Кристина писала, что ни в чем не нуждается. Тот, кто ее похитил, действительно заботился о ней. И это делало загадку еще более непостижимой, поскольку Джон был не в силах понять, как мужчина, которому выпало счастье заполучить такую женщину, как его сестра, мог с ней расстаться. Кристина обладает такой необычной красотой! Есть в ней нечто такое — не поддающееся описанию, но ошеломляющее, — что отличает ее от всех остальных женщин, которых называют красивыми.

Кристина неожиданно открыла глаза и недоуменно моргнула, очевидно, не понимая, где находится.

— Все хорошо, Крисси, — сказал Джон, садясь на кровать. — Ты дома.

Она посмотрела на него, и вдруг глаза ее наполнились слезами, и она бросилась ему на шею, прижимаясь к брату с такой силой, словно от этого зависела ее жизнь.

— Джон! О, Джонни, обними меня! Скажи, что это всего лишь сон… что ничего не случилось, — всхлипывала она.

— Мне очень жаль, Крисси, но я не могу сказать тебе этого… хотя и очень хотел бы, — пробормотал Джон, обняв сестру. — Но все будет хорошо, вот увидишь!

Он молча дал ей выплакаться у него на груди. Когда Кристина перестала всхлипывать, Джон немного отстранил ее и откинул волосы с ее мокрого лица.

— Немного лучше?

— Я бы не сказала, — слабо улыбнулась девушка.

— Почему бы тебе не умыться, пока я раздобуду что-нибудь поесть, а потом мы сможем поговорить.

— Единственное, чего я по-настоящему хочу, — это полежать несколько часов в горячей ванне. Все это время я купалась в холодной воде.

— Это подождет. Сначала нам нужно поговорить.

— О, Джон, я не хочу говорить об этом… только забыть.

— Понимаю, Крисси. Но есть вещи, которые мне необходимо знать. Будет лучше, если мы поговорим сейчас, и потом оба сможем все забыть.

— Хорошо… думаю, ты прав, — Кристина встала и оглядела комнату:

— Дай мне минуту, чтобы…

Она осеклась, увидев на столе смятый клочок бумаги, брошенный Джоном.

— Как это попало сюда? — гневно вскинулась она.

— Что с тобой, Крисси? Я вытащил его из твоей руки, прежде чем уложить тебя в постель.

— Но я думала, что выбросила…

Она, нахмурившись, повернулась к брату.

— Ты прочел эту записку?

— Нет. Почему ты так расстроена?

— Можно сказать, что это моя отставка, — небрежно бросила Кристина, но глаза ее потемнели от ярости. — Только все это не имеет значения. Так как насчет еды?

После ужина Джон налил два бокала хереса, принес один в столовую, вручил его Кристине и, усевшись напротив, вытянул ноги, пристально глядя в лицо сестры.

— Ты все еще любишь его?

— Нет… ненавижу, — поспешно ответила она, не поднимая глаза от своего бокала.

— Но всего лишь месяц назад…

Кристина, подняв голову, свирепо сверкнула глазами:

— Это было до того, как я узнала, насколько он жесток и бессердечен.

— Именно поэтому ты и оставила его?

— Оставила? Он прогнал меня! Прислал записку, в которой признался, что больше не желает меня и хочет, чтобы до его возвращения я покинула лагерь. Он даже не нашел мужества сказать мне это в лицо!

— И теперь ты возненавидела его?

— Да! Ему были безразличны мои чувства! Я думала, что люблю его, и надеялась, что со временем он тоже полюбит меня! Но теперь я поняла, какой была дурой! Ему даже все равно, ношу ли я его ребенка!

— О Господи, Крисси! Он изнасиловал тебя!

— Изнасиловал? Нет, сказать по правде, он никогда меня не насиловал. Мне казалось, я все объяснила тебе, Джон, в том письме, которое я тебе послала. Я отдалась ему по доброй воле, именно поэтому я просила тебя о прощении.

— Я, по-видимому, так и не смог смириться с этим. Не хотел верить. Но, Крисси, если он не принудил тебя, значит, ты с самого начала не противилась?

— Ошибаешься! — негодующе вскричала Кристина, пытаясь оправдаться. — Противилась изо всех сил!

— Так, значит, он тебя все же изнасиловал? Кристина пристыженно опустила голову:

— Нет, Джон, ни разу. Просто у него хватило терпения не спешить и медленно пробудить мое тело к жизни. Пожалуйста, пойми, Джон, я ненавидела его и в то же время желала. Он зажег во мне пламя, о существовании которого я и не подозревала. Он сделал меня женщиной.

Она снова начала плакать. Джон почувствовал себя последним негодяем — как он мог винить сестру в том, над чем она не властна? Но почему Крисси защищает этого ублюдка?

Перегнувшись через стол, он приподнял ее лицо и заглянул в мокрые голубые глаза.

— Успокойся. Все в порядке. Здесь нет твоей вины. Это все равно, как если бы он взял тебя силой.

— Я отбивалась, но каждый раз повторялось одно и то же. Я даже пыталась сбежать, но он пригрозил найти меня и избить, если это повторится. Поначалу я смертельно боялась его, но потом, со временем, страха почти не осталось. Однажды я случайно ранила его, но он не отомстил. А потом меня выкрало другое племя, и он едва не погиб, спасая меня. И тогда я поняла, что люблю его, и больше не сопротивлялась, не могла бороться с тем, кого люблю, Джон. Если ты не сможешь простить меня за это… очень жаль.

— Я прощаю тебя, Крисси. В любви нет правил. Но ты утверждаешь, что ненавидишь его сейчас. Почему же тогда ты продолжаешь его защищать?

— Я не защищаю его!

— Тогда назови его имя, чтобы я смог отыскать его! Он заслуживает наказания за то, что сделал с тобой.

— Его люди называли его Абу.

— А как его фамилия?

— О, Джон, это не важно. Я не хочу мстить ему.

— Черт возьми, Крисси! — завопил Джон, стукнув кулаком по столу. — Он использовал тебя, а потом отослал обратно ко мне, чтобы получить награду!

— Награду?

— Да. Араб, который привез тебя, попросил денег, и я отдал ему все, что обещал за твое возвращение.

Кристина обмякла в кресле и слегка улыбнулась.

— Мне следовало догадаться, что Рашид сделает это. Он очень жаден и за деньги готов на что угодно. Абу, вероятно, так и не узнает, что Рашид взял деньги. И Фи… Абу вовсе не поэтому отослал меня. Он — шейх племени и не нуждается в деньгах. Однажды он даже отказался от мешка с драгоценностями.

— Ты, кажется, хотела назвать его как-то иначе, — заметил Джон, подняв брови.

— Д-да, у него есть и другое имя, но это не важно. — Кристина встала и допила херес. — Не можем ли мы наконец забыть об этом, Джон? Я хочу навсегда выбросить это из головы.

— Но сможешь ли, Крисси? — спросил ее брат, скептически глядя на нее. — Ты по-прежнему любишь его, не так ли?

— Нет! — заплакала она, но туг же закусила губу и, забыв о слезах, катившихся по щекам, прошептала:

— О Боже, да! Я ничего не могу поделать с собой. Почему он так безжалостно… Я так его люблю! Лучше бы мне умереть!

Джон прижал сестру к себе, ощущая ее боль как свою. Как невыносимо видеть ее такой — сломленной, страдающей, измученной, отдавшей сердце и душу человеку, не заслужившему ее любви.

— Время все лечит, Крисси. Ты забудешь его. Встретишь новую любовь, того, кто поймет, какое сокровище ему досталось.

Прошло два месяца с тех пор, как Филип прогнал ее. Кристина отчаянно пыталась выбросить его из головы, навсегда оставить позади прошлое, но день и ночь думала о Филипе, молилась, чтобы он понял, как она нужна ему, и приехал за ней.

Но он не приехал. Кристина не могла спать. Каждую ночь она лежала без сна, сгорая от желания, умирая от тоски по его рукам, губам, сильному телу.

После возвращения она еще не виделась ни с кем, кроме Карин. Карин понравилась Кристине сразу, с той самой минуты, как Джон привел ее в их маленькую квартирку. Карин не задавала никаких вопросов, не изводила Кристину назойливым любопытством, и вскоре они стали подругами. Кристина знала, что Карин влюблена в Джона, и радовалась, что тот отвечает ей взаимностью. Девушки много времени проводили вместе, и вскоре Кристина рассказала подруге обо всем… кроме настоящего имени Филипа.