Планируемое Кусто обследование озера должно было ответить и на вопрос, насколько достоверно индейское предание, согласно которому два священных острова на озере Титикака — остров Солнца и остров Луны — под водой соединены тяжелой золотой цепью.

Экипажи миниатюрных подводных лодок не обнаружили никакой золотой цепи, соединяющей острова. Да и остатки каменных построек под водой озера в результате этой экспедиции нельзя однозначно определить как творения тиауанакской культуры или как остатки городов — сателлитов Тиауанако. А золотые предметы, которые, по преданию, индейцы бросали в озеро Титикака, очевидно, лежат где-то в глубинных слоях озерного ила. Команда Кусто подняла со дна озера лишь несколько тиауанакских сосудов. Таким образом, подводное обследование священного озера перуанских индейцев, лежащего на высоте 3800 метров над уровнем моря, не принесло новых сведений, которые могли бы помочь определению действительного возраста «Вечного города».

Следовательно, в данном случае самым надежным помощником археологов остается радиоактивный углерод С₁₄. Результаты измерений помогли профессору Карлосу Понсе Санхинесу установить, что город (первоначально это была небольшая деревня) возник в III веке до н. э. (древнейшая дата относится к 237 году до н. э.). Это позволило ученому обнаружить в истории Тиауанако пять исторических эпох и в конце концов определить, что жители оставили «Вечный город» во второй половине XI века.

Итак, Тиауанако существовал тринадцать столетий. Периодом его наивысшего расцвета была так называемая IV эпоха (Тиауанако IV), которая начинается в VII веке. Уже тогда влияние Тиауанако, в первую очередь его изобразительного искусства и, несомненно, его религиозных представлений, включая поклонение диковинному богу с Ворот Солнца, охватывало чрезвычайно обширную территорию. На основе множества археологических находок в Боливии, Перу и Чили Понсе Санхинес составил общую карту той части Анд, где мы встречаемся с явными следами тиауанакской культуры. В пору наивысшего расцвета Тиауанако его территория простиралась от 14-го до 23-го градуса южной широты и от 64-го до 71-го градуса западной долготы. Общая площадь этой территории составляла 275 236 квадратных километров. Карта свидетельствует о том, что центр тиауанакской территории, бесспорно, находился близ озера Титикака, то есть там, где стоял город Виракочи.

Понсе Санхинес сумел установить в не имеющем на первый взгляд ясных очертаний каменном лабиринте Тиауанако отдельные эпохи развития этой «империи». Перед словом «империя» мы должны предусмотрительно поставить знак вопроса. Однако уже сейчас нам ясно, что где-то в первой половине I тысячелетия в Тиауанако складывается могущественная и образованная правящая группа, способная организовать строительство города и привлечь в Тиауанако десятки тысяч работников, чтобы на высоте четырех тысяч метров над уровнем моря создать творения, за которые не пришлось бы краснеть даже древним египтянам.

Это была поистине неимоверная работа. Наибольшую трудность, несомненно, представляла транспортировка гигантских, более чем стотонных плит из каменоломен, находившихся в нескольких километрах от места строительства. Для того чтобы перетащить самую большую плиту, требовались усилия не менее трех тысяч человек! А какую прочность должны были иметь канаты! Каким образом удавалось укладывать невероятно тяжелые плиты на точно определенное место? Как архитекторы и проектировщики Тиауанако руководили работой многих тысяч людей? Ведь строительство в таких масштабах требует в полном смысле слова государственной организации! А кто кормил строительных рабочих, каменщиков и тех, кто играл роль тягловой силы? Ведь они, несомненно, должны были хорошо и регулярно питаться!

Источник питания всех этих людей установлен. Ученые определили, что в период расцвета священного города, то есть в период существования Тиауанако IV и V, производительность земледельческого труда на, казалось бы, негостеприимном боливийском Альтиплано была такова, что крестьянская семья, кроме себя самой, могла прокормить еще две семьи, члены которых полей не обрабатывали. Излишки сельскохозяйственной продукции присваивали в первую очередь правящие группы Тиауанако, главным образом жрецы. Кормились за счет этих излишков и тиауанакские ремесленники, воины, торговцы (археологические находки свидетельствуют о том, что город вел оживленную торговлю с окружающим миром, например ввозились руды, которые здесь обрабатывали, обсидиан и другие материалы), трудом крестьян кормились и десятки тысяч строителей Тиауанако.

Если жители государства майя в древней Америке питались преимущественно кукурузой, то Тиауанако вырос буквально на картофеле. Несколько видов картофеля и других сельскохозяйственных культур, таких, к примеру, как ока[29], родиной которых считается Альтиплано, и являлись материальной основой тиауанакской культуры. Кроме того, жители Тиауанако и его окрестностей еще две тысячи лет назад овладели способом консервации картофеля. Сушеный, обезвоженный картофель — сейчас в Андах его называют «чуньо» — имел долгий срок хранения.

Процветало в Тиауанако и ремесло. Особенно хорошо здесь обрабатывали медь, которая плавится при температуре 1083 °C. А значит, сооружались печи, в которых можно достичь такой температуры. Обитатели Тиауанако «изобрели» бронзу (сплав меди и олова). В городе обрабатывали также золото и частично серебро. Высококачественным, что весьма свойственно для древнеперуанских культур, было и тиауанакское производство текстиля. Местные ткачи создавали своего рода гобелены, а в более позднюю эпоху особые пончо с рядом темных полос (по мнению некоторых ученых, это была форменная одежда государственных служащих). Прекрасна многокрасочная тиауанакская керамика, украшенная стилизованными изображениями животных и геометрическими фигурами, чаще всего треугольниками. Именно тиауанакские гончары создали новый, позднее получивший распространение во всем Перу тип сосудов с расширяющимися стенками, получивший название «керо». По красивому фону делалась роспись желтой или черной красками.

Тиауанакская керамика и текстильные изделия — лучшие доказательства сильного воздействия этой культуры на все более обширную территорию. Безусловно, не все тиауанакские сосуды или ткани были сделаны непосредственно в этом городе. В последней четверти I тысячелетия в Андах по примеру Тиауанако возникли новые центры, важнейшим из которых был большой перуанский город Уари.

Нам известно, кто жил в Вавилоне или Риме и кто их строил. А известны ли нам основатели Тиауанако? Кто они?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, сделаем еще одну остановку в нашем путешествии по следам исчезнувших индейских государств Перу.

Поиски основателей «Вечного города» на первый взгляд не представляют трудностей. В отличие от некоторых других регионов Америки нам достоверно известно, какие народности Альтиплано населяли область центральных Анд в период прихода европейцев.

Все хронисты доколумбовой Америки с исключительным единодушием говорят о трех основных народностях Анд, о трех главных языках горного Перу. Язык народности кечуа стал государственным в «империи» инков, крупнейшем государстве индейцев за всю их историю. Язык кечуа в период появления первых европейцев был и, безусловно, остается до сих пор самым распространенным туземным языком во всей Америке. Второй из широко употребимых индейских языков андской области — язык аймара.

В то время как на языках аймара и кечуа до сих пор говорят миллионы индейцев, третий язык Перу — пукина — исчез почти бесследно. Но исчезли ли бесследно те, кто на этом языке говорил? Думается, что нет. К индейцам пукина, вероятно, принадлежала и наиболее интересная группа андских индейцев — уру, которых становится все меньше и меньше и которые на удивление всему миру решительно отказываются называться людьми!