— Ты позволишь проводить тебя домой? — улыбнувшись, спросил он.

— Я не хочу, чтобы ты провожал меня домой, Кортин! Оставь меня в покое. Мне не нужна твоя забота!

— Я надеялся, дорогая, что ты дашь мне возможность изменить твое мнение обо мне.

— Никогда! — Повернувшись, она быстро пошла вперед.

Хилтон, улыбаясь, смотрел ей вслед. Когда она скрылась за поворотом, он вздохнул и зашагал в противоположную сторону, унося с собой образ сердитой молодой женщины, сердце которой решил завоевать.

Жак Гайар сделал правильный выбор, пригласив Хилтона к себе в качестве крупье. Самые богатые игроки Нового Орлеана валом повалили в клуб, узнав, что за одним из столов работает капитан Кортин.

Идя навстречу пожеланиям богатых игроков, Хилтон иногда переносил игру наверх, в небольшой уютный салон. Невозмутимый и сдержанный, он спокойно смотрел, как за его столом люди теряли огромные плантации, городские особняки, рабов — словом, все, чем они владели.

Капитаны проигрывали свое жалованье, владельцы судов — грузы, плантаторы — деньги, вырученные от продажи урожая. Впрочем, игроки, как и Хилтон Кортин, относились к этому спокойно. Хилтон-игрок не жалел проигравших и не завидовал выигравшим.

Вскоре в Новом Орлеане не осталось ни одного джентльмена, который не посетил бы игорный дом. К тому же леди очень скоро узнали о том, что в город вернулся очаровательный повеса. Знатные креолки всех возрастов находили способ, чтобы проникнуть в это заведение в надежде удостоиться улыбки или недвусмысленного предложения со стороны капитана Хилтона Кортина.

Но новоорлеанские кокетки напрасно теряли время. Хилтона интересовала только одна женщина; высокая темноволосая богиня с серыми глазами и золотистой кожей, которая и не подозревала, что, отвергнув его, разбудила в нем инстинкт охотника. Хилтон знал — наступит день, и самая прекрасная из женщин упадет в его объятия.

Девон хмуро оглядел рваные обои в гостиной.

— Я знаю, что в «Ривербенде» давно пора навести порядок, — произнес Хайд Рэнкин извиняющимся тоном.

— Хайд, ты обманул меня, когда утверждал, что «Ривербенд» — роскошное имение с богатой обстановкой, бесценными картинами и скульптурами.

— Все это скоро снова появится здесь, не волнуйся. — Рэнкин улыбнулся. — Идем, я хочу тебе кое-что показать.

Мужчины поднялись по лестнице в комнату хозяина. Пока Девон со все возрастающим неудовольствием оглядывал запущенное помещение, Рэнкин подошел к секретеру, выдвинул ящик и достал потертую кожаную карту. Затем осторожно развернул ее на мятой постели и начал объяснять:

— Это карта «Ривербенда». Мы сейчас здесь, в этом доме. — Он ткнул пальцем в карту. Девон кивнул. — На этой земле — моей земле — достаточно золота, чтобы купить все, о чем ты мечтаешь.

— Золото в «Ривербенде»? — удивился Девон.

— Я говорю не о залежах золота. Я говорю о золотых монетах, спрятанных здесь. Много лет назад их спрятали пираты, и они мои. Наши.

— И где же они?

— Пока не знаю, но это вопрос времени. Скоро золото будет в наших руках, и мы отремонтируем «Ривербенд». У нас будет дорогая одежда, роскошные кареты, хорошие вина. Мы будем много путешествовать. И вообще будем иметь все, что пожелаем.

Девон посмотрел на карту, затем снова оглядел комнату — рваный ковер, старая мебель… Он содрогнулся. К горлу подступила тошнота. Девон бросился к двери, толкнув се с такой силой, что из окна выскочило стекло, упало на пол и разбилось на мелкие осколки. Он выбежал на балкон, вцепился в перила и глубоко вдохнул в себя чистый воздух.

— Я не вру тебе! — умоляюще протянул к нему руки Хайд Рэнкин. — Здесь есть золото, Девон, поверь мне!

Девон посмотрел на высокого мужчину, стоявшего рядом с ним, затем перевел взгляд на расстилавшиеся перед ним неухоженные лужайки, на сад, заросший сорняками, опустевшие поля сахарного тростника, покосившиеся хижины рабов, темные пятна болот… Где-то здесь спрятано золото. Сверкающее золото. Бесценное золото, на которое можно купить все!

— Хайд, когда мы начнем искать наше золото?

— Прямо сейчас, — расплылся в счастливой улыбке Хайд Рэнкин.

Ночь была беззвездной, небо заволокли тучи. Наполненные дождем, они нависли над землей. Воздух был плотным и влажным. Неожиданно тишину разорвал пронзительный крик ночной птицы. С реки раздался гудок парохода.

Сильвия, сидя в плоскодонке, крепко сжимала фонарь, стараясь увернуться от свисающего с деревьев лишайника. Наполеон, отталкиваясь шестом, направлял лодку сквозь мрак и сырость болот, окружавших «Ривербенд». Готовый к любой опасности, гигант стремился, тем не менее, избежать встречи с вооруженными рабами, охранявшими подступы к «Ривербенду».

Свет фонаря выхватил из темноты огромную водяную змею, аллигаторов, разбуженных их появлением, пантеру, которая при виде непрошеных гостей издала устрашающий рев, и Сильвия с трудом сдерживала нервную дрожь, стискивая зубы, чтобы не закричать от ужаса. Наконец лодка уткнулась в берег, и Наполеон шагнул через борт. Отдав Сильвии длинный шест, он вытащил лодку на песок. Сильвия подняла фонарь и, увидев вдалеке колокольню с крестом, облегченно вздохнула.

— Погасите фонарь, мисс Сильвия, — прошептал Наполеон. — Дальше мы пойдем в темноте.

Он помог ей выйти на берег, и она, крепко вцепившись в сильную руку негра, повела его к церкви.

Когда они подошли к часовне, Сильвия чуть не закричала, увидев груду свежей земли и открытую могилу. Преодолев страх, они подошли ближе. На дне лежал истлевший белый скелет. На надгробном камне проступала надпись: «Кашка».

— Рэнкин знает о золоте. Вот почему он раскопал могилу Кашки, — прошептал Большой Наполеон.

— Он ищет его?

— Да, мисс Сильвия. Давайте приступать к работе.

Сильвия была поглощена мыслями о сокровищах, когда неожиданно столкнулась с Хилтоном Кортином. Это случилось в раннее воскресное утро, когда она отправилась на рынок купить к завтраку свежие фрукты. Рассеянно выбирая большие спелые сливы и складывая их в плетеную корзинку, она неожиданно почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, она увидела Хилтона Кортина, стоявшего у одного из прилавков. Обезоруживающе улыбаясь, он направился к ней.

— Доброе утро, дорогая, — сказал Хилтон, взяв у нее корзинку. — Не хочешь перекусить?

— Нет, — ответила Сильвия, пытаясь отобрать у него корзинку.

— Уверен, тебе очень хочется узнать, почему я в вечернем костюме, — ухмыльнулся Хилтон.

— Мне этот вопрос даже в голову не приходил, — фыркнула Сильвия.

— Приходил, дорогая, поэтому я удовлетворю твое любопытство. Я работаю крупье в одном из игорных домов, моя работа заканчивается в четыре часа утра.

— Тебе не кажется, Кортин, что работать в игорном доме унизительно?

— Вовсе нет. Впрочем, если тебе это не нравится, я сегодня же уволюсь. Я вполне понимаю, что ты…

— Ради Бога, Кортин, меня совершенно не волнует, чем ты занимаешься. — Сильвия остановилась и посмотрела на него. — Впрочем, есть одна вещь, которая меня волнует. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. — Сильвия повернулась и ускорила шаг.

— Дорогая, — громко позвал он, — ты кое-что забыла!

Сильвия оглянулась и увидела у него в руке корзинку с фруктами.

— Принеси ее мне, пожалуйста.

Хилтон ухмыльнулся, но не сдвинулся с места. Сильвия подбежала к нему, выхватила корзинку и быстро зашагала домой, сопровождаемая его громким веселым смехом.

Сильвия продолжала искать спрятанное Лаффитом золото, а капитан Кортин продолжал завоевывать сердце Сильвии. В том и в другом случае усилия были огромными, но не давали результатов. Каждый из них уже не раз готов был отказаться от своей затеи, но пока все оставалось по-прежнему.

Сильвия регулярно — по крайней мере, раз в неделю — совершала вместе с Наполеоном опасное путешествие в «Ривенбенд», пытаясь отыскать спрятанное отцом золото, Хилтон регулярно — один, а иногда и два раза в неделю навещал Сильвию. Он приходил в лавку и сидел там до тех пор, пока она не прогоняла его. Или поджидал ее поздно вечером и просил разрешения проводить до дома, но всегда получал отказ.