Сильвия в ужасе прижалась к Большому Наполеону, не в силах оторвать взгляд от деревянного креста. Вспышки молнии освещали золотые монеты, тысячи монет и бриллианты величиной с грецкий орех.

Не в силах сдержать восторг, они бросились к сокровищам и погрузили руки в холодный мокрый металл. Смеясь, как дети, они пригоршнями черпали золото и драгоценные камни.

— Могу я разделить ваш восторг?

Сильвия подняла голову и увидела Хайда Рэнкина, стоявшего в нескольких шагах от них с дьявольской улыбкой на мокром лице. Под мышкой он держал эбеновую трость с головой Горгоны, в правой руке сжимал пистолет.

— Вы избавили меня от больших хлопот, мисс Лаффит. Мне больше не надо будет искать сокровища. Вы нашли их для меня. Теперь мне придется убить вас. — Он хрипло рассмеялся. — У меня нет выбора.

Сильвия медленно поднялась, но Наполеон схватил ее за руку и спрятал за своей спиной.

— Тебе придется пристрелить сначала меня, Рэнкин! — Негр поднял топор над головой.

— В этом пистолете шесть пуль, черномазый! Хватит для вас обоих.

— Только подойди, и я раскрою тебе череп, — спокойно заявил Большой Наполеон.

Раздался выстрел, и Наполеон покачнулся. Сильвия закричала. Но негр устоял на ногах.

— Бегите, мисс Сильвия! — приказал он, но Сильвия от ужаса не могла сдвинуться с места. — Бегите! — крикнул он снова и, подняв топор, двинулся на Рэнкина. Раздались выстрелы. Наполеон застонал, но снова устоял.

— Будь ты проклят, черный ублюдок! — воскликнул Рэнкин, глядя на огромного человека, которого даже пули не могли свалить с ног.

Он задрожал от страха и, снова подняв пистолет, выпустил три оставшиеся пули в грудь надвигавшегося на него гиганта.

Наполеон, приложив руку к окровавленной груди, хотел что-то сказать, но изо рта его хлынула кровь, колени подкосились, и он упал лицом в грязь.

Сильвия бросилась к нему. Открыв глаза, он посмотрел на нее и еле слышно шепнул: «Беги!»

Сильвия приложила руку к ране на груди верного друга, пытаясь остановить кровь. Она разрыдалась, когда поняла, что сердце его перестало биться.

Большой Наполеон погиб, спасая ей жизнь.

— Черномазый уже не поможет тебе, — услышала она голос Рэнкина.

Сильвия попыталась выхватить топор из руки Наполеона, но Рэнкин наступил на топорище. Сильвия вскочила и бросилась бежать, оскальзываясь на раскисшей земле. Оглянувшись, она увидела Рэнкина, который, подняв топор, мчался за ней.

Кровь застыла в ее жилах. Она пожалела, что в пистолете уже нет патронов: лучше быть застреленной, чем разрубленной топором.

— Тебе не уйти от меня, мисс Лаффит! — кричал Рэнкин. — Я разделаюсь с тобой, как разделался со старой ведьмой, в честь которой тебя назвали! Во всем виновата только она. Это она раскрыла мою тайну, за что я и убил ее. Тебе это известно, мисс Лаффит?

Сильвия, задыхаясь от быстрого бега, неслась через джунгли, стремясь достичь реки по знакомой ей с детства тропе.

Голос Рэнкина стал глуше, и в Сильвии вспыхнула надежда.

— Мисс Лаффит, где ты? Я начинаю терять терпение. Ты бесишь меня, как тот смуглый дурак, который обнаружил, что я стащил твое кольцо. Мне пришлось убить его. Теперь настала твоя очередь.

Сильвия старалась не поддаваться панике. Она должна успеть добежать до реки. Там она спрячется под деревянным причалом или в старой сторожке.

Дождь продолжал лить как из ведра, и вода в болотах быстро поднималась. Сильвия теряла последние силы. Остановившись, чтобы передохнуть, она оглянулась назад и увидела надвигающуюся тень.

Глотнув воздуха, она снова побежала. Голые ноги болели и кровоточили, колени подгибались, в горле пересохло, но она продолжала бежать. Дождь и слезы застилали ей глаза, и она не заметила лежавшего впереди бревна. Споткнувшись, Сильвия упала на землю. Ее охватило отчаяние и страх. Она попыталась подняться, но тяжелый сапог Рэнкина придавил ее к земле, а в руке его блеснул огромный топор.

— Проси пощады, маленькая распутница! — Рэнкин расхохотался.

Кровь Жана Лаффита вскипела в жилах Сильвии.

— Никогда! — Закрыв глаза, она покорно ждала, когда топор обрушится на ее голову.

Взбешенный ее неожиданной храбростью, Хайд Рэнкин поднял топор.

Раздался выстрел. Сильвия закричала, а Рэнкин удивленно повернул голову, пытаясь разглядеть стрелявшего в него человека. Сильвия откатилась в сторону, потом села и оглянулась по сторонам.

Рядом с ними стоял Хилтон, ружье дымилось в его руке. — Тебе конец, Рэнкин, — спокойно сказал он.

— Пожалуйста, не убивайте меня, полковник, — взмолился негодяй.

Хилтон снова нажал на курок, и Хайд Рэнкин упал мертвым к его ногам. Сильвия с трудом встала и, подняв с земли эбеновую трость, подошла к Хайду Рэнкину. Его глаза были широко открыты, и дождь заливал мертвые глазницы. Глядя на его дьявольское лицо, Сильвия подняла колено и, переломив через него трость, бросила ее на неподвижное тело. Золотая голова Горгоны упала на залитую кровью грудь убийцы.

Истерически рыдая, Сильвия бросилась в объятия Хилтона. Дождь лил всю ночь. Деревянный причал «Ривербенда» снесло разлившейся рекой. Вода хлынула на сахарные плантации, сметая покосившиеся хижины рабов, которым пришлось спасаться вплавь. Тело дьявола Хайда Рэнкина смыло в могучую реку Миссисипи, воды которой понесли его в морской залив и дальше в Атлантику.

Солнечным сентябрьским днем мистер и миссис Хилтон Кортин поднялись на борт парохода «Гордость Миссисипи», чтобы отправиться в свадебное путешествие вверх по реке. Чемоданы, сундуки, баулы миссис Кортин были заполнены бальными платьями, нижним бельем, ночными рубашками, туфлями, шляпками, зонтиками и туалетными принадлежностями.

Сильвия решила устроить свадьбу в сентябре, и Хилтону пришлось терпеть все лето, прежде чем он смог, наконец, повести свою любимую под венец. И вот теперь его мечты сбылись, и самая красивая женщина Нового Орлеана стала его женой.

Пароход был готов к отплытию и оглашал воздух громкими гудками. Очень скоро они отчалят, и он сможет увести свою молодую жену в каюту и заняться с ней любовью.

Сильвия, держа Хилтона за руку, сияла от счастья. В элегантном дорожном костюме, в шляпке, с маленькими полями и шелковым зонтиком, защищавшим ее от солнца, она казалась Хилтону прекрасной, как никогда.

Махая провожающим затянутой в перчатку рукой, она почувствовала, как большой пароход пришел в движение, и засмеялась от восторга.

— До свидания! — крикнула она.

Сестры Спенсер замахали носовыми платками, а Делила с трехмесячным сыном Наполеоном на руках улыбалась сквозь слезы.

Сильвия послала им воздушный поцелуй, Хилтон помахал шляпой. Раздался последний гудок, и мощный пароход отчалил от пристани. Началось путешествие в Сент-Луис.

— Пойдем, дорогая? — спросил Хилтон.

— Куда?

— В нашу каюту.

Сильвия лукаво посмотрела на него.

— Я еще никогда не видела такого большого парохода, Хилтон Кортин. Ты должен показать мне его. Не могу понять, почему ты так спешишь, — добавила она, глядя на него невинными серыми глазами.

Хилтон решил подыграть ей.

— Я не спешу, дорогая. — Он ухмыльнулся, увидев удивление в ее больших выразительных глазах. — Если тебе хочется осмотреть пароход, я согласен.

— Чудесно, — ответила она, надеясь, что их игра не продлится слишком долго. По правде говоря, ей тоже не терпелось остаться наедине со своим красивым мужем. Стоило ему прикоснуться к ней, и по телу ее пробегала горячая волна.

— Идем на верхнюю палубу, — предложил он. Он повел ее вверх по трапу. Когда они вышли на правый борт, Хилтон обратил ее внимание на резные колонны и поручни в готическом стиле. Сильвия, улыбаясь, кивала, восхищаясь резными цветами, желудями и завитками.

Хилтон провел ее по коридору мимо кают с дверями из темного ореха, который заканчивался большим салоном. Они вошли туда, и Хилтон подвел ее к стойке бара. Он заказал бутылку вина, и официант разлил его по бокалам.