— Да я и сам пока не решил. Просто не хочу снова ошибиться, и так виноват перед Его Сиятельством, — устало вздохнул Мортин.

— В том, что случилось, нет твоей вины, отец, — горячо возразил Людвиг, — никто не мог бы предугадать, что графиня бросит своего сына-младенца и мужа и попытается сбежать к другому мужчине.

Дворецкий взглянул на сына с благодарностью и вышел из его кабинета. Ему еще надо было распорядиться насчет комнаты для Мэри. Мортин вспомнил, как в гостиной графиня благодарила его и сына «за поддержку», как она выразилась. Это не было похоже на нее прежнюю, это также не вписывалось в рамки взаимоотношений между господами и слугами, но у графини получилось сделать так естественно, что у Мортина не возникло даже мысли о нарушении субординации, и он впервые за долгое время улыбнулся.

Мы с Мэри находились у меня в спальне, она сидела за столиком и с интересом рассматривала эскиз спортивного костюма, хотя правильнее было бы сказать, попытку изобразить на бумаге брюки и майку. Я примостилась на кровати, склонившись над сыном, который пытался схватить своими ручками мои локоны, и, когда у него это получалось, издавал победные звуки, типа гуу, гыы, гаа.

— Для чего Вам такая одежда? — спросила Мэри.

— Для занятий физкультурой, то есть гимнастикой, то есть зарядкой, — запуталась я окончательно.

Мэри непонимающе смотрела на меня, поэтому пришлось сесть на пол, вытянув ноги, и наклониться вперед, пытаясь достать кончиками пальцев руки носок туфли.

— Видишь, в корсете это неудобно делать, поэтому нужна специальная одежда — форма. Неплохо было бы подобрать подходящую для нее ткань.

Мэри, кажется, поняла, улыбнулась и засобиралась к себе, чтобы немедленно приступить к работе, а я, отнесла сына кормилице и направилась к комнате, где проходили занятия. Приоткрыв дверь, я заглянула внутрь и увидела три склонившиеся головы, старательно выводящие на бумаге какие-то знаки, и профессора, увлеченно диктующего и при необходимости что-то объясняющего. С интересом наблюдая, я подождала, пока закончится занятие и вошла в комнату. Поприветствовав профессора и детей, я тоже села за стол и приготовилась слушать, следующими предметами были история и география или, как ее здесь называли, картография.

Мне нравился профессор, я выразила надежду, что мы подружимся, и предложила называть меня Ирой.

— Мне приятно видеть Вас на своих занятиях, леди Ира, — улыбаясь, сказал профессор.

Я старалась вписаться в мою новую жизнь и при этом не сломаться под грузом непривычных обстоятельств. Первоначальное недопонимание между мной и обитателями замка, казалось, было преодолено, а с тетушкой Глорией мы соблюдали паритет. Я видела, как постепенно меняется отношение ко мне, теперь настороженность заменили любопытство и доброжелательность. Было очевидно, что во многом еще мне предстоит разобраться и дальше легко не будет, но сейчас я начинала получать удовольствие от жизни и наслаждалась каждым прожитым днем.

Два месяца пролетели, действительно, незаметно. Мэри сшила мне костюм для физкультуры, и каждое утро я занималась гимнастикой, точнее, мы с Гертой занимались. Поначалу я предложила Мэри упражняться вместе со мной, но она не решилась, а вот Герта согласилась с радостью. Для занятий использовали небольшую гостиную напротив моей спальни, из которой вынесли мешавшую нам мебель. И теперь мы вместе «вставали на мостик» и пытались сесть на шпагат.

Я всегда с удовольствием присутствовала на уроках с детьми и наблюдала, как они с каждым разом увереннее отвечали на вопросы профессора, не стеснялись задавать ему свои. К этому подтолкнула их я, когда сама спрашивала Креминга, пытаясь как можно больше узнать о месте, в котором оказалась. Они видели, я не боялась показать, что чего-то не знала или не понимала, они также видели, как профессор не удивлялся и не раздражался, а всегда подробно отвечал на мои вопросы. Так, к примеру, узнала, что кристаллы света и тепла имеют действительно природный характер и добываются в рудниках.

Я заметила, что дети стали свободнее вести себя, общались между собой, причем не только на занятиях. С удовольствием наблюдала, с каким интересом они слушали друг друга, и понимала, что они начинали сплачиваться и чувствовать себя одной семьей.

Коляску смастерили, и, гуляя с сыном, я часто наблюдала, как Горн, пожилой воин из стражи, учил Вилсона и Артура владеть мечом. У Артура явно прослеживались качества лидера, он везде старался быть первым, и на занятиях с мечом это было особенно заметно. В будущем из Артура вышел бы хороший воин. Вилсон тоже старался, но было видно, что военное дело его привлекает в меньшей степени, чем Артура.

Иногда я брала сына на руки, и мы приветствовали мальчиков, махая им, при этом я кричала «привет» или что-то вроде этого, а Ажан громко повизгивал, поддерживая меня.

С Мэри мы проводили много времени и практически подружились. Я попеняла, что не могу вспомнить прошлое и попросила ее немного рассказать об обитателях замка. Подумав и, видимо, оценив, что я сделала для нее с дочерью и мое отношение к ним, она решилась и поделилась кое-чем. Так, я узнала, что дворецкий Мортин — отец управляющего. О муже и о себе я опасалась расспрашивать, только спросила, почему я упала с лошади: плохая наездница или что-то меня тогда напугало? Мэри говорила почему-то шепотом: в тот день я с горничной поехала на прогулку на лошадях, потом Лизи прискакала в слезах и сказала, что меня сбросила лошадь, и она не знает, жива ли я. За мной отправились начальник стражи и управляющий, а после разговора Лизи с дворецким, ее больше никто не видел. Говорили, что в наказание ее куда-то отправили.

Я понимала, что в этой истории не все так просто, слишком много таинственности вокруг внезапного исчезновения горничной. Не сомневалась, что дворецкий был в курсе всей этой истории, но спросить именно его я не решалась, во всяком случае, пока.

Как-то рассказала Мэри, какое нижнее белье я хотела бы носить и предложила ей попытаться сделать выкройки и сшить его. Набросала, как могла несколько видов трусиков и бюстиков. Мэри с удивлением и даже испугом разглядывала рисунки, потом решительно взялась за дело. Имеющаяся в наличии ткань мало подходила для задуманного, и Мэри предложила съездить на ярмарку в город, расположенный недалеко от замка. Предвидя немалые затраты, я навестила управляющего.

— Людвиг, я хочу съездить на ярмарку в город, закупить дорогой ткани для шитья, поэтому мне нужно посмотреть, сколько средств мы можем позволить себе потратить, — обратилась я к нему.

— Вы хотите проверить мои хозяйственные книги, миледи? — спокойно спросил он, хотя в голосе чувствовался холод.

— Не проверить, а посмотреть, — уточнила я, — нужно просчитать возможные варианты.

Он тут же выложил передо мной несколько пухлых тетрадей и, уступив мне свое место, встал возле стола, демонстративно уставившись в окно. Я решила не обращать внимания на эти детские обиды и открыла одну из тетрадей.

Мне, экономисту по образованию, разобраться в записях управляющего было несложно. Я не стала просматривать все тетради, а взяла только ту, в которую были занесены последние записи, мне нужно было узнать о имеющейся в наличии сумме. В тетради велся ежедневный учет доходов и расходов, и разница между ними была в пользу доходов, причем на довольно приличную сумму.

Сравнив ежедневные расходы с имеющимися запасами, я была приятно удивлена точностью расчетов и предусмотрительностью, с которой делались закупки необходимых товаров. Закончив просматривать тетрадь, я попросила выделить для покупок достаточно крупную сумму денег, объяснив, что, возможно, столько и не потребуется, но, поскольку, я пока плохо ориентируюсь в ценах, то боюсь не рассчитать, поэтому прошу его поехать со мной.

— Людвиг, я хочу, чтобы ты был рядом, когда я буду покупать ткани, и мог посоветовать, где выгоднее сделать покупку, — убеждала я его.