Трудно сказать, была ли эта беседа и просьба случайностью или продуманными ходами «особистов», но несмотря на отремонтированный приемник и еще много достоинств, Мажоров в «группу особого назначения» не попал. Радиоразведка, единожды изгнав его из своих рядов, обратно возвращать никак не хотела. Что и говорить, всесильно «ведомство Сутулы».

Для работы над дипломом Юрия отправили в научно-исследовательский институт № 1 Академии артиллерийских наук. Возглавлял ее генерал-лейтенант Благонравов. Институт располагался на берегу Невы, невдалеке от Кировского моста.

Мажорова определили в отдел, который занимался проблемами топографической привязки артиллерийских систем к местности, назначили руководителя и техника. Отдел не первый год разрабатывал вопросы топопривязки, однако особыми успехами в этой области не отличался. Юрию тоже предложили свободную тему по привязке артиллерийских позиций.

Начиная работу над своим проектом, выпускник академии связи тогда еще не подозревал, что его диплом станет первым серьезным научным и конструкторским изобретением в его жизни.

Изучив, как говорят, все исходные данные, Мажоров понял: топографическая привязка орудия, в особенности, дальнобойного, требует высокой точности своих координат на местности. А получить ее можно только при высокопрофессиональной инструментальной работе с теодолитами и использованием для этой цели геодезической сети.

Для обычного обывателя топографические вышки, знаки, попросту некая мелочь. А они выставляются на местности с максимально возможной точностью. Ориентируясь на эти знаки, используя топографические приемы, путем скрупулезных измерений, определяются координаты данной точки.

Еще большую остроту эта проблема приобрела в связи с широким развитием наземных радиолокационных систем. И тут самая прямая зависимость: уровень их собственной привязки определяет точность как воздушных, так и наземных целей.

Особенно это важно в ходе наступательных действий, когда от оперативности топопривязки зависит, в конечном итоге, точность огня. Сейчас все подобные проблемы решают спутниковые системы. Но тогда, в 1953 году, о космических аппаратах никто и не думал. Ведь жизнь — не научная фантастика, а конкретное время требует решения насущных проблем.

Мажорову показалось, что эту задачу можно решить с помощью радиолокации. Тем более что все артиллерийские подразделения начали оснащаться радиолокационными станциями наземной артразведки «CHAP». Таким образом, для дипломного проекта он предложил разработку и создание компактной высокоточной радиоустановки, которая могла бы с высокой точностью определять направление на радиолокатор. Идея была новой и неожиданной. Никто до Юрия Мажорова ничего подобного не предлагал. Она вполне могла претендовать на авторскую заявку на изобретение. Только тогда он эту заявку не подал, поскольку в подобных вопросах был не просвещен. Те же старшие товарищи, кто оказались тогда рядом, почему-то сделать это не предложили. Они скромно промолчали. Но идею, разумеется, приняли и утвердили задание на дипломной проект.

Идея, несомненно, была хороша, но чем больше Юрий ломал голову над ее воплощением, тем сложнее казалась работа. Трудностей хоть отбавляй. На каждом шагу его поджидала техническая ловушка. Да, обычные методы пеленгации использовать можно и нужно, но тогда для получения точности на волне 3 см диаметр антенного зеркала будет не менее полутора метров. Вот так компактная установка!

Далее, само собой разумеется, что приемное устройство должно быть очень экономичным и питаться от элементов. Иначе нужен соответствующий агрегат питания, а они весьма громоздкие. Транзисторов в ту пору еще не существовало.

Следующая трудность — как совместить радиопеленгатор с оптической системой?

Наконец, мучил непростой вопрос: как повлияют весьма малые углы места на точность при отражении от поверхности земли и наземных предметов? И подобных вопросов было еще не перечесть.

Поразительно, но из всех этих, казалось, тупиковых ситуаций дипломник Мажоров нашел выход. Для начала решил применить не используемый практически никем метод пеленгации по минимуму. Ведь его прибор должен был работать по прямому радиолокационному сигналу. Таким образом, удалось уменьшить диаметр зеркала антенны с полутора метров до тридцати сантиметров.

Поскольку антенна оказалась столь миниатюрной, он смонтировал ее прямо на поворотном устройстве типовой буссоли. Так сразу «убил двух зайцев» — совместил оптику и радиолокацию.

Более того, прибор приобрел «солидность» и вполне заводской вид.

Приемник тоже удалось сделать небольшим и экономичным. И он крепился к треноге буссоли. При отклонении антенны вправо или влево от направления на радиолокатор раздавался сигнал. Поворотом буссоли можно было добиться нулевого показания, что соответствовало точному направлению на источник излучения.

Чтобы оценить влияние приземного распространения сигнала локатора на точность координат, Юрий объездил добрую половину Ленинградской области. Он устанавливал прибор и принимал сигналы радиолокатора, выставлял направление, а потом с помощью буссоли определял ошибку. Как правило, ошибки имели весьма малые значения. В общем, прибор получился эффективным, действенным, компактным и весьма оригинальным. На сотрудников отдела он произвел большое впечатление. Многие приходили, смотрели, интересовались принципами работы.

Слухи о молодом дипломнике-изобретателе дошли до самого начальника академии. Генерал Благонравов пришел в лабораторию, осмотрел прибор, похвалил автора.

Дипломный проект Юрий защитил на «отлично». В протоколе комиссия отметила, что дипломная работа майора Мажорова имеет практическое значение.

В столовой академии состоялся торжественный выпускной вечер. Им вручили дипломы. Играл джаз под управлением Леонида Утесова.

А дальше было распределение. Мажорову предложили остаться в родной академии на кафедре импульсной техники преподавателем. Предложение для вчерашнего слушателя лестное, да и престижное. Со временем Юрий бы защитился, получил квартиру… Многие его сокурскники мечтали о такой карьере, но ему хотелось практической работы. Он поблагодарил за честь и отказался.

Через неделю приехала группа старших офицеров из Войск противовоздушной обороны. Его пригласили на беседу. Предложили службу в системе ПВО в средней полосе страны. Юрий резонно заметил: средняя полоса от Бреста до Хабаровска. Нельзя ли назвать конкретное место его службы. Ему ответили, нельзя, мол, это государственная тайна. Такой разговор, откровенно говоря, обескуражил, служить его приглашают, а куца не говорят — тайна. Он отказался.

Еще через несколько дней — новое собеседование. Из Москвы прибыл бывший выпускник факультета подполковник Гурьянов. Предложил поехать в столицу, в центральный научно-исследовательский институт Министерства обороны. Сказал, что общежитие есть, квартиру обещают.

Юрий согласился. В этот институт попали еще несколько его сокурсников — Грачев, Мякотин, Молотов, Неплохое, Протанский, Смирнов, Торохов. Так решилась дальнейшая судьба Юрия Мажорова.

В институт Мажоров старался приехать пораньше. Сказывалась многолетняя привычка по утрам не залеживаться в кровати. Да и к тому же служил он тут, как говорят, без году неделю и потому появляться позже других не имел никакого морального права. Во всяком случае, он так считал. Приходил первым, в лаборатории никого, тихо, благостно, можно спокойно посидеть, подумать.

Так, он надеялся, будет и сегодня, но ошибся. Не успел переступить порог, как перед ним вырос начальник лаборатории подполковник Николай Емохонов. Николай Павлович окончил ту же академию и тот же факультет, но годом раньше.

Пожав руку Мажорову, он сказал:

— Хорошо, что ты пораньше приехал. Тебя вызывает главный инженер института Брахман. Давай руки в ноги и вперед.

— А что случилось? — встревожился Юрий.

Неделю назад, когда Мажоров прибыл в институт, или вернее в воинскую часть № 51103, как было сказано в его предписании, он представился начальнику лаборатории № 18. Сюда его назначили старшим научным сотрудником, и начальником над ним был подполковник Емохонов. Юрий служил в армии не первый год и прекрасно знал субординацию, а тут вдруг его хочет видеть второй человек в институте.