставляя ноги, Мора ухватилась за незнакомые руки. Пугающе худые и неприятно холодные. Захотелось отшатнуться и убежать, но она едва ли сделает хотя бы пару шагов без посторонней помощи.

Собака бегала рядом, порой задевая густой, мягкой шерстью ноги.

Тьма стала рассеиваться. Не сразу, но вдруг в темноте появились ещё более тёмные силуэты деревьев. Несмелый ветер лизнул голую кожу. Бедра коснулись листья папоротника. Под ступнями влажная трава. Опустив глаза, Мора, к своему бесконечному удивлению, рассмотрела самые обычные луговые травы. Крапива мазанула по щиколотке, но после когтей Эллана и лозы, жжение крапивы оказалось до слёз родным и нормальным.

Пришли звуки. Звуки людей. Нестройные голоса. Смех. Перекрикивания женщин. Смех и визг детей.

Крутящаяся рядом собака, трёхцветная дворняга, лохматая и мелкая, вывалив язык, наблюдала, как девушка пробирается через деревья.

— Где-то я тебя уже видела. — заметила Мора.

— Чара! Чара! Чара! — донёсся до них детский голос.

Пёс тут же бросился на зов, не забывая оглядываться, проверяя, поспевает ли за ним девушка.

Еще шаг, и Мора оказалась на залитой солнцем поляне. Ослеплённая, она остановилась, прикрывая глаза рукой. Поляну окружал лес, но не тот, что окружает Дворец. Шептались тонкоствольные берёзки, поскрипывали раскатистые дубы, тут и там выглядывали пики темных елей. Яркая зелень сочно блестела на жарком солнце, танцуя на ветру.

Обернувшись, чтобы поблагодарить спасителя, Мора обнаружила за спиной только лес. Кусты малины, через которые она прошла не ободравшись, перемешались с высокой крапивой. Никакой тропы, только густо растущие кусты самого обычного леса.

— Ты зачем убежала? — капризно спросила девочка, чья макушка едва виднелась за высокой, давно не кошенной травой.

Погладив собаку, она подняла взгляд и, побледнев, оцепенела. Мора ответила тем же, вспомнив, где видела собаку ранее. В обледеневшей деревне, под коркой льда, защищающей девочку. Эту самую девочку с букетом зверобоя, ромашки и пижмы, всю в жёлтой пыльце.

— Папа! — заголосила девочка и, развернувшись, бросилась наутёк.

Мора успела подвязать остатки сорочки, прикрыв грудь, когда мужчина прорвался через высокую траву с рогатиной наперевес. Вслед за дочерью замер на мгновение, увидев Мору, и тут же с хмурой миной поднял своё оружие.

Первым порывом было желание броситься обратно в лес, в прошлом это не раз спасало жизнь. Но местный лес — место далеко не такое безопасное, как на той стороне, но всё же не такое страшное, как люди, которым неизвестно, что может взбрести в голову. Подняв руки, демонстрируя пустые ладони, она попятилась. Гибкие ветви малины толкнули её обратно.

— Кто вы? — осторожно спросил мужчина, не спеша опускать рогатину.

— Я потерялась, — ответила девушка, но из-за недавних попыток лозы задушить её, голос звучал хрипло и каждый звук обдирал горло. — Лес окутал меня лозой, а пёс спас и вывел.

Неловко обернувшись на лес, она не знала, стоит ли упоминать о молчаливом незнакомце, что помог ей выйти к людям.

— Папа! Это же она! — затрясла штанину отца девочка, нетерпеливо подскакивая рядом. — Она приходила с тем страшным созданием и плакала!