— Но в том году ж выдавали, — парировала Лира.

— В том году вы не дорисовали свои оценки в журнал, — уже брызгала слюной мис Тахим. — В том году я не перепроверяла и не сводить все оценки вручную. Знаете сколько это заняло времени?! — взяв высший аккорд запищала ящерица.

— Наверное день. — предположила Роззи, через силу давя улыбку.

— Месяц! Месяц моего законного лета, — ударив формуляром о стол, секретарша дала знать, спор окончен. — Вернетесь после письменного разрешения ректора, — злостно отчеканила каждое слово мис Тахим. Женщина средних лет с магическим резервом, еле хватающим открыть жестяную банку, работала в секретариате, наверное, со времен сотворения миров, оттого и была так зла на свет.

Лира подозревала, что прошлогодняя затея вылезет боком. Но нужно было спасать группу. Магистр по Истории сотворения, отказался выставить годовые оценки. А это грозило пустыми страницами в журнале и целым летом отработок в Песчаниках. Тридцать дней под палящим солнцем, в поисках никому не нужных остатков забытых цивилизаций, совершенно не те планы, которые строили адепты на лето.

Потому вопрос нуждался в оперативном решении. Так и возникла идея вписать свои балы. А предводителем пера выбрали Лиру, она ведь староста.

Теперь пришло время расплаты. Встреча с ректором не сулила ничего хорошего. Его тревожили лишь по самым тяжелым моментам: смерть, например. И то, с этим вопросам скорее к заместителю, магу 3-й степени некроманту Азирафаелю.

Размышляя как бы выгородить себя и собратьев, Лира битую минуту ковыряла дверь ректора. Роззи покинула ее на полпути, сославшись на срочные дела в библиотеке. И теперь с дверью Лира была один на один.

— Ес-с-сли ты колупнёшь ещ-щ-ще раз-з-з, я с-с-сошлю тебя в с-с-столовую ч-ч-чистить картош-ш-шку, — подал голос дверной молоток в форме мордочки дракона. — Пущ-щ-щай дар даром не пропадает

И дмухнул паром из ноздрей.

— Может хоть раз в жизни адепты получать пюре без шкурок. — пробубнила под нос Лира. Еда в столовой академии отличалась особым мерзким вкусом и долгим послевкусием. Потому все предпочитали домашнюю пищу.

— Похами мне тут, — осмотревши девушку еще раз, молоток выдал. — А тебя как звать-то?

— Лира я, — отчеканила девушка.

— Лира, и всё? — не унимался молот, — откуда будешь ты?

— С факультета бытовой магии, — нехотя ответила девушка.

— Ах, так ты та самая Лира. О-о-о. Этим летом только о тебе речь ш — ш–шла. Мис Тахим, каждый день ходила к ректору, махала твоим делом и крич-ч-чала: «Пускай ее выгонят, пускай ее отчислят! Тридцать адептов, тридцать адептов и всем проверить оценки по всем предметам. Я вам что, счетоводный домовой!» — скопировал писклявый голос женщины дракон.

— Зачем же по всем? — искренне удивилась Лира.

— А вдруг вы впис-с-сали свои оценки и в друге предметы, — выдал дверной аксессуар.

— Нам не нужны другие оценки, — нахмурилась девушка.

— Ну теперь уже не вам решать, что нужно, а что нет, — и он резко отворил дверь, и громко объявил, — Гос-с-сподин, к вам мисс-с-с Лира Валес-с-ская, староста 4-го курса факультета Бытовой магии, — и чуть тише, чтоб услышала только девушка, — это пока еще с-с-староста.

У дальней стены кабинета, за массивным дубовым столом, читал свиток высокий мужчина. Широкий разворот плеч скрывался под черной туникой, с v-образным вырезом, подчеркивающим массивную шею, а сверху и волевой подбородок, а там и широкие скулы, и большие голубые глаза, высокий лоб, обрамлённый длинными пепельными волосами, которые, как и их обладатель, были жесткими и массивными.

Лира оцепенела на пороге, глазами она все еще пыталась найти маленького пухленького ректора академии Василиска. Любившего сидеть в твидовом кресле-качалке у дальнего окна. Но сейчас там красовался лишь большой фикус. Как бы намекавший: «пухляка уже не будет».

Резкий взмах руки незнакомца привлек внимание девушки. Он чуть наклонился ближе к настольной свече, так что свет пролился на его лицо. И Лира узнала в нем Первый Меч Империи, члена Ордена Мерлина и первого холостяка Хаоса, Маркуса Елецкого.

Он кинул быстрый взгляд на девушку, снова махнул рукой, призвав её зайти, и опять погрузился в чтение бумажек на столе.

Лира, ступила первый шаг, и нога предательски подвернулась. «Соберись, тебе нельзя нервничать, помнишь», — напомнило подсознание. Взяв волю в кулак, она прошлась к столу и уселась в гостевое кресло. Минуты тянулись одна за другой. Ожидание — худшая пытка.

— Скажите, пожалуйста, вы возомнили себя магистром? — тихо спросил новоиспеченный ректор.

Лира даже не сразу сообразила, что её спрашивают. Голос у него был тихим, как шелест страниц.

— Н — н–нет, — не сразу нашлась что ответить девушка.

— Может вы экстерном окончили иную академию, а меня об этом забыли уведомить? — ехидно задал вопрос тот.

— Н-н-нет. — промычала девушка.

«Лира, что ж такая разнообразная в ответах», — процедил внутренний голос.

— Тогда я не знаю как у тридцати адептов бытовой магии, замечу у всех без исключения, стоят оценки великолепно. И при этом магистр клянётся Вельзевулом, что не ставил их, — все тем же тоном констатировал ректор.

«Посмотрела б я на вас, как за 5 минут до закрытия форм, проставить виртуозно разные оценки», — мысленно хмыкнула девушка, но в голос сказала иное:

— Простите меня, — хрипло начала оправдываться Лира. — Я, то есть мы, нет все же Я, — «нечего других подставлять», — ничего не удумала плохого.

Бровь ректора выгнулась.

— Просто магистр, он … — в сумбурном рассказе Лира поведала и про магистра Истории, который вымогал деньги и про другие ультиматумы, которые преподаватель выставлял, намеренно занижал или не оценивал адептов. В конце она просила прощения, но иначе поступить не могла.

По мере рассказа, карандаш в руках ректора хрустел и мелко крошился, а под конец разговора от него остались лишь щепки.

— Значит в моих стенах затесался взяточник и просто омерзительное существо. И вы молчали?! — гневно спросил он.

— Что значит слово простолюдинки, против магистра второй степени, и бывшего канцлера императора, — скромно опустив глаза сообщила Лира.

Лире нечего было добавить. Поступок глупый, но иначе быть не могло.

— Что же мне с вами делать, Лира, — судя по тону, это был риторический вопрос.

— Ваш поступок не характеризует вас с лучшей стороны, — после паузы он продолжил. — Вы подорвали доверие быть старостой и нести ответственность за группу. — Он выдержал еще одну драматическую.

— С этого момента вы на испытательном сроке и под пристальным моим надзором. Еще одна промашка: заполните формуляр не той пастой, опоздаете группой хоть на секунду на занятия, или просто не так посмотрите на магистра. Дайте мне хоть малейший повод, Лира, и вы будете лишены звания старосты, разжалованы до адепта, перезачислены на первый курс домохозяек и о престижной работе при императоре сможете навеки вечные забыть, — на одном дыхании выпалил он. А после добавил:

— С магистром я разберусь самостоятельно. Вы свободны, Лира. — глазами указав на дверь, он снова погрузился в чтение бумаг.

Стрелой вылетев за дверь, девушка не могла поверить в везение. Угрозы о будущем — это конечно плохо. Но она до сих пор староста. И все печальное уже позади.

В этот момент живот заурчал, напомнив, что пора перекусить.

В столовой царил гул. Такое ощущение, что это улей и сегодня последний день сдачи меда. Все суетились, что-то обсуждали, громко перекрикивались и одновременно чавкали.

— Ну как все прошло? — спросила Роззи подругу, пока стояли в очереди с подносом.

— Я все еще староста, — начала Лира, — меня не отчислят, но я на испытательном.

— Ну не все так плохо, — заметила Роззи, — испытательный это тоже хорошо.

— Вот и я о том же, — просмотрев взглядом величие выбора: подгоревшая гречка или овсянка с примесью комаров. У девушки резко пропал аппетит.

— Знаешь, я, наверное, забегу домой и там перекушу, — сообщила Лира.