— Да, конечно там дороже, только если бы я выбирал и имел средства — пошел бы туда где дороже и чище.

Роман не мог общаться с Ниной ровно, он то закрывался перед ней, опасаясь показаться нелепым, то становился откровенным и ждал от неё ответных чувств. Ему было трудно, потому что между ними стояла эта ночь. Первый внутренний протест Романа давлению матери и первое осознание собственной беззащитности перед влечением тела. Роман не понимал, связано всё это с Ниной или нет. И если да, то почему именно она. И как теперь быть? Он хотел остаться с ней, говорить, хотел рассказать ей свою жизнь, чтобы она узнала, кто он на самом деле. Но если бы она узнала, то отвернулась бы, как все остальные. Перестала замечать его.

Вот было бы хорошо, если бы Нина продолжала думать, что он тоже только на время приехал сюда, отдыхает на юге. Если бы она не сняла комнату у них, он мог бы познакомиться с ней на пляже, на рынке, в клубе, вечером на набережной и притворяться отдыхающим.

Романа толкало из одной крайности в другую.

— Я пойду, наверно, — сказал он. — Спасибо за чай, когда соберётесь — позовите меня, я провожу вас и покажу тут всё.

— Хорошо, — ответила Нина, немного удивленная тем, что он так заторопился уходить, — а за чай — так это вам спасибо.

Дома мать долго пилила Романа за варенье. Он молчал и даже не пытался приостановить поток упрёков и ругательств. Всё это теперь шло мимо, никак не задевало Романа. Он только хотел, чтобы разговор с матерью поскорее закончился и можно было пойти с Ниной в посёлок.

— Ты что творишь? Бегаешь по магазинам за продуктами для неё, а потом ещё и тащишь из дома варенье, — повторяла мать, — совсем у тебя мозги усохли от твоего Интернета, что ли?

— Мне в посёлок сходить надо, — сказал Роман.

Мать замолчала в недоумении, посмотрела на Романа, потом отступила и произнесла уже не своим обычным крикливым тоном, а как-то неуверенно:

— Ты что, не слушал меня? — мать была сбита с толку, Роман никогда так небрежно не разговаривал с ней. Бывало, что молчал, но чтобы вот так, пропускал её замечания мимо ушей, не оправдывался, не обещал исправить…

— Слушал, ма, но мне некогда сейчас, я пойду. Извини за варенье, я немного взял, думал, ты не заметишь.

— Ладно, иди. А деньги когда твоя жиличка отдаст?

— Сегодня.

— Посмотрим, сегодня ли…

Роман подозревал, что Нина сама не станет звать его, и опять пошел к ней сам. Она собралась, переоделась и сидела на скамейке около флигеля, на коленях держала маленькую белую сумочку.

— Я слышала вы с мамой говорили, потому не стала заходить, — сказала она.

Роман кивнул. Через открытые окна конечно всё было хорошо слышно, он не сомневался, что Нина не упустила и те обидные слова, которые говорила о ней мать. На месте Нины Роман бы сейчас же отказался от комнаты, но девушка никак не прокомментировала услышанное.

— Ну…может пойдём? — спросил он.

— Пойдём, — Нина встала со скамейки.

— А продуктовую сумку вы не взяли, там рядом рынок, можно зайти.

— У меня нет продуктовой, может, прямо там куплю?

Нина была спокойна и ничем не показывала, что обиделась. А может, всё-таки не слыхала, Роман не знал, когда именно она вышла из флигеля и стала ждать во дворе. Или ей всё равно. Что он знает о ней? Вот приехала одна, в принципе ничего в этом плохого нет, почему если женщина приехала на юг одна, то сразу «шалава», как всех без разбора определяет мать, бывает же, что не с кем поехать, или человек просто любит проводить отпуск один.

До обменного пункта они шли молча. Нина с интересом оглядывалась по сторонам, но ни о чём не спрашивала. В центре, около рынка Роман сам стал показывать ей важные на его взгляд дома и объяснять.

— Вот в том доме аптека, не коммерческая, а рядом продуктовый магазин надёжный, если будете покупать пельмени, то лучше в нём брать.

— А почему пельмени? — улыбнулась Нина.

— Не знаю, все отдыхающие их едят. Пельмени или макароны, а к ним овощи на рынке покупают, помидоры, огурцы, чтобы меньше времени тратить на готовку. Все ведь на пляже в основном и утром, и вечером, а днём жара. Многие здесь одними фруктами питаются.

— Понятно, — Нина показала рукой на круглое здание у самого пляжа. — А там что?

— Там игорный дом, «однорукие бандиты» и всякая ерунда, ещё рулетка есть, не советую ходить.

— Почему?

— Жуликов много, говорят, что там все игровые автоматы подкручены, так что сколько не пытайся выиграть ничего нельзя.

— А вы пробовали играть?

— Я — нет, времени жалко даже больше, чем денег. Вот и обменник, пришли, — Роман подвёл Нину к небольшому, похожему на будку справочного бюро домику. — Курс сегодня упал, так всегда перед выходными, так что много не меняйте, лучше с начала недели.

— А что, такая большая разница? — спросила Нина. Она мельком взглянула на справочный бюллетень курсов валют, вывешенный за стеклом около квадратного.

— Не очень большая, но в пересчёте на гривны получается прилично, если сразу много менять. — пояснил Роман. — Сколько вы обменяете?

— Я собиралась все, но раз вы говорите не надо, пусть тогда пятьсот евро.

— Пятьсот и то много.

— На первый раз пусть так, мало ли какие непредвиденные расходы. У меня ничего нет для пляжа и потом как-то неуютно ходить без денег.

— Зато безопасно, — возразил Роман.

Нина не стала спорить, но и не изменила решения, она подала оператору паспорт и купюру в 500 евро. Роман встал у окна совсем близко, чтобы к девушке не пристроился никто из местных или гастролёров. Он не хотел, чтобы они видели сколько денег Нина уберёт в сумочку, какой у неё кошелёк, а главное, нельзя было дать им понять, что она одна.

Но Нина и не собиралась убирать деньги, она взяла у оператора справку о покупке гривен и пачку украинских купюр и тут же у обменного пункта хотела рассчитываться с Романом за комнату.

— Вот, теперь я могу отдать вам…

— Лучше не здесь, — Роман придержал её за локоть и отвёл в сторону, ближе к рынку, — уберите деньги, вы мне дома отдадите.

— Почему дома? — удивилась Нина.

— Так лучше будет.

— Странный вы, Роман, неужели думаете, что вокруг все воры и что мне в руки так и смотрят, сколько я денег держу.

— Вот тот, на лестнице, на крыльце у булочной смотрит, — показал Роман, — и вот тот, который за нами стоял у обменника. Если бы вы сейчас на пляж пошли с деньгами, то кто-то бы точно пошел за вами следом.

— Правда? — Нина проследила глазами в направлении куда указывал Роман и убрала деньги. — Тогда я сейчас куплю что-нибудь из фруктов на рынке, и ещё вот в булочную зайду и вернусь домой. Сразу вам всё отдам, ещё паспорт вы хотели, паспорт могу сейчас отдать.

— Не надо, и паспорт дома отдадите, а на рынок я с вами схожу. Может, вы дорогу домой не запомнили, будете плутать по Береговому.

— Я действительно адрес ваш не спросила, как улица называется?

— Дачная, дом семь.

— Хорошо. Здесь, правда, улицы похожи и всё заборы, заборы, домов не видно. У нас в дачных посёлках заборы не все глухие, хотя сейчас стали такие же ставить, но здесь улицы уже — идёшь, как по коридору, непривычно. У нас нет таких узких улиц.

По рынку Нина и Роман ходили долго, Нина изумлялась на обилие фруктов, особенно ей нравился виноград. Но Роман не советовал покупать.

— Он ещё зелёный, кислый.

— А на вид такой чудесный, — разочарованно протянула Нина.

— Купите лучше дыню, или арбуз. Я вам помогу донести.

— Дыню! Я их так люблю. Только выбирать не умею.

Они купили и дыню, и арбуз, потом Нина застряла у прилавка с безделушками из морских раковин и кораллов. У неё разбежались глаза. Она хотела бы купить всё, но Роман снова остановил её.